Незримая война - Прокопенко Игорь Станиславович. Страница 10

Информация нематериального характера может уберечь от неприятностей. Например, человек обезопасит себя, если научится слышать так называемые белые шумы. Мыши, обладающие способностью распознавать их, покидают территорию за три часа до землетрясения.

У людей они начинают выделяться в сознании. В процессе мы как раз подсаживаемся на канал белого шума. Если, допустим, я прихожу с работы уставший, ложусь спать, и что-то супруга делает на кухне, я не просыпаюсь. Дети бегают, они меня не разбудят, потому что шумы эти для меня естественны. Но как только, например, ночью кто-то попытается открыть ключом дверь, я моментально проснусь. Это шум опасности, он чужой. А значит, меня невозможно будет взять сонным».

В рамках военных операций психологическому воздействию подвергались сотни наших солдат. Многие из тех, кого превратили в зомби, сегодня вернулись домой. Но никто не знает, на совершение каких действий было запрограммировано их сознание и когда придет время выполнить задание. Опыты, начатые Чижевским, доказали, что сила мысли действительно безгранична. Сделав сотни открытий в области психики, человек изобрел самое страшное оружие. Разбудил силу, контролировать которую становится все сложнее.

Но прежде чем обратиться к самым засекреченным областям, связанным с разработкой оружия, призванного воздействовать на психику миллионов людей, поговорим еще немного о секретах нашей памяти.

Глава 4

В лабиринтах памяти

…Игорь проснулся от гудка поезда недалеко от железнодорожных путей. Он с трудом смог встать на ноги: тело окоченело и совершенно не слушалось. Мужчина постарался вспомнить, как он оказался в таком состоянии: чем занимался в последнее время, с кем общался и куда собирался ехать. Ответов не было. Ни одного воспоминания из прошлой жизни. Самое страшное, что он не знал даже своего имени.

Несколько часов Игорь шел вдоль железнодорожных путей. Наконец в зоне видимости показалась станция. Большие буквы на здании сообщали, что он находился в Саратове.

Стараясь вспомнить хотя бы свое имя, Игорь бродил по городу в надежде встретить кого-то из близких. Денег не было, прохожие спешили мимо, не обращая на него ни малейшего внимания. Когда окончательно стемнело, Игорь вернулся на вокзал и уснул в зале ожидания.

Новым знакомым он свою историю не рассказывал: те круглосуточно находились под градусом и судьбой новоиспеченного бомжа интересовались мало. Чтобы выжить, Игорь начал собирать бутылки и становился все больше похож на соседей. Было понятно, что с каждым днем он опускается все ниже на дно, откуда выбраться будет уже невозможно. Просить помощи не у кого – люди обходили его стороной.

О своей жизни в то время Игорь рассказывает так: «Я на вокзале обращался к кассиршам, в первые дни в автобусе приставал к людям. Рассказывал, что со мной случилось, думал, может, кто-то посоветует или узнает… Никто не верил. Я боялся, что и милиция не поверит. Все как в кошмарном сне. Важно было, чтобы они мне поверили. Я же, правда, не водку покупал, а только еду».

Спустя пару недель к мужчине все-таки подошел полицейский. Вместо того, чтобы дать деру, Игорь упал на колени и начал плакать.

Сотрудники правохранительных органов впервые столкнулись с такой ситуацией. А потому на всякий случай оставили Игоря в камере на несколько дней. В надежде, что в ближайшее время в деле неизвестного что-либо прояснится.

Они окрестили его исконным русским именем Ваня и продолжали расспрашивать. Выяснилось, что он хорошо разбирается в компьютерах, умеет водить машину и знает английский язык. Пока мужчина находился там, поступило заявление от женщины, потерявшей сына. По внешним описаниям пропавший был похож на Игоря.

Когда сотрудники полиции рассказали об этом Игорю, в его сердце загорелась надежда. Он представлял, как эта женщина его узнает, как он скажет «Мама!», как они обнимут друг друга…

Но вот женщина пришла и… не узнала в потерявшем память человеке пропавшего сына. Посмотрела на него и ушла…

Новой информации не появлялось. Игорь по-прежнему оставался человеком без имени и определенного места жительства. Мужчину отправили в Москву в НИИ им. Сербского. В первые дни лечения вспомнилось настоящее имя, но доступ к остальной информации был заблокирован. Он не знал, кто его родители, живы ли они, есть ли у него дети. Но больше этих вопросов мужчину волновал один, казалось бы, абсолютно не свойственный человеку в данной ситуации. Он хотел вспомнить, насколько моральным было его поведение в прошедшие годы. Большинство пациентов клиники терзают себя самыми страшными предположениями о собственных поступках, которые остались в забытом прошлом. Игорь нашел способ избавиться от сомнений: он попросил врачей организовать съемки телевизионного сюжета.

Подобные просьбы от тех, кто не знает себя, в НИИ им. Сербского не редкость.

Рассказывает Зураб Ильич Кекелидзе, главный психиатр Министерства здравоохранения и социального развития РФ, исполняющий обязанности директора Государственного научного института судебной и социальной психиатрии им. В. П. Сербского: «Мы спрашиваем этих людей: зачем вам это? Человек резонно отвечает: возможно, я совершил преступление, кого-то убил, ограбил, у меня есть семья, и они решили, что я скрываюсь. Они не хотят этого, они хотят нести ответственность за то, что натворили, если это так. Так мы приходим к интересным выводам: мораль не зависит от тех знаний. То есть человек абсолютно ничего о себе не знает и тем не менее готов нести ответственность за свои деяния».

Можно ли воспитать в ребенке такие качества, как доброта и честность, сделать его щедрым и приучить заботиться о других людях? Всех родителей на протяжении многих лет волновали эти вопросы. Наблюдения, полученные специалистами НИИ им. Сербского, наталкивают на вывод: моральные качества человека даются ему при рождении, подобно цвету глаз, и, скорее всего, не подлежат коррекции.

После информации, опубликованной в СМИ, за Игорем приехали родственники. Он узнал, что кроме родителей у него есть жена и двухлетняя дочь Алиса. Его история похожа на десятки подобных. Программист Игорь Власов вышел из дома на работу 11 октября 2004 года. Очнулся в незнакомом месте спустя полтора месяца. Где он был все это время, так и не выяснили. Есть версия, что зомбированные люди нужны криминальным структурам для проведения опытов в области психологического воздействия. Но достоверно известно лишь о корыстных целях преступников.

Вот что думает о таких случаях Зураб Ильич Кекелидзе: «Некоторых бьют по голове и затем дают что-то выпить. Насколько я понимаю, это не те препараты, которые используются в психиатрии. Их мы знаем. Здесь идет речь о больших дозах каких-то других, которые не используются для лечения. У одного отобрали 90 000 рублей, выигранных им в казино. Спросили, не угостишь ли пивом, он сказал, что угостит, – тут же принесли открытые бутылки. Когда он выпил, хотя до этого уже был нетрезв, его стукнули по голове и отобрали деньги. Он ничего не помнил. Все, что я сейчас рассказываю, вспомнил, когда ему память восстановили. Методы разные, и сочетания их разные. И профессионализм этих извергов разный».

Человек без памяти абсолютно беспомощен. До Института им. Сербского добираются далеко не все. Многие, кто побывал в положении Игоря, навсегда теряют дом, близких, себя. Скорее всего, мы даже не представляем, как много среди обитателей вокзалов и подворотен тех, кого годами ищут родственники.

Некоторым повезло больше: в памяти была полностью стерта лишь биография. Но потерпевший сохранял общий уровень интеллекта, профессиональные знания. Другие жертвы стороннего воздействия не могли понять элементарного: сутками испытывая чувство голода и жажды, не знали, что нужно сделать, чтобы избавиться от этих мучительных ощущений. Человек, который подвергся тяжелой форме зомбирования, не приспособлен к жизни в обществе и даже в семье – до тех пор, пока специалисты не вернут ему память или хотя бы инстинкты самосохранения. После способности распознавать чувство голода вторым по значимости считается инстинкт размножения.