Заговор Тюдоров - Гортнер Кристофер Уильям. Страница 3

Взгляд Сесила встретился с моим. От него не укрылся тайный смысл моих слов. Я уже понял, что причиной его визита послужило не только беспокойство о здоровье Кейт.

– С вашего разрешения… – бросил я Сесилу и отвел Кейт на несколько шагов, предоставив Перегрину в одиночку сверлить нашего гостя недружелюбным взглядом.

– Что это значит? – спросил я тихим звенящим голосом. – Зачем он здесь? И почему ты ни словом не обмолвилась о его приезде?

– Просто выслушай его, – ответила Кейт. – Это важно.

Я оцепенел.

– Так дело в…

– Да. – Она приложила палец к моим губам, упреждая гневную вспышку. – Можешь после мне попенять, но сейчас я оставлю вас вдвоем, а сама займусь ужином. Постарайся обойтись без рукоприкладства, хорошо?

С этими словами Кейт, сияя улыбкой, развернулась и поманила к себе Перегрина. Плетясь вслед за ней к выходу, мальчик оглянулся и через плечо одарил Сесила свирепым взглядом.

– Судя по твоему лицу и по поведению твоего юного друга, я для вас не слишком желанный гость, – заметил тот.

– Я вижу, вам по-прежнему в проницательности не откажешь. Что вам нужно?

Сесил улыбнулся, направляясь к диванчику у окна.

– Ты недурно выглядишь, – заметил он. – Прибавил в весе. Воздух Хэтфилда, похоже, идет тебе на пользу.

– Уж куда больше, чем воздух двора, – отозвался я.

Все мои силы уходили на то, чтобы сохранять бесстрастный вид. Сесил был выдающимся лицемером; он прекрасно знал, как задеть меня за живое. Я уже явственно ощущал, как он разбирает меня по косточкам, оценивает, насколько уединенная, размеренная жизнь в поместье преобразила бывшего неотесанного юнца, которого он когда-то завербовал шпионить за семейством Дадли.

– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнил я.

– Я приехал повидаться с тобой. – Сесил устроился на диванчике. – Кейт посылала письмо, но я написал ей первым. Я сообщил, что у меня есть важные известия. Она ответила, что мне следует явиться лично.

– Вы могли бы написать мне.

– Да, мог бы. Но стал бы ты отвечать?

– Смотря по обстоятельствам. – Я не сводил с него пристального взгляда. – И все-таки вы не ответили на мой вопрос.

К чести Сесила, он смутился.

– Поверь, не будь это дело чрезвычайной срочности, я нипочем не явился бы сюда. У меня нет ни малейшего желания причинять тебе новые неприятности.

– В самом деле? – отозвался я.

Пока мы смотрели в глаза друг другу – впервые с тех бурных событий, которые привели к нашей встрече, – я размышлял над тем, как странно, что два таких разных человека хранят друг о друге столь опасные тайны. Лишь я один знал, как беспощадно действовал Сесил, дабы уничтожить своего бывшего хозяина Нортумберленда и защитить Елизавету, и точно так же лишь Сесилу была известна тайна моего происхождения.

Я напрягся, когда Сесил сдвинул в сторону стопку книг, лежавших на диване у окна, и уселся на подушки. Он наугад взял в руки том, полистал.

– Вижу, помимо фехтования, ты принялся за изучение испанского и французского. Впечатляющее, я бы сказал, стремление. Можно подумать, что ты к чему-то готовишься.

Мне пришлось внутренне подобраться, чтобы выдержать напористый взгляд блекло-голубых глаз. Между мной и Сесилом произошло достаточно, чтобы осознать: рядом с этим человеком я всегда буду в невыгодном положении. Он прямо восседал на фоне оконной ниши, словно до сих пор принимал посетителей в своем лондонском особняке, излучая безмерную власть и влияние, которые, впрочем, редко демонстрировал на публике, – и дрожь пробрала меня, когда я подумал обо всем, на что способен мой собеседник.

Я стиснул зубы.

– Если вы забыли, напомню: теперь я служу принцессе Елизавете. Я больше не ваш осведомитель, так что переходите к сути. Что за срочное дело?

Сесил наклонил голову. Как обычно, его сдержанные манеры нисколько не соответствовали чрезвычайности обстоятельств, которые, по всей видимости, вынудили его спешно мчаться в Хэтфилд. И все же его первая реплика застала меня врасплох.

– У тебя есть известия от ее высочества?

Я ощутил озноб, и вовсе не из-за промокшей от пота рубашки.

– В последнее время – никаких. Месяц назад или около того мы получили от нее коротенькое письмо, где она сообщала, что встретит крещенский сочельник при дворе. Мы заключили, что ее пригласила королева.

Сесил изогнул бровь.

– Да, она проведет крещенский сочельник при дворе, но не по приглашению. Мария приказала ей остаться. – Он помедлил. – Теперь ты готов меня выслушать?

Сесил запустил руку в дорожную сумку и извлек пачку бумаг.

– Вот донесения, которые я недавно получил от своего осведомителя. Я предположил, что, учитывая все обстоятельства, ты вряд ли поверишь мне на слово.

Я скрестил руки на груди, приняв нарочито безразличный вид и тщательно скрывая за ним тревогу.

– Елизавета в опасности, – сказал Сесил. – В смертельной опасности, судя по этим донесениям.

Помедлив немного, я взглянул в его глаза… и не нашел в них ни фальши, ни вероломства. Взгляд Сесила выражал искреннюю обеспокоенность. Впрочем, этот человек всегда мастерски скрывал свои истинные побуждения.

– В опасности? – повторил я вслух. – И у вас есть осведомитель при дворе, который сообщил вам об этом? Кто он?

Сесил покачал головой:

– Не знаю. – Он развязал кожаный шнур, которым были стянуты бумаги. – Эти донесения начали поступать мне около месяца тому назад. Все анонимны, все написаны одной рукой.

Сесил протянул мне донесение, и когда я взял его, прибавил:

– Это последнее. Прибыло с неделю назад. Бумага, как видишь, самая заурядная, шершавая, на какой написаны и другие донесения, – и, однако, я уверен, что автор этих строк служит при дворе. Сведения указывают на близость к событиям, которые он излагает. Обрати внимание, как написано: аккуратно, но без вычурных излишеств. Скорее всего, это чей-то секретарь или, быть может, нотариус.

Я пробежал глазами текст. Почерк неизвестного вдруг напомнил мне ровные строчки, часто виденные прежде в счетных книгах замка, – книгах, которые вел Арчи Шелтон, мажордом семейства Дадли. Шелтон наставлял меня, намереваясь сделать своим учеником. Он же впервые привез меня ко двору и оставил служить оруженосцем лорда Роберта Дадли, ввергнув тем самым в пучину смертельно опасных приключений.

Я отогнал непрошеные воспоминания.

– Не понимаю, – сказал я, поднимая взгляд на Сесила. – Здесь описано, как королева Мария принимала делегацию испанцев, которые привезли ей поздравления императора Карла Пятого по случаю коронации. Что в этом необычного? Одна монаршая особа поздравляет другую.

– Переверни страницу, – велел Сесил. – Переверни вверх ногами и поднеси к свету.

Я подошел к окну и прижал к стеклу исписанный лист. Пришлось напрячь зрение, но в конце концов я разглядел, как между чернильных строчек проступают иные – белые, прозрачные.

Внутри письма было скрыто иное послание.

Я сощурился.

– Ничего не могу разобрать. Слишком блекло.

– Особые чернила, которыми воспользовался автор письма, проявляются под действием лимонного сока, – пояснил Сесил. – Уловка довольно распространенная, и я должен со стыдом признать, что распознал ее не сразу. Тут явно действовал любитель. Вначале я решил, что кто-то хочет сыграть со мной дурную шутку, посылая донесения о внешне невинных событиях при дворе. Однако письма все прибывали, и в конце концов я заподозрил неладное. По счастью, леди Милдред всегда заготавливает сок лимонов из нашего сада.

Сесил взглянул мне в глаза.

– Я переписал для тебя весь текст вот на этот лист. Невидимое письмо гласит, что неофициально испанская делегация доставила королеве Марии тайное предложение Карла Пятого о браке с его сыном принцем Филиппом.

– Филипп? – вздрогнул я. – Наследный принц Испанский?

– Он самый. И император не просто монаршая особа. Он двоюродный родственник королевы, которого она всегда считала своим наперсником. Она доверяет его советам. Если Мария примет предложение сочетаться браком с его сыном, то одним из условий помолвки станет возвращение Англии в лоно католичества. На меньшее Карл Пятый не согласится. Точно так же очевидно, что сближение с Римом будет грозить смертельной опасностью всем протестантам этой страны, и прежде всего Елизавете.