«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа - Кузнецов Феликс Феодосьевич. Страница 64

Вчерашние фронтовики, вернувшиеся в январе 1919 года домой, оставались приближенными к командованию 28-й дивизии и, пользуясь доверием того же Фомина, занимали достаточно высокие посты. Павел Кудинов был вначале адъютантом Фомина, а потом — руководителем военного отдела Вёшенского исполкома, что облегчало ему участие в конспиративной подготовке восстания.

О том, что Кудинов не был здесь сторонним наблюдателем, свидетельствует в своих воспоминаниях житель Вёшенской станицы П. П. Лосев: «В час восстания в Вёшенской красноармеец караульной роты Василий, живший со мной во флигеле... отступая от восставших, выполняя, по-видимому, приказание командования, забежал в дом и крикнул: “Товарищ Кудинов, контра восстала!” (Кудинов был в это время советским военнослужащим). Василий побежал через Дон, а я остался в переулке. Я видел, как торопливо выбежал из дома вооруженный Кудинов. Он был в полушубке, крытом зеленым шинельным английским сукном, серой папахе, в высоких офицерских сапогах... Увидев Василия уже далеко на льду реки, Кудинов вскинул винтовку к плечу и выстрелил. Скоро красноармеец упал на лед, а Кудинов исчез с поля моего зрения»⁵³.

По прошествии такого количества лет непросто реконструировать возможный руководящий состав заговорщиков, готовивших восстание на Дону. Но благодаря изысканиям современных историков и материалам допросов Павла Кудинова и Харлампия Ермакова некоторые фамилии уже обозначились: это бывший окружной атаман Верхне-Донского округа генерал З. А. Алферов; его родственник подъесаул А. С. Алферов; бывший начальник разведотдела войск Верхне-Донского округа подъесаул И. Г. Сафонов, а также агроном Суяров, урядник Емельян Ермаков.

Сюда же можно добавить, по всей вероятности, еще два имени, названные в очерке Кудинова, но скрытые под инициалами. Как уже говорилось выше, 27 февраля 1919 года, в день захвата Вёшенской, Кудинов «совместно с членами окружного и станичного советов Д. и Б. собрал публичное собрание»⁵⁴, то есть митинг на площади. Почему бы вдруг, в 1930 году, десять лет спустя после восстания, в очерке, где решительно все его участники названы пофамильно, эти два имени зашифрованы? И кто они — эти таинственные члены окружного и станичного советов, практически руководившие вместе с Кудиновым организацией восстания в день захвата Вёшенской? Ответ простой: Окружной совет, созданный «по постановлению представителей от хуторов станицы Вёшенской, Еланской, Казанской, Мигулинской» был политической властью на повстанческой территории. В него первоначально входили: председатель Совета Никанор Петрович Данилов, товарищ председателя Емельян Васильевич Ермаков и члены Совета: Куликов, Благородов, Мельников; секретарем Совета был Попов⁵⁵.

Таким образом, к перечисленным пяти фамилиям реальных организаторов восстания можно добавить еще два имени заговорщиков: председателя окружного Совета Никанора Данилова и его члена Благородова.

В первый же день восстания обнаружились еще два офицера: «подпоручики И. Н. Бахметьев и Н. В. Дарин, офицеры в чинах весьма незначительных, неказаки, которые, тем не менее, в разгар казакоманской истерии и при наличии большого количества казаков в подобном звании, становятся: первый — начальником оперативного отдела повстанцев, второй — командиром 1-го Вёшенского полка»⁵⁶. Действительно, как свидетельствовал в своих показаниях Кудинов, в состав его штаба «входили сотник Сафонов, как начальник, адъютант по строевой части поручик Бахметьев»⁵⁷. Начальник контрразведки Верхне-Донского округа сотник Сафонов, поручик Бахметьев, прапорщик Дарин были офицеры-красновцы, которые принимали участие в подготовке восстания и его руководстве. Их имена находим в таблице командного состава армии повстанцев в приложении к очерку «Восстание верхнедонцов в 1919 году»: «Начальник штаба сотник Сафонов, поручик Бахметьев (иногородний) — адъютант штаба оперативной части <...> 5-я конная дивизия: прапорщик Дарин (Воронежской губ.) — командир 1-го кон[ного] полка; <...> 1-я конная бригада: <...> — есаул А. Алферов, Еланской стан[ицы] — начальник штаба бр[игады]...»⁵⁸.

Подтверждение тому, что Вёшенское восстание готовилось «красновцами» (что не отменяет стихийности в его последующем размахе), мы находим в мемуарах атамана П. Н. Краснова «Всевеликое Войско Донское» (1922), широко использованных Шолоховым в романе. Краснов свидетельствует, что еще в первых числах февраля — то есть до начала Вёшенского восстания — командующим Донской армией генералом Денисовым был составлен одобренный атаманом Красновым план, по которому создавалась ударная группа войск для прорыва фронта красных, с тем, чтобы «оздоровлять и поднимать казаков»⁵⁹. Об этом плане также рассказано на страницах «Тихого Дона», при этом Шолохов добавил, что замысел атамана Краснова и его генералов состоял в прорыве этой «ударной группы» на территорию Верхне-Донского округа, чтобы соединиться с повстанческой армией, а затем уже идти в Хоперский округ «“оздоровлять” заболевших большевизмом казаков» (4, 366).

Для Шолохова было очевидно, что Вёшенское восстание готовилось штабом атамана Краснова, силами агентуры, оставленной им при отступлении в станицах Верхнего Дона.

Показательно, что «красновцы» — сторонники кадетов — работали, как правило, в повстанческих штабах: в их планы входил захват руководства восстанием, и они не случайно расставляли своих людей на руководящие посты. И, вероятно, встретили жесткое сопротивление казачества, возраставшее по мере развития военных действий, которые далеко не всегда приносили повстанцам успех. Так что сопротивление было вполне оправданным: в условиях тяжелейших, беспощадных военных действий военное руководство должно было находиться в руках людей, умевших воевать. Вот почему организаторы восстания были вынуждены пойти на компромисс и поставить во главе военного отдела окружного Совета взамен агронома Суярова казака-фронтовика, пользующегося авторитетом. Компромиссной фигурой, устроившей обе стороны — и «красновцев», и местное казачество, — стал Павел Кудинов. По всей вероятности, с ним у заговорщиков были «завязаны» отношения еще до восстания, и он блестяще показал себя в день захвата Вёшенской. 4 марта (по ст. ст.) приказом окружного Совета он стал командующим отрядами Вёшенской, Еланской и Каргинской станиц, начальником штаба был назначен подхорунжий Сафонов, старшим писарем штаба — казак Солдатов. «Приказ подписали Н. П. Данилов, Е. В. Ермаков и Попов»⁶⁰.

Кстати, любопытна эта фигура — Емельян Ермаков, старший брат Харлампия Ермакова. В белогвардейской печати о нем говорится, что в «инициативном» окружном Совете он — «казак того же хутора» — Верхне-Ермаковского Вёшенской станицы, «40 лет, урядник 15 полка, участник японской и европейской войн, имеет несколько боевых отличий»⁶¹, был «товарищем председателя», то есть Н. П. Данилова. Емельян был на десять с лишним лет старше Харлампия Ермакова, уроженец Верхне-Ермаковского хутора, в то время как Харлампий Ермаков жил в хуторе Базки. Это объясняется тем, что по причине многодетности и бедности, рассказывает его дочь, Пелагея Харлампьевна, «воспитывался отец не у своих родителей, а у бездетных кумовьев Солдатовых»⁶², которые жили в хуторе Базки.

Отношения братьев Ермаковых чем-то напоминают взаимоотношения Петра и Григория Мелеховых: как и Петр, Емельян был убежденным сторонником белых, в то время, как Харлампий колебался между белыми и красными. И когда летом 1918 года Харлампия Ермакова, вернувшегося по ранению домой после службы у Подтелкова и избрания его председателем Вёшенского совета, ждала после прихода белых неминуемая расплата, — Емельян заступился за него и своим авторитетом спас его. Вот как рассказывал об этом на допросах Харлампий Ермаков: «За службу в отряде Подтелкова и за службу председателем станисполкома я был судим полевым судом белых в июле месяце 1918 года. Председатель суда есаул Сидоров. По суду приговорен был к высшей мере наказания, но по ходатайству брата, сотника Ермакова Емельяна, я был отправлен на фронт, по постановлению следующему: что если я перейду на сторону красных или буду заниматься агитацией, то семейство мое будет расстреляно, а имущество конфисковано»⁶³.