Власть времени (СИ) - Болвачев Александр. Страница 3

Примерно через 2 дня по ретранслятору нам приказали собраться в очередь по номерам перед входом в главное здание — это то, которое было похоже на купол. Мы собрались, я была 145. Причем люди туда заходили, но обратно никто не выходил. В очереди началось волнение, кто-то плакал, кто-то молился, мне было очень страшно, я искала глазами маму. Когда подошла моя очередь, я открыла дверь и увидела абсолютно белую чистую лабораторию с каким-то датчиками, странными железными приборами и много всякий пробирок, в общем все не описать.

Молодая девушка в белом халате взяла меня под руку и посадила на стул, стоявший перед столом, за которым сидела женщина, и тоже в белом халате. Эта женщина достала анкету, и с легким акцентом стала задавать мне вопросы: откуда я, сколько мне лет, чем болела, чем болели родственники и т. д. Потом первая девушка попросила меня закат рукав и взяв шприц, что-то вколола мне в вену, сказав при этом, что это прививка.

А вывели меня оттуда с другой стороны здания и я спокойно пошла в барак.

Потом я нашла маму, ее номер был 0178. Мы спокойно гуляли по территории лагеря, болтали. Но при наступлении 21 часа мы все должны были быть в своих бараках.

Там мы прожили 3 года. Ничего особенного не происходило, нас кормили 3 раза в день. Иногда вывозили на какие-нибудь сельхозработы — окучить, полить, и пр. Только раз в полгода нам делали ту самую прививку, после которой, кстати, я ничего особенного в себе не чувствовала.

В 1944 году нас как обычно собрали на утреннее построение, и Доктор Хайнц сказал, что мы переезжаем, и чтобы к 14 часам все были готовы. В указанное время нас погрузили в грузовики и куда-то повезли, ехали мы недолго. Помимо людей, в машину погрузили стальные ящики, и я слышала, как Хайнц сказал офицеру, что он головой отвечает за них.

Но доехать нам не удалось, машина подорвалась на мине. Несколько людей погибло, кого-то ранило. Мы с мамой остались целы, но были растеряны, что делать и куда бежать. Тут-то я и вспомнила про ящики. Я решила, что там что-то очень ценное и стала их искать. Мы нашли два ящика, один легкий, а второй, наоборот тяжелый. Мы с мамой взяли эти ящики и оттащили в лес. Там, отдышавшись, мы их закопали, сделали отметку на дереве — повязали платок. Ночь пришлось переждать в лесу.

Засветло мы вышли на дорогу и двинулись в ту сторону, куда ехал грузовик, надеясь, что нас хватились и уже ищут. Но через несколько километров нам на встречу вышли русские солдаты.

Мы рассказали им про лагерь, и нас доставили в военную часть. Там нас много допрашивали, но в итоге сделали документы и отпустили. Оказалось, что все это время мы находились в Белоруссии.

Вернувшись в родную деревню, мы с чудом обнаружили, что наш дом цел и невредим. В нем мы и стали жить.

Спустя 3 года я решила проверить наш клад и попутками доехала до нашего лагеря, от которого осталось уже мало чего. А уже оглядевшись там, я и нашла место где мы зарыли ящики — они были на месте.

Дотащить их до дома одна я бы не могла, поэтому я их открыла и в одном обнаружила целую кучу ампул с белой жидкостью, также там были какие-то документы на немецком. Все это я переложила в большой мешок и насыпала туда сухой травы, чтобы не побить ампулы. Во втором ящике меня ждал сюрприз — он наполовину был набить золотыми украшениями — цепочки, кольца, зубы и прочее. Из всего этого я взяла только пару колец и цепочку, чтобы продать их и купить домашних животных. Остальное я оставила в ящике и закопала в том же месте.

Обратно я большую часть времени шла пешком, чтобы запомнить это место, но потом также добиралась на попутках.

Вернувшись домой я обо всем рассказала матери. Мы спрятали мешок в подвал и не трогали его до моего 25 летия.

Тогда я оканчивала институт, и училась на химика. И однажды познакомилась с девушкой, которая неплохо знала немецкий язык. Я подружилась с ней. Через год нашей дружбы я попросила ее перевести документы, те которые я нашла в ящике. Но только строго секретно. Она согласилась и в итоге я получила удивительную информацию про наши ампулы. Оказывается — это была «сыворотка молодости», которая, как бы прекращает старение организма на 180 дней. Это было невероятно. Я тут же поделилась этой новостью с мамой.

Мы долго решались вколоть их, но в итоге сделали это. Никаких перемен в себе мы не почувствовали.

После окончания института мы с мамой выкопали оставшееся золото, часть которого продали, а часть попрятали в разных местах. Каждые полгода мы кололи себе сыворотку. На вырученные деньги мы каждые 5 лет переезжали в другую деревню, или город, чтобы не вызывать подозрения своей «вечной молодостью». Мне всегда было 25, а маме 43.

Иногда мы приезжали в Одессу, где жил мамин брат. Он помогал нам сделать новые паспорта с нужной датой рождения. А потом мы переехали в Санкт-Петербург, где и познакомилась с тобой, Игорь.

— Не понял, — Игорь сделал удивительные глаза и с изумлением посмотрел на Аглаю, — ты хочешь сказать что ты…

— Да, да, Игорюша, — перебила его старушка, — я и есть твоя жена Елена.

— Это бред какой-то, — произнес Игорь с легким истерическим смешком.

— Нет, Игорь, это не бред.

— Ну, допустим, а что потом, как ты оказалась здесь? — спросил Игорь, все еще не веря в рассказ этой безумной старухи.

— После знакомства с тобой, — продолжила Елена, — я решила не колоть больше сыворотку, так как я боялась, что это может отразиться на нашем ребенке. Да и устала я уже жить этой кочевой жизнью.

Мой план был прост, я просто иногда, когда мне исполниться 35, буду вкалывать себе лекарства с периодичностью 1 раз в год, тем самым сохранив свою молодость, как минимум в два раза дольше. Что я делала, то же самое я посоветовала своей маме.

Параллельно, работая в институте, я пыталась разгадать формулу, и усовершенствовать ее, чтобы увеличить срок действия, но у меня не получалось, да и старая партия уже подходила к концу — осталось всего 3 ампулы. Но я сама воссоздала сыворотку, очень близкую к оригиналу и она работала. Пока не произошел сбой.

Я начала очень быстро стареть — за неделю я превратилась в 60-летнюю женщину. Скорость старения я определить не могла. Я позвонила маме, и у нее самочувствие было еще хуже — она чувствовала свой конец.

Я придумала эту историю с командировкой и уехала в наш с мамой старый дом, который мы купили уже очень давно. Мне было ужасно стыдно и страшно, что я бросила вас, но как бы вы отнеслись к рассказу какой-то старухи, которая сказала бы, что она — ваша мама и жена. В лучшем случае — дурдом.

Тогда я написала письмо, приехала в город и опустила его в почтовый ящик. И вернулась доживать свои дни здесь, в доме.

— Если честно, то я в полном шоке, — медленно произнес Игорь, — Если ты действительно Елена, то позволь я задам тебе несколько вопросов, ответы на которые, может знать только она и я?

— Конечно, Игорь, без проблем. Правда мозг уже стареет и не все могу вспомнить.

И тогда Игорь стал задавать ей различные вопросы из их личной жизни, и на каждый получал довольно четкий и правдивый ответ. И чем больше он их получал, тем больше уверялся в том, что это Елена.

Когда, наконец, он приобрел почти полную уверенность, что эта старушка — его молодая жена он заплакал. А потом они несколько часов вспоминали их самые счастливые моменты в жизни — свадьба, знакомство, рождение дочки, и еще много чего.

К утру Елена умерла.

Игорь вызвал скорую и полицию. Сел на крыльцо, достал Ленкину фотографию и молча стал ее рассматривать.