Белая акула - Бенчли Питер Бредфорд. Страница 28

Существо плавало туда и обратно в пене почти на поверхности, сатанея от сильного, пронзительного запаха добычи и недоумевая, поскольку не находило ничего существенного. Попались несколько кусков еды, и существо почти достало их, но прямо из-под носа их выхватили сверху.

Испытывая танталовы муки, оно плыло вперед, пропуская маслянистую, со следами крови воду сквозь трепещущие жабры.

– Разделай последнюю пару и брось в сумку для меня, – приказал Мадейрас. – Возьму домой своей.

– Есть, сэр, – ответил Бобби.

В садке оставались три рыбины, первые пойманные сегодня и самые большие – по восемь, может, по десять фунтов. Он зацепил за хвост самую крупную и шлепнул на палубу. Ее поймали несколько часов назад, и она уже затвердела. Остекленевшие глаза таращились в тупой угрозе, окостеневший рот с рядом мелких правильных треугольников был открыт.

– Я рад, что ты не выросла до сотни фунтов, – произнес Бобби, добравшись до спинного хребта, воткнув нож и оттягивая его к хвосту.

Эту рыбину Бобби чистить не стал. Вместо этого плавными движениями ножа он снял мясо с одного бока, от хвоста по ребрам и до жабер. Потом перевернул ее и повторил процедуру на другой стороне. И выбросил за борт скелет, жабры, потроха и прочее.

Бобби смотрел, как чайки накинулись на рыбьи останки, кувыркавшиеся в волне от катера. Одна попыталась поднять костяк за голову, но он оказался слишком тяжел – птица не смогла взлететь. Другая ухватилась за хвост, и мгновение казалось, что вдвоем чайки смогут утащить скелет туда, где удастся спокойно объесть его. Но тут в скелет ударилась третья птица, и он отлетел, разбрызгивая воду.

Птицы снова устремились вниз. Прежде чем они достигли цели, вода всплеснулась, сверкнуло что-то блестящее, а когда блеск померк, костяк исчез.

Длинные, искривленные когти разорвали мертвое животное на куски. Существо всосало потроха из брюшной полости и глаза из глазниц. Зубы его раздробили челюстные кости; существо съело язык рыбы. Погружаясь на дно, оно сожрало все, что осталось.

Нечто большое, откуда поступила пища, удалялось, оставляя на барабанных перепонках существа затухающие толчки.

Существу требовалось большее. Не только от голода – недавно оно поглотило многих, питалось, пока не срыгнуло, а потом питалось еще, – но по запрограммированному рефлексу. Добыча манила неудержимо; убийство и поедание были его единственными функциями. Даже при полностью заряженном энергией теле у существа продолжал выделяться желудочный сок.

Существо оттолкнулось от дна; ластоподобные ступни синхронно поднимались и опускались, когти на пальцах ног тускло блестели. Оно летело сквозь водную толщу на пульсирующий звук.

Бобби кончил разделывать последние две рыбины, выбросил за борт скелеты и завернул тушки. Зачерпнув ведром воды, он вымыл руки и собрался уже драить палубу, когда услышал, что машина снижает обороты, и увидел, что лодка замедляет ход, останавливается и начинает покачиваться на мелкой боковой волне.

– Впереди птицы! – крикнул вниз Мадейрас. – Похоже, там стая синих гоняется за мелочью. Спроси этих двоих, может, хотят пару раз закинуть удочку.

– Есть, сэр, – отозвался Бобби.

Он открыл дверь в каюту и ощутил порыв холодного воздуха изнутри. Клиенты играли на койке в джин-рамми. Один из них при этом уснул, а другой еще возился с картами. Из мусорной корзины вверх дном торчала пустая бутылка из-под водки.

«Пусть они откажутся», – взмолился Бобби. Он не хотел снова укладывать леску и чистить рыбу. Кроме того, теперь рыбаки нализались, значит, обязательно будут ошибаться и обязательно ему достанется за их ошибки.

– Капитан просил узнать, не хотите ли вы еще порыбачить, – сказал Бобби.

Клиент посмотрел на Бобби и нахмурился, словно не узнавая.

– Что ловить? – спросил он.

– Рыбу.

Человек на минуту задумался, потряс за коленку друга, но тот не просыпался.

– А, иди ты... – ответил рыбак.

– Есть, сэр. – Бобби захлопнул дверь и крикнул Мадейрасу: – Они сказали «спасибо, нет».

– Они об этом пожалеют, – проворчал Мадейрас, наблюдая в бинокль за пикирующими крачками. – Там, похоже, настоящее чудовище.

Бобби выплеснул на палубу воду, бросил ведро и смыл через шпигаты кровь и чешую.

Несколько пятен засохшей крови остались на настиле. Бобби взял ведро, намотал на руку веревку и пошел на корму.

– Эй, придурок, – крикнул Мадейрас, – ты не все вычистил!

– Да, сэр, – четко отозвался Бобби. – Поэтому я хочу достать еще воды.

– Когда закончишь, принеси мой спиннинг. Попробую пару раз забросить отсюда, – сказал Мадейрас, снова поднимая бинокль.

«Давай, – со злостью подумал Бобби. – Может, ты уже настолько накачался, что оступишься и свалишься за борт, и синие разорвут тебя в клочья».

На юте клубились выхлопные газы от работающего на холостом ходу двигателя. У Бобби слезились глаза, он не все различал. Чайки висели высоко в небе, подальше от ядовитого дыма.

Волна в корму больше не била, лодка не двигалась, и мальчик, забрасывая ведро, не стал держаться за транец. Оно шлепнулось о воду дном и встало вертикально; Бобби дернул за веревку, чтобы опрокинуть ведро и наполнить его.

Существо уже плыло в десяти футах от поверхности воды, когда большой предмет прекратил движение.

Существо зависло. Его рецепторы искали признаки добычи, но ничего не находили.

Существо поднялось на несколько футов и сквозь неподвижную воду смогло разглядеть отражение чего-то движущегося.

На поверхности произошло возмущение, раздался негромкий звук, пошла рябь; существо увидело нечто плывущее.

Добыча.

Существо метнулось вверх и впилось в нее когтями. Рот у него был открыт, нижняя челюсть выдвинулась вперед, и ряд треугольных зубов поднялся в положение для укуса.

Ведро наполнилось, и Бобби потянул веревку, но даже без учета сопротивления воды оно было тяжелым – два галлона весят шестнадцать фунтов. Бобби выбирал веревку, меняя руки.

Внезапно веревка сильно натянулась, словно ведро за что-то зацепилось. Затем оно дернулось прочь, как будто его заглотила огромная рыба.

Бобби потерял равновесие, повернулся, чтобы ухватиться за транец, но был уже слишком далеко от него, и пальцы поймали только воздух. Бобби кувырнулся за борт. Шлепаясь в воду, он подумал: «Надеюсь, ведро досталось не очень большой синей».

Существо погружалось по спирали, зажав добычу в когтях, вгрызаясь зубами в мягкую белую плоть. Оно всасывало, пило, жевало и глотало.

К тому времени, когда существо достигло дна, оно уже не могло больше есть. Присев на песке на корточки, оно когтями и зубами разодрало добычу на куски. Один зуб застрял в хрящевой массе и сломался. Из следующего ряда выдвинулся другой и занял его место.

Тони Мадейрас повесил бинокль на крюк, выключил передачу и передвинул рычаг на передний ход. Двигатель взревел, нос поднялся, а корма осела.

– Черт побери, где моя удочка? – заорал он, не глядя вниз.

Ответа не последовало.

Часть IV

Хищники

20

Когда Чейс направил «Уэйлер» к причалу – сразу после полудня, – он увидел госпожу Бикслер, спускающуюся по тропинке к доку. Она несла древнюю плетеную корзину для пикников, и Саймон знал, что там: сандвич, термос с ледяным чаем, моток лески, а также шкурка от копченой грудинки, говяжий жир либо черствый хлеб. Госпожа Бикслер любила проводить час ленча, вручную забрасывая с дока леску на мелкую рыбку для кормежки цапли. Цапля увидела, что она приближается, и вприпрыжку устремилась к доку.

Выключив мотор, Чейс услышал лай, доносящийся из бухты за холмом.

– Похоже, доктор Мейси со своими морскими львами добрались живыми и невредимыми, – заметил он госпоже Бикслер.