Поцелуй мой кулак - Чейз Джеймс Хедли. Страница 4

Ветровое стекло и корпус машины моментально покрылись пылью. Даже яркие солнечные лучи не в состоянии были пронзить толщу смога над городом. Вдоль шоссе, переходящего в центральный проспект города, вереницей тянулись заводы по производству цемента, и грохот размалываемой породы буквально закладывал уши.

Без особого труда я отыскал отель «Бендикс», рекомендованный Мелишем как лучший в городе. Он находился в переулке, неподалеку от проспекта. Здание являло собой не очень достойное зрелище. Вездесущая пыль покрывала его толстым слоем. Вестибюль был меблирован ветхими бамбуковыми креслами, а столом администратора служила маленькая конторка, позади которой висела доска с ключами.

За конторкой восседал высокий расплывшийся человек с длинными баками. Этот субъект выглядел так, словно совсем недавно побывал в стычке с превосходящим по силам противником и теперь зализывал раны.

Не торопясь и не выказывая особой заинтересованности, он занес меня в книгу регистрации и протянул ключ от номера. Печальный негр-бой взял мой чемодан и направился к лифту. Лифт был явно построен еще в прошлом веке, шел рывками, скрипя и содрогаясь, и я порадовался, когда вышел из него целым и невредимым.

Оказавшись в номере, я огляделся по сторонам. Что ж, по крайней мере здесь имелось четыре стены, потолок, туалет и душ, но больше похвастаться было нечем. Ничего не скажешь – перемена обстановки полная.

Парадиз-Сити и Луисвилл так же несхожи между собой, как новенький «Роллс-Ройс» и помятый, сменивший по меньшей мере трех хозяев «Шевроле», если такое сравнение не будет оскорбительным для «Шевроле».

Я вынул вещи из чемодана, развесил одежду в шкаф, разделся и встал под душ. Решив следить за своим внешним видом, я облачился в новую белую рубашку и свой лучший костюм. Взглянув на отражение в зеркале, я почувствовал прилив уверенности в своих силах. По крайней мере я снова выглядел как человек с положением в обществе, пожалуй, немного поблекший, но все же не лишенный блеска. Поразительно, как могут преобразить человека, даже такого, как я, дорогой, хорошо сшитый костюм, белая рубашка и галстук.

Доктор Мелиш снабдил меня телефоном племянницы, сообщив также и ее имя. Ее звали Дженни Бакстер. Я набрал номер, но никто не подходил. Слегка раздосадованный, я минут пять прохаживался по номеру, затем позвонил снова. И опять никакого ответа. Я подошел к окну и выглянул наружу. Улица внизу была запружена народом. Прохожие, сновавшие во всех направлениях, казались неряшливыми, многие были откровенно грязными. В толпе преобладали женщины, вышедшие за покупками, ребятня, судя по виду, не мытая с момента рождения, и небритые мужики, одетые в нечто напоминавшее спецовки. Машины, проносившиеся по улице, сплошь покрывала все та же цементная грязь. Позже я узнал, что цементная пыль была главным врагом города, худшим даже, чем скука, считавшаяся врагом номер два.

Я снова набрал номер Дженни Бакстер и на сей раз, к своему облегчению, услышал женский голос.

– Алло?

– Мисс Бакстер?

– Да. А кто это?

– Я Лоуренс Карр. Ваш дядя, доктор Мелиш… – Я намеренно сделал паузу. Знает ли она обо мне или нет?

– Ну конечно. Где вы?

– В отеле «Бендикс».

– Вы не подождете с часик? К тому времени я здесь все закончу.

Вопреки учащенному дыханию, словно она только что бегом преодолела шесть лестничных маршей (как я узнал позднее, именно так и обстояло дело), голос звучал энергично и деловито. Но у меня не было никакого желания торчать в этом убогом номере.

– А если мне подъехать?

– О да, приезжайте. У вас есть адрес?

Я ответил утвердительно.

– Тогда приезжайте, когда вам будет удобно. Хоть сейчас. – С этими словами она положила трубку.

Я спустился с третьего этажа по лестнице, так как нервы мои все еще были не в порядке и не хотелось еще раз входить в скрипучий, готовый в любой момент развалиться лифт. Негр-бой с охотой объяснил мне дорогу. Как выяснилось, Мэддокс-авеню находилась в пяти минутах ходьбы отсюда, а поскольку я с трудом отыскал место, где поставить машину, то решил идти пешком. Шагая по главной улице, я машинально отметил, что на меня обращают внимание. Постепенно до меня дошло, что люди глазеют на мой костюм. Когда идешь по главному проспекту Парадиз-Сити, встречаешь знакомых на каждом шагу. Там ты прямо-таки обязан прилично одеваться, но здесь, в задыхающемся от смога городе, все казались мне оборванцами.

Я нашел Дженни Бакстер в служившей ей офисом комнатке на шестом этаже большого, донельзя запущенного дома без лифта. Я вскарабкался по лестнице, чувствуя за воротником все ту же цементную грязь. Перемена обстановки! Ничего не скажешь, Мелиш подобрал мне чудненькую обстановочку!

Дженни Бакстер на вид было примерно тридцать три года. Это была высокая худая девушка, с лицом, затененным массой неопрятных черных волос, заколотых на макушке и готовых в любой момент рассыпаться. По моим стандартам красоты, в ее фигуре не хватало женственности. Ее груди выглядели маленькими холмиками, ничуть не привлекающими сексуально, совсем не такими, как у женщин, которых я знал в Парадиз-Сити. К тому же она выглядела слегка истощенной. Невзрачное серое платье, в которое была облачена Дженни, по-видимому, было сшито ею самой, ничем иным нельзя было объяснить покрой и то, как оно висело на ней. Лицо с хорошими чертами, форма носа и губы превосходны, но что заворожило меня, так это глаза – честные, умные, проницательные, совсем как у ее дяди. Она что-то быстро писала на желтом бланке и, когда я вошел в комнату, подняла голову и посмотрела на меня. С чувством неуверенности я остановился на пороге, недоумевая, за каким чертом я сюда пришел.

– Ларри Карр? – у нее был низкий, но выразительный голос. – Заходите.

Едва я сделал шаг, раздался телефонный звонок. Она взмахом руки показала на второй из двух неказистых стульев и сняла трубку. Ее реплики, в основном «да» или «нет», звучали энергично и сухо. Похоже, она владела техникой давления на собеседника, не давая разговору затянуться.

Наконец она положила трубку на рычаг, задумчиво провела карандашом по волосам и улыбнулась мне. Улыбка моментально преобразила ее. Это была чудесная открытая улыбка, полная тепла и дружелюбия.

– Извините, но эта штука звонит не переставая. Значит, вы хотите помочь?

Я сел.

– Если сумею.

Я сам не знал, искренне ли это я говорю.

– Но только не в этом красивом костюме.

Я выдавил улыбку.

– Конечно, но вина здесь не моя. Ваш дядя не предупредил меня…

Она кивнула.

– Дядя прекрасный человек, но его не интересуют детали. – Она откинулась на спинку стула, внимательно рассматривая меня. – Он рассказал мне о вас. Буду откровенна. Я знаю о вашей проблеме, искренне вам сочувствую, но она меня не интересует, так как у меня сотни своих проблем. Дядя Генри говорил, что вам нужно оправиться, но это ваша проблема, и вы сами должны ее решить. – Она положила руки на усеянный пятнами бювар и снова улыбнулась. – Поймите, пожалуйста, в этом богом забытом городе нужно очень многое сделать, слишком многим помочь. Мне очень не хватает помощников и совершенно нет времени на сочувствие.

– Я и приехал сюда помогать. – В моем голосе против воли послышалось раздражение. За кого она меня принимает? – Что от меня требуется?

– Если бы только я могла поверить, что вы действительно хотите мне помочь.

– Я уже сказал. Я приехал помогать. Что нужно делать?

Она достала из ящика мятую пачку сигарет и предложила мне. Я извлек из кармана золотой портсигар, недавний подарок Сидни ко дню рождения. Портсигар был не из простых. Он обошелся Сидни в 1500 долларов, и я очень гордился им. Если угодно, можете называть его символом положения. Даже некоторые из клиентов с нескрываемым интересом рассматривали его.

– Закурите мои?

Она посмотрела на сверкающий портсигар, потом перевела взгляд на меня.

– Это настоящее золото?

– Это? – Я повертел сверкающую игрушку в руках, чтобы она смогла получше рассмотреть его. – О, само собой!