Поворот в рассказе - Чейз Джеймс Хедли. Страница 3

Я уставился на него:

— Мой дорогой друг, но не на ваш медовый месяц. Какого черта…

Он рассмеялся:

— Ради Бога, не будьте таким старомодным. Разумеется, вы сможете. Майра страшно любит компанию. Там будет уйма народу.

Я покачал головой:

— Нет, простите, Джордж, это невозможно. У меня полно работы, и я заканчиваю роман. Нет, извините.

Проговорив все это, я окончательно понял, что за его странной свадьбой скрывается куда больше сложностей, чем рассказал мне Джордж. Казалось, он внезапно потерял контроль над собой.

Я подумал, что он вот-вот сорвется. Он схватил мою руку и так сжал ее, что я покривился.

— Не покидайте меня, — сказал он. — Я полагаюсь на вас. Я не выдержу, если вы туда не приедете.

Я сказал довольно резко:

— В чем, черт возьми, дело?

Он насупился:

— Не спрашивайте меня. Вы все узнаете в свое время. Только не говорите, что не приедете. Вы должны приехать.

В конце концов я дал ему обещание. Почти сейчас же он спохватился и объявил, что ему надо уйти.

— Простите меня за все это, — сказал он, подзывая официанта, — но после гонок я ужасно нервничаю. Надеюсь, что хороший ночной сон приведет меня в порядок. Не могу и выразить, как я рад, что вы приедете. Как в старые добрые времена, не правда ли?

Он подвез меня к моему жилищу, но отказался войти.

— Я напишу и сообщу вам все подробности, как только все утрясется. Майра будет в восторге, когда узнает, что вы писатель. Ее возбуждают вещи такого рода.

Я внимательно посмотрел на него, потому что был почти уверен: тут в его голосе проскользнула насмешка. Но ничего не смог обнаружить по выражению его лица. Мы обменялись рукопожатиями и расстались. Я вернулся домой в весьма задумчивом настроении. Это был вечер странных и неловких событий.

На следующий день в моем распоряжении оказался ключ ко всей этой истории. Это произошло в ходе случайного разговора с Дрейтоном, моим главным директором. Мы с ним закончили великолепный обед, и я собирался пойти купить себе принадлежности для рыбной ловли с Джорджем.

Дрейтон спросил меня, где я собираюсь ловить рыбу. Я рассказал ему, как познакомился с Джорджем, и сразу увидел, что упоминание этого имени вызвало его интерес.

— Хемингуэй? Он занимается нефтью, не так ли? Не знал, что он вам знаком. Между нами говоря, боюсь, что его ждут большие неприятности.

Чувствуя, что вот-вот получу какие-то объяснения по интересующему меня делу, я спросил:

— Какого рода неприятности?

Дрейтон понизил голос:

— Насколько мне известно, это достаточно точные данные. Месторождения нефти, в которые он вложил свои средства, неожиданно иссякли. Его фирма стоит перед лицом величайшего краха в истории Уолл-стрит. Однако пока никто об этом не знает. Инженеры пишут доклад. Такого раньше никогда не случалось. Все думали, что нефть там в изобилии. Это продолжалось, пока не было установлено все необходимое оборудование, и вдруг… крах. Невероятно!

Я взглянул на Дрейтона:

— В будущем месяце он собирается жениться. Бедняга. Я полагаю, ему известно, что там произошло?

Дрейтон кашлянул.

— Его будущая жена — Майра Лактон. Она наследница состояния более чем в шесть миллионов долларов. Мне представляется, что эта свадьба состоится в весьма подходящий момент.

Значит, вот в чем дело. Кот вылез из мешка, и мне не надо было больше удивляться. Я все понял. Было вполне очевидно, что Джордж женится на этой девице, чтобы спасти свое финансовое положение, и он весьма упал в моих глазах. Я ничего не сказал Дрейтону и пошел совершать мои покупки. Теперь, когда мне открылось начало этого дела, я решил посмотреть конец.

Время прошло довольно быстро. Я старался изо всех сил закончить книгу до отъезда в Ки-Уэст. Я узнал, что Джордж принял участие еще в одних гонках. На этот раз газеты аршинными буквами сообщили в сенсационном тоне, что он едва избежал гибели. Оказалось, что он совершил поворот крайне безрассудно, машину занесло на скорости свыше ста миль в час. Машина перевернулась несколько раз, а его выбросило. Он остался цел, а машина сгорела.

Читая это, я вспомнил день, когда видел его после гонок, и отшвырнул газету с гримасой отвращения. Я тогда видел выражение ужаса на его лице. Мне было интересно, как выдержали его нервы в этот последний раз…

Через неделю я получил записку от Джорджа, приглашавшего меня в Ки-Уэст на следующую субботу. В ней он извещал, что не приглашает меня на свадьбу, поскольку знает, что мне будет скучно с теми сотнями людей, которые там соберутся.

«Они не в вашем вкусе, — писал он, — так же, как и не в моем. Но Майре захотелось их пригласить. В Ки-Уэсте будет лучше. На днях я получил сильную встряску, когда перевернулся мой автобус. Я чувствую теперь, что это была моя последняя гонка. Майра об этом еще не знает».

Судя по его почерку, нервы у него были на пределе, и намек на то, что это была его последняя гонка, поразил меня своей значительностью. Я надеялся, что Мексиканский залив подействует на него благотворно. Но должен признаться, эта поездка потеряла для меня большую долю привлекательности после того, как я узнал, почему он женится на этой девушке.

Однако после сильно загруженной недели настала суббота, и ради экономии времени я совершил путешествие по воздуху.

Я вскоре оказался у арендованного Джорджем очень красивого дома неподалеку от пляжа. Когда моя машина проехала по короткой дуге, я услышал шум и смех, доносившиеся из широких открытых окон. Казалось, Джордж и шум неизбежно связаны друг с другом.

Джордж выбежал ко мне. На нем были белые брюки, темно-красная рубашка и сандалии. Мне пришлось признать, что он выглядел чрезвычайно привлекательным, когда, улыбаясь, стоял на крыльце.

— Какое великолепное зрелище, — сказал он, пожимая мою руку. — Как поживаете? Они все жаждут познакомиться с настоящим живым писателем. Пошли в дом.

Он много выпил и нетвердо держался на ногах. От него так несло виски, что я отвернулся с гримасой отвращения. Он сказал с ухмылкой:

— Простите, старина, но мы тут, знаете ли, малость тяпнули. Входите и будьте как дома. Я вас предупреждаю, что надо быть как дома и чувствовать себя как дома, если вы хотите оставаться в этой компании.

Он провел меня в большой холл. Через открытые двойные двери я увидел множество людей, сидевших и стоявших с бокалами в руках. Все они смотрели в мою сторону. Одна из девиц подошла к дверям и направилась к нам.

Джордж сказал:

— Это Майра, — и представил меня.

Имя Майры Лактон было мне знакомо по частым описаниям ее вечеринок, появлявшимся в прессе. Но я не помнил, чтобы видел когда-нибудь ее фотографию. Поэтому увидев ее впервые, я испытал шок. Только привычка хранить каменное выражение лица при игре в покер помогла мне не выдать мой ужас.

Описать Майру чрезвычайно трудно. Она была выше среднего роста, с мелкими чертами лица, шелковистыми волосами платинового отлива и, конечно, хорошо одета, насколько Господь Бог и деньги могли ей это обеспечить. Но выражение лица уничтожало все, что могло бы говорить в ее пользу. Грубо говоря, она выглядела как дорогостоящая проститутка. У нее были холодные, расчетливые и порочные глаза и жесткий рот. У меня сложилось такое впечатление, что она была крайне бесстыдной и не остановилась бы ни перед чем, чтобы удовлетворить свою страсть сенсациям.

Боюсь, что я несколько выдал свою неприязнь, или она была очень проницательной, потому что, подав мне руку, она наградила меня язвительным смешком:

— Что за чудесный человек! Полагаю, я уже его поразила.

Джордж также наблюдал за мной.

— Не обращай на нее внимания, — сказал он. — Она насосалась, как клещ.

Она рассмеялась и обняла его за шею тонкой белой рукой.

— Пошли познакомимся с прочими, — сказала она. — Они все читали ваши книги и находят вас чудесным.

Позднее, ускользнув в свою комнату, я долго стоял у окна и смотрел на красивую бухту. Я принял решение, что не смогу оставаться в этом доме надолго.