Сохраняя веру (Аутодафе) - Сигал Эрик. Страница 27

Дебора хранила деньги в банке из-под кофе «Элит», которую держала в единственном выделенном ей ящике шкафа в девичьей спальне.

Сегодня ей исполнялось восемнадцать. Отмечать это событие никто не собирался. Она, конечно, не рассчитывала на фанфары или именинный пирог. Но разве Шифманам было трудно хотя бы поздравить, хотя бы улыбнуться ей в этот день?

Хорошо хоть мама помнила. Ее нежное письмо на этот раз содержало настоящее сокровище — десятку и целую двадцатку в придачу!

Банка от кофе уже была полна до краев, и класть новые купюры было решительно некуда. Лия давно ей советовала, хотя в Меа-Шеариме, слава богу, воров нет, не держать дома столько наличных. Почему бы не открыть накопительный счет, удивлялась она.

Мысль была здравая. И на следующее утро Дебора отправилась в банк «Дисконт» на улице Ханевиим, чтобы положить деньги на счет.

Стояла середина лета, но мужчины, как всегда, были в тяжелых сюртуках и меховых шапках. При ее приближении они неизменно отводили взгляды, словно она была Медузой Горгоной.

Она тоже была одета не по погоде тепло. Но даже если бы ее с детства не приучили к платьям с длинным рукавом и высоким воротом, то сейчас она просто не смогла бы пройти мимо плакатов, призывающих женщин к скромности в одежде. Они висели на каждом углу.

Несмотря на все это, Дебора была счастлива уже тем, что вырвалась из удушающей атмосферы дома Шифманов.

Остановившись на переходе в одном квартале от банка, она прочла название на углу: Рехов Девора Ханевиа — улица Пророчицы Деворы. Ей показалось удивительным уже то, что ультраортодоксы-мужчины санкционировали это публичное упоминание о женщине. И тем не менее вот она, табличка с названием улицы, увековечившим ее библейскую тезку — Девору, иудейскую Жанну д’Арк, возглавившую армию израильтян против девятисот железных колесниц могущественного царя Ханаанского.

Неужели же у нее, Деборы Луриа, нет и малой толики подобной отваги? Вот она стоит, утром обычного буднего дня, в нескольких сотнях метров от своей темницы, с девяноста долларами — и паспортом — в кармане!

Чтобы не утратить решимости, она бросилась бежать — мимо изумленных пешеходов, минуя банк, вниз по улице Яффе, через площадь Нордау в сторону Центрального автовокзала.

Добравшись до автовокзала, Дебора остановилась. Она задохнулась от бега и возбуждения. Она свободна! Почти свободна.

Теперь единственной проблемой было, куда двинуться дальше.

Объявления предлагали головокружительное разнообразие маршрутов. Можно было поехать в Иерихон — древнейший город мира, в Тель-Авив — такой красочный и современный. Или в Галилею.

Последний маршрут приглянулся ей больше других, не только из-за легендарной красоты этих мест, но и потому, что это было дальше всего от ненавистных Шифманов. Предлагались и более дальние поездки, но они уже были ей не по карману.

Внезапно ее стали одолевать сомнения. «Я женщина. Нет, хуже того — я девушка. Я не могу разъезжать одна. Мне нужны… сопровождающие».

Она нервно вышагивала по вокзалу, судорожно пытаясь найти какое-то решение и не потерять мужества.

И тут она увидела маленькую вывеску с надписью «Эгед-Турс» [24].

Двумя часами позже, успев облегчить свой карман на пятьдесят шесть долларов, Дебора вошла в автобус с паломниками из Атланты (штат Джорджия), совершающими трехдневную поездку по Хайфе, Назарету и далее на север в Галилею. Теперь у нее было семьдесят два часа — и тридцать четыре доллара! — чтобы решить свою судьбу.

Пообедать они остановились в ресторанчике для туристов на горе Кармель в Хайфе, где их рассадили за длинными столами вдоль окон. Оттуда открывался живописнейший вид: внизу, в нескольких сотнях метров, виднелось море. Оно было похоже на гигантский сапфир, выложенный на белый мраморный стол.

Пока туристы фотографировались, Дебора прошла в кассу и купила три телефонных жетона.

Набирая номер, она взглянула на часы. Прошло уже почти пять часов с того момента, как она ушла в банк. Интересно, Шифманы уже начали волноваться? Не позвонили ли они, чего доброго, в полицию?

Нет, вряд ли, успокаивала она себя. Для них она значит столь мало, что ее могли и не хватиться.

— Алло?

— Лия, это я, Дебора.

— Ну, госпожа принцесса, куда ты запропастилась? Мне пришлось самой подавать весь обед!

Это напоминание о ее статусе в доме Шифманов лишь укрепило Дебору в ее решении.

— Послушайте, Лия, я не вернусь. Я не могу этого больше выносить.

— Что еще за бред? А кроме того, разве мы тебе разрешили уйти?

— Мне ваше разрешение больше не нужно. Я знаю, вы этого не заметили, но мне уже исполнилось восемнадцать. А это означает, что я могу свободно перемещаться, куда мне захочется.

Лия вдруг переменила тон.

— Послушай, милая, — заговорила она с мольбой, и в голосе ее появились панические нотки, — я знаю, тебе грустно. Ты просто скажи мне, где ты находишься, и мы с Менделем за тобой приедем.

— Это вас больше не касается. Но я хочу пойти с вами на уговор.

— Хорошо, хорошо!

— Вы ничего не станете сообщать моему отцу, а я перезвоню через три дня в это же время.

— Откуда, Дебора?

— Оттуда, где буду в тот момент, — сказала она и повесила трубку, гадая, где же она окажется через три дня.

Когда она вернулась к столу, свободным оставалось только одно место. Ее соседка — дородная женщина, назвавшаяся Мардж, закудахтала:

— Дорогая, ты пропустила суп. Надо сказать официанту!

— Ничего страшного, — отсутствующим тоном ответила Дебора, с жадностью хватая хлеб.

— Нет, так не пойдет! — не унималась ее новая знакомая. — Ты же его оплатила! Официант!

При виде появившейся перед ней тарелки супа Дебора мысленно поблагодарила Мардж за ее любовь покачать права. Менее чем с сорока долларами в кармане надо было по возможности запасаться калориями.

Когда обед подошел к концу и группа потянулась к выходу, она взяла с блюда в центре стола яблоко и сунула в карман.

Далее автобус с туристами двинулся в сторону Назарета. Здесь, не обращая внимания на бешеную торговлю, осквернявшую, на взгляд Деборы, город, где прошло детство Иисуса Христа, паломники уделили время молитве. Затем они задержались в новой церкви Благовещения, рассматривая красочные мозаики, привезенные со всех уголков христианского мира.

К великому неудовольствию руководителя группы, Туристы выбились из графика и лишь к девяти часам вечера прибыли в отель «Римская Вилла» в Тверии, на берегу Галилейского моря [25].

Отель представлял собой слегка подлакированный четырехэтажный бетонный бункер, без лифта и кондиционера. В обеденном зале густой от зноя воздух перемалывали старомодные потолочные вентиляторы. Что ж, по крайней мере они гоняли мух.

— Сегодня я действительно испытала душевный подъем, — расчувствовалась Мардж, когда они сели ужинать. — Это был один из самых замечательных моментов моей жизни. А ты, Дебби?

Дебора просто ответила:

— Да… Это было что-то потрясающее.

— Ты здесь самостоятельно? — поинтересовалась Мардж.

— В общем да, — уклончиво ответила Дебора. — Гм-мм… С родителями я чуть позднее должна встретиться…

В зале было душно, а от необходимости увиливать ее еще сильнее прошиб пот.

— Ну, это же чудесно! — заметила ее собеседница. — Сейчас большинство девочек — хиппи и предпочитают путешествовать с парнями — ты меня понимаешь…

Не зная, как реагировать, Дебора притворилась, что увлечена десертом — это был салат из консервированных фруктов, весьма неуместный в краю, где в изобилии произрастают знаменитые яффские апельсины и прочие плоды.

— Дорогая, неужели тебе не жарко с этими длинными рукавами? — без умолку болтала Мардж.

— Жарко, — согласилась она. — И я прямо сейчас от них избавлюсь.

Весь стол, даже самый дальний его конец, в изумлении обернулся на звук рвущейся ткани, когда Дебора решительно оторвала сначала правый, а затем и левый рукав.