Осторожный убийца - Чейз Джеймс Хедли. Страница 17

— Он тоже, кажется, снимал комнату в деревне?

— Да. Но только сначала. А потом влип в такие неприятности, что его попросили уехать. Он жил в комнатах над ангаром, как я слышал.

— Вы уверены, что в лодочном ангаре? — насторожился я.

— Ну, по крайней мере, он жил там до конца недели, перед тем как уйти.

— Ну и все же, почему он ушел?

Биччи всплеснул жирными руками и нахмурился:

— Неприятности с женщиной.

Я понял, что ему не хочется обсуждать со мной эту тему, поэтому переменил предмет обсуждения, спросив, нет ли у него лодки, я хотел бы порыбачить в свободное время.

— Можете взять на пляже зеленую лодку с подвесным мотором.

— Спасибо. Я предупрежу вас, когда буду брать ее.

Я возвращался на виллу, обдумывая сказанное Джиамом. Итак, Беллини все же жил в комнатах над ангаром. Возможно, он был любовником Лауры. И волна подозрения захлестнула меня. Действительно ли она планировала убийство мужа, или ей просто нужен мужчина? Причем любой, даже такой, как пьяница Беллини?

Мне непременно нужно поговорить с Торрчи. Наверняка он знает этого Беллини. Любая информация о Лауре и людях, окружающих ее, помогла бы мне понять, что скрывается за маской этой женщины.

Я неторопливо прошелся по саду, остановился и посмотрел на виллу со стороны. Ставни закрыты. Ежедневно, после обеда, когда наступала жара, все, кроме сестры Флеминг, расходились по своим комнатам отдыхать. Бруно лежал на веранде, где он, по предписанию доктора Перелли, должен был отдыхать два часа.

Со своего места я видел одинокого и неподвижного, лежащего в тени человека, и мне показалось, что он тоже видит меня и наблюдает за мной. Бруно был как бы живым укором моей совести. Глядя на него, я думал, как, должно быть, одинок этот человек. Сестре Флеминг было легко говорить, что он должен отдыхать, но у него круглые сутки сплошной отдых. Поддавшись импульсу, я решил подняться к нему на веранду и предложить свое общество, может быть, ему захочется, чтобы я почитал. Я спустился в комнаты над ангаром, взял Вазари «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» и вернулся на виллу. Когда я встретился с ним взглядом, то смутился и почти пожалел, что пришел. Но он показал глазами, что рад видеть меня, и я после некоторого колебания подошел к нему.

— Не хотите ли послушать Вазари? — спросил я, подняв книгу. — У него есть довольно-таки забавные страницы. Может быть, вам понравилось бы, если б я немного почитал?

Его глаза зажглись удивлением и интересом.

— Вот, например, прекрасный кусок о Бандинелли и его вражде с Челлини, — продолжал я. — Интересно?

Он взглядом поблагодарил меня. Удивительно, но я легко понимал его, глядя в глаза. Я пододвинул кресло поближе и сел.

Чтение главы о Бандинелли заняло у меня немногим более часа, а когда я ее закончил, то понял, что Бруно очень доволен.

— Удивительно, что это написано более четырех веков назад. Не так ли? — спросил я, отложив книгу. — Я прочел все четыре тома раз двенадцать. — И я в каком-то необъяснимом порыве принялся рассказывать ему о своей книге.

Я видел в его глазах живой интерес к моему рассказу. Всегда приятно найти заинтересованного слушателя, когда рассказываешь о своей книге.

Я так увлекся, что забыл о времени, и сестра Флеминг зашла как раз в середине моего рассказа о мостовой Граффито в Сиенском кафедральном соборе.

— Вы отдаете себе отчет, для чего вас наняли? — грозно спросила она, когда я испуганно вскочил на ноги.

— Я читал синьору, чтобы время прошло быстрее.

Она начала было что-то выговаривать, но, поймав выражение глаз Бруно, который весьма явственно дал ей понять, чтобы она замолчала, с досадой пожала плечами и отвернулась.

Бруно с надеждой посмотрел на меня, словно хотел сказать, чтобы я приходил к нему. Я кивнул и спустился в сад.

С книгой в руках из маленького летнего домика появилась Лаура, и я подождал, пока она поднимется на дорожку.

— Вы не разрешите мне сегодня вечером съездить в Милан? — спросил я, спиной чувствуя, что сестра Флеминг наблюдает за нами с веранды.

Она кивнула:

— Да, конечно, вы хотели бы взять машину?

— Да, если вы не возражаете.

— Пожалуйста. Она мне сегодня не потребуется. Я поклонился и спустился в ангар, чтобы переодеться.

Десять минут спустя я уже несся по дороге на Сесто-Календо и примерно через час был в Милане. Припарковав машину довольно далеко от кафедрального собора, я пошел искать Торрчи и нашел его в хорошем настроении, охотящимся за очередной сумочкой.

— Синьор Дэвид! — воскликнул он, и его лицо засияло. — Какая радость! Куда вы пропали? Я уже несколько дней вас не видел!

— Я работаю на Лаго-Маджоре. Он вздернул кустистые брови:

— Вы оставили работу в соборе?

— Только на время. Надеюсь вернуться на следующей неделе. Как ваш бизнес, синьор Торрчи? Вы не выглядите слишком занятым. Выпьете со мной?

— Конечно. Сегодня удачный день, а через полчаса мы здесь должны встретиться с Симоной. Давайте выпьем. Она все равно никогда не была пунктуальной.

Когда мы шли вниз по Корсо-Витторио-Эммануэле, я справился о Симоне.

— У нее все в порядке. Она сейчас опять работает моделью. Ее наняла американская леди. Симона всегда хорошо ведет себя, когда ей есть что делать. — Он стрельнул в меня любопытным взглядом. — Вы еще не изменили ваши намерения насчет бриллиантовой броши?

— Эта история в прошлом, Торрчи, — ответил я, толчком открывая дверь траттории Пьеро. — У меня ее больше нет. Забудьте о ней.

Пьеро принес нам бутылочку кьянти. Казалось, он был рад меня видеть.

— Я надеялся, синьор, что вы опять приведете ко мне красавицу синьору, — сказал он.

— Может быть, мы как-нибудь и зайдем, — улыбнулся я.

— Так вот куда вы пропали? — спросил Торрчи. — Вы встречаетесь с той синьорой?

— Не вспоминайте больше о ней, — сказал я, налил два стакана и один подтолкнул в сторону Торрчи.

Мы выпили.

— Синьор Дэвид. — Торрчи вытер рот тыльной стороной ладони. — У меня для вас новости.

— Какие?

— О паспорте.

— Так-так. Какие новости?

— Прошлой ночью ко мне приходил Джакопо. Некоторое время он был болен, но теперь опять работает. Он сказал, что готов сделать вам паспорт.

— Он хороший мастер, Торрчи?

— Хороший? — Торрчи даже шлепнул ладонью по столу. — С ним никто не может сравниться! Он — лучший!

Я почувствовал, как от возбуждения по моей спине побежали мурашки.

— Вы уверяете, что он действительно может сделать отличную подделку?

Торрчи скорчил кривую гримасу:

— Все дело в цене.

— Да, конечно, в цене. — Меня охватило тяжелое предчувствие, что этот старый хрыч пытается выкачать из меня больше, чем я хотел бы. — Он сказал, сколько будет стоить его работа?

— Шестьсот пятьдесят тысяч лир.

— Он с ума сошел? — Мой голос сорвался. — Шестьсот пятьдесят тысяч! Это грабеж!

Торрчи быстро оглянулся, но в комнате никого, кроме Пьеро, что-то делавшего за стойкой, не было.

— Знаю, я тоже говорил ему, что при такой цене он дела не сделает, но Джакопо уперся и слушать ничего не хочет. Говорит, что слишком велик риск. Бланк паспорта стоит больших денег, придется платить многим людям. Сам он с этого не имеет навара даже в десять тысяч. — Торрчи пожал плечами. — Синьор Дэвид. Я видел документы, изготовленные Джакопо. У вас не будет никаких неприятностей с такими документами. Он мастер своего дела.

— У меня нет таких денег. Торрчи покачал головой:

— Может быть, прекрасная синьора даст вам взаймы?

— Выкиньте эту мысль из головы, Торрчи!

— Извините, я только предположил. Я осушил стакан и снова наполнил, потом подтолкнул бутылку к Торрчи.

— Я всегда понимал, что это моя несбыточная мечта, — печально вздохнул я. — Похоже, мне никогда не выбраться из этой страны. Тут и умру.

— Вы так сильно хотите вернуться в Америку?

— У себя на родине я могу зарабатывать на более приличную жизнь, Торрчи. Я же архитектор.