Феноменология духа (др. изд.) - Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Страница 50

(?) Организация органической природы: род, вид, единичность, индивид

Соотношение внешнего и внутреннего в форме, которая должна выступить перед наблюдением, было в предыдущем тотчас же перенесено в сферу неорганического; определение, которым это соотношение вовлекается сюда, может теперь быть дано подробнее, и отсюда получается еще другая форма и связь этого отношения. А именно, у органического вообще отпадает то, что у неорганического по-видимому дает возможность подобного сравнения внутреннего и внешнего. Неорганическое внутреннее есть такое простое внутреннее, которое представляется восприятию как сущее свойство; его определенность поэтому есть по существу величина, и это внутреннее выступает как сущее свойство равнодушно к внешнему или ко всем многим другим чувственным свойствам. Но для-себя-бытие органически живого не находится на одной стороне в противоположность своему внешнему, а в нем самом заключается принцип инобытия. Если мы определим для-себя-бытие как простое сохраняющееся соотношение с самим собою, то его инобытие есть простая негативность, а органическое единство есть единство равного себе самому соотнесения себя с собою и чистой негативности. Это единство как единство есть «внутреннее» органического, которое благодаря этому в себе всеобще или оно есть род. Но свобода рода по отношению к его действительности иная, чем свобода удельного веса по отношению к форме. Свобода удельного веса есть сущая свобода, или она состоит в том, что она находится на одной стороне как особое свойство. Но так как она есть сущая свобода, то она есть также лишь одна определенность, которая по существу принадлежит этой форме или благодаря которой последнее как сущность есть нечто определенное. Свобода же рода есть всеобщая, она равнодушна к этой форме или к его действительности. Определенность, которая присуща для-себя-бытию неорганического как таковому, подчиняется поэтому в органическом его для-себя-бытию, подобно тому как в неорганическом она подчиняется только бытию последнего; хотя в неорганическом она уже поэтому есть вместе с тем только свойство, тем не менее на ее долю приходится достоинство сущности, потому что она как простое негативное противостоит наличному бытию как бытию для другого; и это простое негативное в своей последней единичной определенности есть число. Но органическое есть единичность, которая сама есть чистая негативность и поэтому уничтожает внутри себя фиксированную определенность числа, присущую равнодушному бытию. Поскольку в органическом заключается момент равнодушного бытия и тем самым числа, последнее можно рассматривать только как игру в нем, а не как сущность его жизненности.

Но хотя чистая негативность, принцип процесса, оказывается не вне органического, и, стало быть, оно содержит ее в своей сущности не в качестве определенности, а единичность сама в себе всеобща, тем не менее эта чистая единичность развивается и действительна в нем не в своих моментах, которые сами абстрактны или всеобщи. Наоборот, это выражение выступает вне указанной всеобщности, которая попадает обратно вовнутрь; и между действительностью или формой, т. е. развивающейся единичностью, и органическим всеобщим, или родом, выступает определенное всеобщее — вид. Существование, которого достигает негативность всеобщего или рода, есть только развитое движение некоего процесса, который протекает в частях сущей формы. Если бы род как покоящаяся простота имел у себя различаемые части и если бы, стало быть, его простая негативность как таковая была вместе с тем движением, которое протекало бы через столь же простые, непосредственно в себе всеобщие части, кои здесь действительно были бы в качестве таких моментов, то органический род был бы сознанием. Но при данных условиях простая определенность как определенность вида имеется в нем, лишенная духа; действительность начинается с нее, или: то, что вступает в действительность, не есть род как таковой, т. е. вообще не есть мысль. Род как действительное органическое лишь представлен некоторым репрезентантом. Но этот представитель — число, которое как будто обозначает переход из рода в индивидуальное формообразование и доставляет наблюдению обе стороны необходимости, то как простую определенность, то определенность как форму, развитую до многообразия, — обозначает скорее равнодушие и свободу всеобщего и единичного друг по отношению к другу, которые род предоставляет лишенному сущности количественному различию, но которые сами как нечто живое оказываются столь же свободными от этого различия. Истинная всеобщность, как она была определена, есть здесь лишь внутренняя сущность; как определенность вида она есть формальная всеобщность, и в противоположность ей названная истинная всеобщность находится на стороне единичности, которая благодаря этому есть живая единичность и благодаря своей внутренней сущности игнорирует свою определенность в качестве вида. Однако эта единичность в то же время не есть всеобщий индивид, т. е. такой, в котором всеобщность имела бы точно так же внешнюю действительность, но он не входит в органическое живое. Этот всеобщий индивид в том виде, в каком он непосредственно есть индивид естественных формообразований, не есть сознание само; его наличное бытие в качестве единичного органического живого индивида не должно было бы оказаться вне его, если бы он был сознанием.

(?) Жизнь как случайный разум

Перед нами поэтому умозаключение, в котором один крайний термин есть всеобщая жизнь как всеобщее, или как род, а другой крайний термин — та же жизнь как единичное, или как всеобщий индивид, средний же термин составлен из обоих; первый термин как бы приноравливается к нему в качестве определенной всеобщности, или вида, а второй — в качестве единичности в собственном смысле, или единичной единичности. — И так как это умозаключение вообще относится к стороне формообразования, то под ним нужно понимать точно так же и то, что различается как неорганическая природа.

Так как, далее, всеобщая жизнь как простая сущность рода с своей стороны развивает различия понятия и должна представить их как ряд простых определенностей, то этот ряд есть система равнодушно установленных различий, или числовой ряд. Если прежде органическое в форме единичности противополагалось этому лишенному сущности различию, которое не выражает и не содержит ее живой природы, — и если именно это должно быть сказано относительно неорганического соответственно всему его наличному бытию, развитому во множестве его свойств, — то теперь подлежит рассмотрению всеобщий индивид не только как свободный от всякого расчленения рода, но и как его сила. Род, который разлагается на виды согласно всеобщей определенности числа или может также принять за основание своего деления отдельные определенности своего наличного бытия, например, фигуру, цвет и т. д., претерпевает в этом спокойном занятии насилие со стороны всеобщего индивида — земли, каковой индивид, будучи всеобщей негативностью, выдвигает против систематизирования рода различия в том виде, в каком земля имеет их в себе, и природа коих благодаря субстанции, к которой они принадлежат, отличается от природы рода. Эта деятельность рода становится совершенно ограниченным занятием, которое род может выполнить только внутри названных могущественных стихий и которое на каждом шагу прерывается, нарушается и гасится их необузданной силой.

Из этого следует, что наблюдению в сформированном наличном бытии может обнаружиться лишь разум как жизнь вообще, которая при своем различении, однако, действительно не обладает в себе самой разумным рядопостроением и расчленением и не есть внутри себя обоснованная система формообразований. — Если бы в умозаключении органического формообразования средний термин, к которому относятся вид и его действительность как единичная индивидуальность, содержал в самом себе оба крайних термина — внутреннюю всеобщность и всеобщую индивидуальность, то у этого среднего термина движение его действительности было бы выражением и природой всеобщности и он был бы развитием, систематизирующим самого себя. — Так для сознания средним термином — между всеобщим духом и его единичностью или чувственным сознанием — служит система формообразований сознания как жизнь духа, упорядочивающая себя в целое, — система, которая рассматривается здесь и имеет свое предметное наличное бытие в качестве всемирной истории. Но у органической природы нет истории; из своего всеобщего — из жизни — она непосредственно ниспадает в единичность наличного бытия, и соединенные в этой действительности моменты простой определенности и единичной жизненности порождают становление лишь как случайное движение, в котором каждый из них деятелен по своей части и целое сохраняется; но сама эта живость ограничена для себя лишь своим пунктом, потому что целое не наличествует в нем, и оно не наличествует в нем потому, что оно есть здесь для себя не как целое.