Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов. Страница 90

В пивной-«американке» за прилавком около продавца всегда можно было увидеть пивную бочку с вставленной в крышку железной трубкой, через которую выкачивалось пиво. На полках «американок» стояли бутылки, лежали пачки сигарет, а на видном месте красовалась дощечка с надписью: «Водка – один литр 66 руб., 100 гр. 6 руб. 60 коп. Имеются в продаже горячие сосиски и сардельки (часто их не было, и место для цен оставалось пустым). Пиво «Жигулевское» 0, 5 л – 4 руб. 20 коп.» [700].

Для более респектабельной публики в отечественных ресторанах уже готовили первые советские коктейли с идейно выдержанными названиями: «Таран» (ликер «Шартрез», ликер мятный, настойка «Перцовка», коньяк или настойка «Старка», сок лимонный, фрукты консервированные); «Тройка» (наливка «Запеканка», наливка «Спотыкач», ликер ванильный, фрукты консервированные, сок лимонный); «Аромат полей» (ликер розовый, ликер алычовый, ликер мятный, ликер ванильный, фрукты консервированные, сок лимонный) [701].

А.И. Микоян на сессии Верховного Совета СССР в апреле 1954 года с понятной гордостью за успехи «своей» отрасли доложил: «Что касается цен на алкогольные напитки, то они остаются значительно выше довоенных, а именно: пиво и вино виноградное – более чем в полтора раза, а водочные изделия – более чем в два раза. Как видно, мы в первую очередь снижали и снижаем цены на важнейшие для населения товары. Поскольку алкогольные напитки не являются товарами первой необходимости, цены на них остаются еще высокими. Когда мы будем еще богаче, будем соответственно снижать цены и на них. (Оживление в зале, аплодисменты). Несмотря на такой уровень цен, продажа водки в 1953 году достигла размеров довоенной продажи. Что же касается коньяков и виноградного вина, то, несмотря на серьезное повышение производства их против довоенного периода, раскупаются они охотно и на полках не залеживаются, а в летнее время во многих районах ощущается недостаток пива» [702].

При этом цена водки превышала тот же довоенный уровень в два раза: после отмены карточек в 1947 году она достигала 60 руб. за литр (30 руб. за пол-литровую бутылку). В январе 1955 года Центральное статистическое управление представило в ЦК КПСС специальную докладную записку о состоянии советской торговли, из которой следовало, что цены 1954 года в целом превышали уровень 1919 года вдвое, а розничная стоимость литра водки увеличилась с той поры в 57 раз [703].

В такой ситуации доступный алкоголь по-прежнему играл роль безотказного пополнителя казны и вполне допустимого средства для «разрядки» социального неблагополучия в условиях существовавшего режима. При попустительстве местных органов власти расторопные деятели советской торговли распоряжались продавать винно-водочную продукцию без каких-либо ограничений. Психиатрические диспансеры и стационары принимали на лечение лишь страдающих наиболее тяжелыми и запущенными формами алкогольного заболевания. Вытрезвители в основном выполняли административные функции по изоляции пьяных от общества и никаких лечебных средств по их вытрезвлению почти не применяли. С начала 1930-х до середины 1950-х годов ни правоохранительная сфера, ни печать проблемой пьянства и алкоголизма практически не интересовались, не говоря уже о проведении каких-либо серьезных медико-социологических исследований.

Положение принципиально не изменилось и после смерти Сталина, в годы наступившей «оттепели». Несомненные успехи СССР 1950-х годов в области развития просвещения, освоения космоса, атомной энергетики по-прежнему опирались на централизованную и экстенсивную экономику и принципиально не изменившуюся – за вычетом репрессий – политическую систему. В этих условиях бюджет страны «полностью и окончательно» победившего социализма все больше становился «водочным».

После войны до середины шестидесятых годов ни одной оригинальной водки на прилавках не появилось. Но были другие новшества. По воспоминаниям старожилов знаменитого Московского ликеро-водочного завода «Кристалл», по заказу «дорогого Никиты Сергеевича» им пришлось делать водку с перцем: «А труд, надо сказать, это адский. Перец ошпарь, почисть, вытащи зернышки (горечь дают), и все вручную. Рабочие, занимавшиеся этой операцией, очень страдали – руки разъедало, запах прошибал до слез. Вздохнули свободно только после ухода Никиты Сергеевича на пенсию…» [704] Хрущев же порой лично отбирал напитки для своих заграничных визитов. Сам он предпочитал «Перцовку», но для встреч с иностранцами делал исключение: его свита брала за рубеж от пяти до десяти ящиков «Московской» и «Столичной».

Хрущев запомнился руководителям советской ликеро-водочной отрасли тем, что распорядился проводить на ее предприятиях «дни открытых дверей», и от желающих лично проконтролировать качество изготовления зелья не было отбоя. В Москве металлурги завода «Серп и молот» направлялись на соседний ликеро-водочный завод с утра, сразу после ночной смены. К концу таких экскурсий некоторые еле стояли на ногах, но прекратить пропагандистские пьянки дирекция не могла. В застойные времена литр спирта стоил 61 коп., пустая бутылка – гривенник, этикетка – пятак, пробка – полторы копейки. Продавалась водка, как помнят многие соотечественники, по 2 руб. 87 коп., и с каждой такой пол-литровой бутылки государство имело по 2 руб. 70 коп.

Некоторый поворот в сторону социальной сферы в период «оттепели», несомненно, заставил обратить внимание на последствия постепенно нараставшей алкоголизации. Уже в 1954 году в печати после долгого перерыва вновь появились антиалкогольные публикации; редакционная статья журнала «Партийная жизнь» призывала покончить с «либеральным» отношением к пьянству, приводя примеры массовых выпивок на производстве и во время различных мероприятий и праздников.

«Мобилизация общественного мнения» требовала соответствующей пропагандистской кампании и – как будет впоследствии не раз – цензуры за произведениями литературы и искусства, демонстрировавшими вредные привычки. Призывы к изживанию «позорного пережитка прошлого» сопровождались разъяснениями, что серьезная борьба с ним может быть успешной только при социализме, а также примерами физической деградации, нравственного падения и уголовных преступлений пьяниц. На долгие годы этот стиль стал штампом антиалкогольной пропаганды [705].

Затем в рамках целого ряда социальных мероприятий 1950-х годов последовали и конкретные акции административно-запретительного характера. Президиумом Верховного Совета РСФСР 19 декабря 1956 года был издан Указ «Об ответственности за мелкое хулиганство», согласно которому вызывающее поведение граждан в общественных местах (оскорбления, сквернословие и т. д.), в том числе пьяный кураж, наказывалось прочно забытыми ныне пятнадцатью сутками административного ареста, налагавшегося милицией, и не считалось уголовным преступлением. Тогда же были сделаны попытки ограничить широкую торговлю спиртным и поставить ее под контроль местных Советов [706].

На совещании передовиков сельского хозяйства Белоруссии Н.С. Хрущев указывал: «Пришло время резко поставить вопрос о борьбе с пьянством, а также с теми, кто самогон гонит. Этим должна заняться общественность и те, кому поручено следить за соблюдением законов государства». На необходимость усиления борьбы с пьянством и самогоноварением указывалось и на XXI съезде КПСС, провозгласившем победу социалистического строя в СССР «полностью и окончательно».

В 1958 году глава партии, выступая на XIII съезде ВЛКСМ, счел нужным подчеркнуть: «У нашей молодежи ясная цель. Она не страдает от безработицы, эксплуатации, и незачем молодому человеку затуманивать свои мозги алкоголем».