Сомалийский пленник - Зверев Сергей Иванович. Страница 1

Сергей Зверев

Сомалийский пленник

Глава 1

…С чем можно сравнить мрак настоящей тропической ночи? Обычные аналогии — «как крепкий кофе», «как угольный мешок», «словно плотно закрытый погреб» — едва ли в полной мере отражают его непроглядность и, можно даже сказать, величие. Звезды на пронзительно-черном бархате южного неба — чуть ли не с кулак. Яркие, как будто их хорошенько надраили с песочком. Но толку с них никакого. Если с собой нет хорошего фонарика, ничего не увидишь даже на расстоянии вытянутой руки. Или, во всяком случае, почти ничего. А уж если в такую пору встретишься с коренным обитателем этих мест, то его из-за черного цвета кожи не разглядишь, даже глядя в упор. Вот такая она, эта Африка!.. Вот такой он, этот экватор, едри его!.. Как же вы далеки от родных, средних широт!..

Подобные мысли бродили в голове седоватого, основательно загорелого мужчины европейской наружности, который поздним вечером стоял у окна одной из гостиниц сомалийского города Могадишо, все еще числящегося столицей фактически распавшегося государства. Дымя сигаретой, через тонкую противомоскитную сетку, которую пытались протаранить бесчисленные орды кровососущих крылатых насекомых, постоялец гостиницы смотрел на звезды, на редкие огни окон соседних домов и еще более редкие огни уличных фонарей. Свою работу в этой несчастной стране, изодранной в клочья из-за амбиций местных «уездных атаманов» и шкурно заинтересованных в творящемся здесь хаосе заморских политиканов, он уже почти закончил. Еще неделя, и он с чувством выполненного долга отправится домой.

А что? Миссия ООН, членом которой он был, свою работу выполнила неплохо. Гуманитарная помощь, доставленная сюда международным сообществом, дошла до конкретных ее получателей, удачно миновав липкие лапы местных жуликов, как при чинах, так и без оных. Теперь продуктовая и медикаментозная помощь вместо того, чтобы, вынырнув где-то на местном черном (в смысле — криминальном) рынке, обогатить алчных мерзавцев, которым безразличны проблемы их обездоленных сограждан, хоть на какое-то время станет спасательным кругом для сотен и тысяч нищенствующих сомалийских семей.

Правда, кое-кто таким вот итогом работы этой контрольной группы ООН остался очень недоволен. Ранее среди ооновцев встречались «сговорчивые» люди, которые в той или иной мере являли «понимание» запросов сомалийского криминалитета, по причине чего некоторая часть помощи — порой до половины ее общего объема — таинственным образом исчезала в неизвестном направлении. А тут, как на подбор, все трое оказались людьми до неприличия честными и до безобразия неподкупными. Они категорически отвергли как тонкие, дипломатичные намеки одного из крупных, правительственных чиновников, так и неприкрыто-грубые угрозы здешних бандюганов.

Но теперь уже все позади. Грузы доставлены к месту назначения, нужные бумаги оформлены. Осталось написать отчет и сдать его в секретариат фонда помощи странам Африки. Господи, как она уже утомила, эта страна нескончаемого лета! Здесь, у экватора, оно длится круглый год. Поэтому об иных сезонах можно узнать лишь по некоторому изменению погоды. Здесь два раза в год случаются периоды засухи, с которыми чередуются два довольно долгих периода дождей, когда лужи расплываются до самого горизонта, а по грунтовым дорогам порой не пробьешься и на трехосном вездеходе. Как же порой хочется пройтись морозным деньком по заиндевело-скрипучему снежному насту! Чтобы от ледяного российского ветерка перехватывало дыхание, а вокруг все сверкало ослепительно-белым серебром зимнего убранства северной природы…

Ничего, ничего! Осталось уже немного. Скоро на белоснежном воздушном лайнере все трое они отправятся по домам. Кто — в Москву, кто — в Париж… Впрочем, хватит мечтать. Надо лечь и постараться уснуть, несмотря на нестерпимую липкую жару — кондиционер почему-то вдруг забарахлил, а мастер по их починке так и не явился. Да и противный писк москитов, неведомо как сумевших пробраться в гостиничный номер, едва ли кого мог убаюкать. Эти порождения ящика Пандоры прямо точь-в-точь — незаконные мигранты, ухитряющиеся миновать барьеры и препоны бдительных миграционных служб. Как же они достали, эти мерзкие кровососы, не страдающие расовыми и иными предрассудками, одинаково алчно потребляющие кровь и азиатов, и африканцев, и европейцев!

Погасив окурок и намочив в ванной простыню, постоялец гостиницы с наслаждением до макушки завернулся в чуть прохладную ткань и лег на постель. Слушая раздражающее, настырное пение комарья, он вспомнил старую байку о том, как на лесном кладбище собрались вампиры, упыри и вурдалаки, намеревающиеся выяснить, кто из них ловчее умеет сосать кровь. Но нечисти этот «симпозиум» пришлось закончить, едва его начав — комары всех одолели…

Сон долго не шел. Приходилось мысленно считать то овец, то верблюдов, а то и африканских слонов. Через окно, из-за жары открытое настежь, свободно вливались звуки ночного города. В основном это было пение множества цикад, которым как бы подпевали горластые древесные лягушки. А еще откуда-то издалека доносился рокот тамтамов, извещающий о том, что не все этой ночью намерены предаваться скучной дреме, предпочтя ей веселые, зажигательные танцы у костра. Впрочем, тамтамы звучали и минувшей, и позапрошлой ночью. Создавалось впечатление, что эти барабаны есть везде, где только ступила нога африканца.

…Примерно в это же время по улочкам Могадишо в сторону гостиницы, приглушенно светя одними лишь подфарниками, направлялись два больших черных джипа с тонированными стеклами. Пассажиры переднего, внимательно всматриваясь в окружающую обстановку, время от времени о чем-то негромко меж собой переговаривались. Задавал тон крупный, толстоплечий с бычьей шеей африканец, или, как издавна повелось именовать в России, — негр, в натовском камуфляже, с камуфляжным беретом на голове. Его подчиненные — четверо соплеменников, включая и шофера, — тоже в военной форме, обсуждали некое щекотливое дело, которое в данный момент они и собирались провернуть. Ни у кого из сидящих в кабине не было и намека на какие-либо опознавательные знаки или знаки различия. Зато у каждого имелся небольшой автомат типа израильского «узи».

Разговоры ночных путников в основном касались степени риска, который был неизбежен с учетом того, что они намеревались совершить. Впрочем, какого-либо страха не выказывал ни один. А что толку бояться? Бог человеку жизнь дает, по его же воле ее могут и отнять в любой момент. К чему тогда тревожиться? Главарь, которого прочие уважительно величали «капа» — от итальянского «капо», «начальник», — говорил отрывистым, хрипловатым тенором, не совсем подходящим для его громоздкой фигуры. Такому верзиле впору было бы иметь мощный бас. Но «капа» это обстоятельство ничуть не тяготило. Его имя в определенных, довольно осведомленных, кругах наводило такой ужас, что даже говори он писклявым альтом, едва ли кто и за глаза позволил бы себе по данному поводу неуважительную ухмылку.

Миновав очередной проулок, джип свернул на довольно широкий проспект и, прокатив по нему несколько сот метров, вновь свернул в улочку, вдоль дороги густо поросшую разнокалиберными кактусами, фикусами и пальмами. Без ненужного в такой ситуации скрипа тормозов шофер плавно притормозил неподалеку от трехэтажного здания возведенного много лет назад в стиле барокко. Его окна были непроницаемо темны в отсветах одного-единственного фонаря, установленного невдалеке от здания над парковочной площадкой в этот час совершенно пустой.

Лишь в глубине стеклянного вестибюля, выпирающего из стены на обширный пандус, простирающийся перед входом, был виден не очень яркий свет. Над входом в здание разноцветными лампочками переливалась вывеска, которая латинскими буквами извещала о том, что это «Отель «Леон». Тут же россыпь других лампочек образовывала контуры гордо шествующего по саванне царя зверей.

Выйдя из машины, своих подручных из шедшего сзади автомобиля «капа» отправил в разные стороны, чтобы те присматривали за обстановкой на улице — мало ли чего? Вдруг, как-то так, некстати, появится полицейский патруль? Сам же, надев маску с прорезями для глаз, с прочими пособниками, которые тоже натянули на лица маски, направился к входу в гостиницу. Заметив в глубине вестибюля прохаживающегося взад-вперед охранника — худоватого парня с жилистыми руками, «капа» властно постучал в стеклянную дверь.