Байки старпома Корнева - Тюрин Александр Владимирович "Trund". Страница 3

Я двинулся из кухни по короткому коридору и в фонарном свете, зашедшем в оконце и подмазавшем предметы, увидел тень. Присел и как раз над моей головой свистнула пуля, выпущенная из пистолета с глушителем. Не разгибаясь, прыгнул вперед. Моя голова влетела в живот стрелявшего, а его рука с пистолетом оказалась поверх моей спины. Я развернулся, пытаясь ухватить оружие, но не удержался, шлепнувшись на спину. Если б не успел пнуть коленом наводящуюся на меня руку, наступил бы печальный эпилог, а так пуля ушла в стену, раскоцав штукатурку. Я распрямил ногу и, засадив носок своего ботинка противнику в торец, перехватил его руку с пистолетом. Но оппонент, ухватив другой рукой меня за горло, стал душить на локтевом сгибе. Тоже здоровый был гад: ручища у него, как у других нога. Соответственно моя голова принялась – по ощущениям – уверенно набухать. В последний момент, перед тем как ей лопнуть, я вспомнил о трофейном пистолете и дал противнику рукояткой по кумполу. Хватка сразу ослабла, но противник ещё произнес что-то против «ватников», которых надо «вбываты», и мне пришлось повторить тычок. Надежность создается избыточностью – разок накинул ему в лоб. Коридорный душитель наконец растянулся на полу. Стало совсем тихо. Если на том всё, то этих трёх надо поскорее упаковать.

Кстати, пока вязал эти персоны, то обнаружил у них предметы, не свойственные киллерам, а скорее подходящие для медиков. Шприцы, ампулы, ручной ультразвуковой сканер. И загадочный спрей впридачу, назовем его перечным.

По окончании работы услышал топоток легких ног на лестнице, идущей со второго этажа на первый, и уже организовал засаду под ней, но вовремя сообразил – это не мужчина. Высунулся и, зажав рот даме, втащил в свое укрытие. Через секунду отпустил. И в полумраке ясно – Инга.

– Что вы здесь делаете? – зашипела она.

– Вы же мне адресок оставили, так что воспользовался вашим предложением.

– Оно не было конкретным, – оспорила госпожа Штернберг.

– Тогда, виноват, не понял этих европейских тонкостей; в любом случае, вам привет от белых медведей. Но, похоже, я всё ж вовремя объявился. В вашем доме было трое мужиков, которые охотились на вас.

– Вы убили трёх человек? – её глаза приметно округлились.

– Не совсем. Скажем, нейтрализовал. Они в подвале, упакованы; у них вы и справьтесь, что они делали в вашем доме.

В ответ из подвала донеслось урчание одного из тех муркетов. Очнулся, сердечный.

– Вызывайте полицию, Инга.

– Они сами могут быть из полиции безопасности. Или какой-нибудь спецслужбы, связанной с полицией безопасности. Сейчас мы уедем, я только на секунду наверх, соберу сумку. А вы, господин Корнев, ждите в моей машине, она с обратной стороны дома, так что идите через черный ход. Вот вам ключи.

С задней стороны дома был по-прежнему тихий дождливый вечерок, двор с зеленью и скромная «маздочка».

Я сел в машину и подождал, пока Инга выйдет из дверей со своей сумкой. Но красивого завершения у этой истории не получилось. Где-то послышался скрежет тормозов. И почти сразу бросилось в глаза, что в нашу сторону бегут через двор двое «пиджаков».

Инга сама сказала, что это может быть какая-то «полиция безопасности», в общем, не друзья. Нажав на газ, я двинул вперед, вильнул бортом и уложил обоих бегунов на дворовую плитку. Вернулся назад, открыл дверцу машины перед госпожой Штернберг, и тут за ней из дома выскочил ещё один – кажется, освободился кто-то из тех, кого я оставил в подвале. Тем хуже для него. Он бежал с пистолетом в выставленной руке – по ней и пришелся удар дверцы. Этот удар хорошо развернул его, так что мне осталось только прихлопнуть его небольшую почти микроцефальную голову той же дверцей, направленной уже в другую сторону.

– Что дальше? – спросил я, обернувшись к Инге. – Очевидно, вы знаете.

– Трогайте с места. Живее.

Война на взморье

– Кто вы, черт возьми? – зло рявкнула госпожа Штернберг, когда мы уже вырулили на улицу.

– Здравствуйте, приехали. Вы же меня знаете. Старпом с судна «Яков Пермяков» Мурманского морского пароходства, Корнев Иван Андреевич, вы сидели у меня в каюте, мы пили можжевеловку и японский виски, кстати, недурной, обменялись адресами. И бокал вы тогда разбили о переборку – «на счастье», сказав, что это русский обычай.

– Вы сейчас так обошлись с этими людьми…

– В смысле, неласково? Это от испуга. Навыки как-то реагировать в сложной ситуации – это со времен срочной службы в ДШБ 61-ой бригады морской пехоты Северного флота. А вот кто вы? Постарайтесь ответить с некоторыми подробностями, это может дать ключ к отгадкам некоторых вопросов. Про европейский «институт генетического наследия» я уже слышал.

– Я, – она помедлила и словно прислушалась, – работаю в лаборатории, занимающейся генотипированием и секвенированием генетической информации.

– То есть модификацией живущих организмов и созданием новых?

– С созданием новых есть определенные проблемы, а модификацией точно – в интересах сельского и рыбного хозяйства.

– В интересах корпораций, производящих ГМО и захватывающих мировой рынок семян и спермы? Причём действующих весьма нахраписто – так, что даже к селянам в глубине Африки могут наведаться крепкие ребята с мачете и посоветовать срочно обратиться за семенами к дилерам какой-нибудь «Монсанто». А к доброму слову прилагается и обещание отрезать всё селянское хозяйство под набедренной повязкой в случае, если совет не будет принят.

– Да, мы связаны с крупными фирмами. А что там творится в дебрях Африки – это уже не моя тема.

– Так, дамочка, предполагаю, что вы добились в своих исследованиях чего-то впечатляющего, например того, что можно с большим эффектом применить против русских. Но некая западная спецслужба решила, что вы ненадежны, возьмете и сольете информацию тем же русским, и потому решила убрать вас, чтобы вы не помешали проведению важной операции. Для этих целей могла просто нанять каких-нибудь живодёров-правосеков.

– Это не более чем сочинение на вольную тему, господин Корнев.

– Согласен, хотя раньше вы называли меня Иваном Андреевичем и даже Ваней. А когда произносили слово «Ваня», то хихикали и болтали ножкой.

– За нами едет полиция. Сейчас нам действительно надо остановиться, – лицо у Инги Штернберг стало как у слепой, со взглядом направленным внутрь и ярко выраженной покорностью судьбе.

– А с этим не согласен, полиция нас повяжет и сдаст тем паукам из спецслужбы. Думаю, пока ваша жизнь под угрозой, Инга, нам не стоит останавливаться.

Полицейский БМВ мощно прибавил ходу и поравнялся с кабиной нашей «маздочки», из громкоговорителя донеслись суровые слова на иностранном языке. Я дал резко влево и, сбросив патрульную машину на обочину (точнее, полицейский с перепуга сам стал выворачивать руль), снова выровнял курс.

– Что вы делаете? – Инга с испугом, вплоть до расширения зрачков, смотрела на меня – как на настоящего психа.

– Пытаюсь оторваться. В таких ситуациях не надо себя ни в чём ограничивать.

– Полицейские сейчас начнут стрелять по колесам, потом по кабине, через пару минут навстречу выедет другой патруль, а сверху появится вертолет. Вы уже наработали на длительный срок тюремного заключения, неограниченный вы наш.

– Понял. Теперь поработайте и вы.

Я положил руки Инги на руль. В ритме вальса перетащил её круглый, надо сказать, задок себе на колени – да, был бы не прочь задержаться в этой позиции, но время не ждёт – и разом пересел на место пассажира справа. Она же поневоле заняла место водителя. Рокировочка закончилась, а пируэт пока нет. Ещё один шаг и я на заднем сидении.

– Инга, золотце, откройте крышку багажника.

– Нельзя, Корнев, на ходу никак.

– Давайте, милая, иначе ей капут.

Она, с прибалтийской сноровкой испугавшись порчи своего имущества, сняла блокировку, крышка поднялась и я, из положения «скрюченно сидя», перемахнул на капот идущего сзади полицейского авто. Наверное, сыграли навыки перепрыгивания на необорудованный берег. Получилось, правда, не слишком фотогенично; одна моя нога соскользнула, но успела остановиться на бампере, а руками я лихорадочно хватался за кромку капота. Не слетел я и потому, что полицаи нас бодро догоняли.