Сохраняя веру (Аутодафе) - Сигал Эрик. Страница 37

— Понимаю, конечно, — согласился Ави. — Меня будут принимать только после армии.

Он улыбнулся и добавил:

— Можно тебе задать личный вопрос?

— Смотря насколько «личный».

— Улла еще здесь?

Дебора вздохнула и подумала: «Типичный израильский Казанова!» А вслух сказала:

— Тебе повезло. Улла в доме. Она уезжает только на следующей неделе.

— Спасибо, — сказал Ави и направился в дом. — И перестань так волноваться!

Через полчаса до Деборы донеслись голоса и шум отодвигаемых стульев — это закончилось общее собрание членов кибуца.

Не прошло и нескольких минут, как на склоне холма показался коренастый силуэт Боаза, светившего фонариком в сторону Деборы. Он запыхался, но сумел выпалить:

— Дебора, докладываю официально: ты теперь хавера [29].

Что означало, что прием состоялся.

Он крепко ее обнял, приподнимая от земли, и она подумала: «Наконец-то я больше не сама по себе».

В ознаменование своего полноправного членства в кибуце Дебора на следующий день была отправлена на кухню мыть котлы.

И какие котлы! Это были скорее алюминиевые бочки. Когда она с товарищами по несчастью расправилась с первыми шестью, правая рука у нее уже просто отваливалась.

Где-то через час объявился Ави.

— Ну видишь, я же тебе говорил, все пройдет гладко! — весело сказал он. — Слушай, я пропустил завтрак. Можно я стащу булочку и кофе?

— Стащи, если тебе от этого полегчает, — ответила Дебора. — Все равно тут все общее.

Он уже по-хозяйски открыл холодильник и достал себе ломоть сыра. Налив чашку кофе, он вернулся к Деборе.

— Можешь больше так не стараться, — пошутил он. — Тебя же уже приняли.

Дебора нахмурилась и продолжала драить кастрюлю.

Он оперся о прилавок и, набив рот сыром, сказал:

— Я все-таки не понимаю, что заставило американскую принцессу еврейского происхождения рваться в кибуц.

— А тебе не приходило в голову, что американская девушка еврейского происхождения может и не быть «принцессой»?

— Ни разу такой не встречал. Ты разве не сказочно богата и испорчена? У тебя папа в каком бизнесе?

— Он раввин — зильцский рав, если тебе это что-то говорит.

— Правда? — удивился Ави. — А что он думает по поводу работы его дочери на некошерной кухне?

— Почему ты все время расспрашиваешь обо мне? — возмутилась Дебора.

— Потому что ты ничего не спрашиваешь про меня.

— Ладно, — сказала Дебора, принимая правила игры. — Расскажи мне о себе.

— Ну, — начал Ави, — родился я в кибуце, в школу ходил в кибуце, а когда закончу летать, то поступлю в университет, защищу диплом и вернусь назад в кибуц.

— Диплом по какой науке? — Дебора была заинтригована.

— Не по Талмуду. По более земному предмету. Точнее — по подземному. Я собираюсь заняться ирригацией.

— И ты в самом деле вернешься и будешь здесь жить? — спросила Дебора.

— Если только ты не возглавишь движение против моего приема.

— Вот здорово! — искренне восхитилась Дебора. — А еще говорят, что многие кибуцники, которые служат в армии, познав соблазны внешнего мира, назад уже не возвращаются.

— Видишь ли, — сказал Ави, — не все же кибуцы такие, как Кфар Ха-Шарон.

— Ты хочешь сказать — не везде есть такие хорошенькие шведские девушки.

Она уловила во взгляде Ави оттенок смущения.

— Ты не поверишь мне, Дебора, — ответил он, — но они составляют очень важную часть нашей жизни. Мужчины почти никогда не женятся на женщинах из своего кибуца. Мы здесь растем как братья и сестры. В такой ситуации брак выглядит чем-то вроде инцеста.

— Следовательно, вы эксплуатируете женщин-добровольцев в качестве объекта для своих сексуальных посягательств?

Он рассмеялся.

— Смешно слышать эту феминистскую чепуху в таком месте. К твоему сведению, шесть добровольцев — в том числе двое мужчин — заключили брак с кибуцниками и живут здесь как хаверим [30]. Так что летом, когда прибудут новые добровольцы, ты можешь подыскать себе красивого голландца.

— Вот уж спасибо! — колко ответила Дебора. — Почему это все так жаждут выдать меня замуж и сбыть с рук?

— Почему обязательно «сбыть с рук»? Я полагаю, что и здесь найдутся желающие на тебе жениться. А кстати, почему такая ортодоксальная девушка до сих пор не замужем?

В замешательстве Дебора вернулась к своим котлам.

— Я что, наступил на больную мозоль? — сочувственно произнес он.

Дебора подняла голову.

— На самую больную. — И опять заработала щеткой.

— Можно я тебе помогу?

— Будь моим гостем, — сказала Дебора, протягивая ему свободную щетку. — А теперь расскажи мне, чем летчики целый день занимаются.

— Вообще-то, это довольно скучно, — беззаботно ответил он. — Переводишь несколько рычагов и взмываешь в небо. Переводишь другие рычаги — и звуковой барьер бьет людям окна.

— А что же в этом скучного? — удивилась Дебора.

— Понимаешь, земли-то ты почти не видишь. На двух скоростях света весь Израиль пролетаешь из конца в конец за три минуты.

— Так быстро летишь? — удивилась Дебора.

— Нет, — он лукаво сверкнул глазами, — просто Израиль такой маленький.

Их разговор был прерван сердитым окриком:

— Дебора, это ты называешь работой?

Вошел Шаули, главный повар и безраздельный владыка кухни, размерами напоминающий Гаргантюа.

Дебора вспыхнула.

Ави поспешил на ее защиту:

— Это я виноват, я ее отвлек.

— Ты? — прорычал Шаули. — Ты вообще не имеешь права здесь находиться!

— Так точно, сэр, — отдавая честь, отчеканил Ави. — Ты разрешаешь мне задать хавере Деборе один-единственный вопрос?

— Только коротко! — ответил повар.

Ави быстро спросил:

— У тебя есть планы на вечер? Ну когда закончишь тут с мытьем и все такое?

— Нет, — ответила Дебора, сбитая с толку. — Вроде нет.

— Почему бы нам куда-нибудь не прокатиться? Я возьму в гараже машину. В Тверии в «Авиве» идет «Бутч Кэссиди». Это такой отличный фильм, что я его смотрел четыре раза.

— В кино поедем? — Дебора замялась. Ну, как ему объяснить, что ей до сих пор неловко смотреть даже новости по телевизору, а уж кино она избегает даже по пятницам в кибуце.

Ави быстро смекнул, в чем проблема.

— Послушай, если тебе мешают твои религиозные принципы, ты можешь весь фильм просидеть с закрытыми глазами.

Он засмеялся. Она тоже.

Ави ушел, а Дебору одолело внутреннее беспокойство. Смесь радости, любопытства и предвкушения.

Пожалуй, он ей понравился.

Нельзя сказать, что просмотр фильма вызвал у Деборы особое моральное потрясение. На самом деле предшествовавшие ему рекламные ролики показались ей намного более рискованными — в особенности тот, с купальниками.

Они заехали в ресторан на набережной и выпили по чашке кофе с пирожными. Набережная — она называлась Таелет — изо всех сил тужилась сравниться с Ривьерой. Вернувшись в машину, Ави похвалился:

— Однажды я доехал отсюда до ворот кибуца за семь минут тринадцать секунд. Хочешь, побьем рекорд?

Дебора подумала о многочисленных поворотах дороги и предложила свой вариант:

— Может, лучше побьем рекорд в медленной езде?

Ави бросил на нее многозначительный взгляд.

— Отлично. — Глаза у него заблестели. — Поедем так медленно, как ты захочешь.

Спустя двадцать минут он остановил машину в тихом уголке неподалеку от полей Кфар Ха-Шарона. Внизу жемчужные воды Галилейского моря переливались лунным светом.

Ави повернулся к Деборе и нежно тронул за плечо.

— Не боишься? — прошептал он.

— С чего бы? — не поняла она, стараясь говорить небрежно.

— Дочь раввина, должно быть, вела очень замкнутую жизнь…

Она посмотрела на него и согласилась:

— Ты прав. Мне немного… не по себе. К тому же ты сам говорил, что кибуцники — как братья и сестры.