Копье Пустыни - Бретт Питер. Страница 41

Словно продолжая плавное движение, Пар’чин достал уголек, исправил поврежденную метку и запечатал круг, прежде успел выбраться новый демон. Он тут же бросился к метчику, срезал с него одежду и отшвырнул стальные плашки, зашитые в ткань для защиты от когтей алагай. Метчикам полагалась особая металлическая защита, и все же она плохо заменяла щит и копье. Им были нужны свободные руки.

Руки Пар’чина стали по локоть скользкими от крови, но он не обращал на это внимания, роясь в своем вещевом мешке в поисках трав и инструментов. Джардир изумленно покачал головой. Землепашец не впервые лечил раненого воина прямо на полу Лабиринта. Все ли северяне одновременно метчики и дама’тинг?

Метчик вяло сопротивлялся, но Пар’чин уселся сверху и прижал его к земле, упрямо обрабатывая рану.

– Помогите! – крикнул Пар’чин на красийском, но даль’шарумы лишь в смятении наблюдали за ним. Джардир испытывал те же чувства. Это не простые царапины. Неужели чужак не видит, что воин обречен стать калекой, если выживет?

Джардир подошел к ним. Пар’чин пытался продеть нить в кривую иглу, придерживая бинты локтем. Воин продолжал сопротивляться, мешая работать.

– Подержи его! – крикнул Пар’чин при виде Джардира.

Красиец не обратил на него внимания и заглянул в глаза воина. Даль’шарум едва заметно покачал головой.

Джардир вонзил копье в сердце метчика.

Пар’чин вскрикнул и уронил иглу. Он бросился на Джардира, схватил за грудки и с силой ударил о стену Лабиринта.

– Что ты натворил!

Воины в засаде вскинули копья и ринулись к ним. Никто не смеет поднимать руку на первого бойца!

Джардир остановил их жестом, не сводя глаз с землепашца, который понятия не имел, что был на волосок от гибели.

Заглянув в глаза Пар’чина, Джардир понял, что ошибался. Возможно, чужак знал, просто ему было все равно. Убийство метчика оскорбило землепашца до глубины души.

– Я позволил мужчине умереть с честью, сын Джефа, – ответил Джардир. – Он не просил тебя о помощи. Он не нуждался в ней. Он исполнил свой долг, и теперь он в раю.

– Рая нет, – прорычал Пар’чин. – Ты попросту убил человека.

Джардир изогнулся и без труда вырвался из хватки. За последние два года чужак узнал немало секретов шарусака, но все равно уступал большинству даль’шарумов – тем более выпускникам Шарик Хора. Джардир врезал Пар’чину в челюсть и легко уклонился от ответного удара. Он заломил ему руку за спину и швырнул его на землю.

– На этот раз, – прошептал он на ухо Пар’чину, – я притворюсь, будто не слышал. Посмеешь поносить Эверама в Красии – поплатишься жизнью, северянин.

«Держи его при себе», – наказала Инэвера, но он не удержал.

Джардир в одиночестве стоял на стене и смотрел, как алагай бегут от рассветного солнца. Гигантский скальный демон, которого его люди прозвали Алагай Ка, расхаживал перед восстановленными воротами, но метки были сильны. Скоро он тоже вернется в бездну Най до следующей ночи.

Джардир все время вспоминал отчаяние в глазах Пар’чина, его настойчивое желание спасти метчика. Джардир знал, что был прав, подарив воину славную смерть вместо жизни калеки, но понимал и то, что сознательно восстановил Пар’чина против себя.

Его люди привыкли к жестоким урокам, и никто не посмел бы напасть на командира ради жизни калеки. Но Джардир раз за разом убеждался, что землепашцы – совсем не то что его люди, даже Пар’чин. Они не считают смерть частью жизни. Они сражаются за жизнь так же отчаянно, как даль’шарумы бьются с алагай.

В этом есть своего рода честь. Дама напрасно зовут землепашцев дикарями. Вопреки приказу Инэверы, Джардир привязался к Пар’чину. Разлад терзал его, и он мечтал все исправить.

– Так и думал, что ты здесь, – послышалось за спиной.

Джардир хмыкнул. Землепашец имел обыкновение появляться, когда Джардир о нем думал.

Пар’чин стоял на стене, глядя вниз. Он смачно харкнул на голову скальному демону в двадцати футах ниже. Тот взревел, и воины дружно захохотали, глядя, как тварь погружается в барханы.

– Когда-нибудь ты победишь его, – заметил Джардир, – и свет Эверама сожжет его тушу дотла.

– Когда-нибудь, – согласился Пар’чин.

Мужчины помолчали, погруженные в свои мысли. По совету Джардира землепашец отрастил бороду, но с желтыми волосами на бледном лице выглядел еще большим чужаком, чем с гладкими щеками.

– Пришел извиниться, – наконец произнес Пар’чин. – Я не вправе осуждать ваши обычаи.

Джардир кивнул:

– А я – ваши. Тобой руководила преданность, и я напрасно ею пренебрег. Я знаю, что ты сблизился с метчиками, с тех пор как выучил наш язык. Они много от тебя узнали.

– Как и я от них. Я никого не хотел оскорбить.

– Похоже, наши обычаи непримиримы, Пар’чин. Если мы хотим и дальше учиться друг у друга, нужно научиться проглатывать оскорбления.

– Спасибо. Это много для меня значит.

Джардир отмахнулся:

– Довольно об этом, друг мой.

Землепашец кивнул и повернулся, готовый уйти.

– На севере все так думают? – спросил Джардир. – Что рая нет?

Пар’чин покачал головой:

– Как и ваши дама, рачители говорят, что Создатель живет в раю и собирает вокруг преданные души. Многие им верят.

– Но не ты?

– Еще рачители говорят, что подземники – это Напасть. Мол, Создатель послал демонов в наказание за наши грехи. – Пар’чин покачал головой. – Я никогда этому не поверю. А если рачители ошибаются в этом, то разве можно верить им в остальном?

– Тогда зачем ты сражаешься, если не во имя Создателя?

– Мне не нужны праведники, чтобы знать, что подземники – зло, которое необходимо уничтожить. Они убили мою мать и сломили отца. Они убивали моих друзей, соседей, родных… И где-то там, – он обвел рукой горизонт, – есть способ стереть их с лица земли. Я буду искать его, пока не отыщу.

– Ты правильно делаешь, что не веришь этим вашим рачителям. Алагай – не напасть, алагай – испытание.

– Испытание?

– Да. Испытание нашей веры в Эверама. Проверка, хватит ли нам мужества и воли сражаться с тьмой Най. Но ты тоже ошибаешься. Ключ к их уничтожению не там. – Джардир махнул рукой в сторону горизонта. – Он здесь.

Джардир коснулся пальцем груди Пар’чина.

– И когда все люди наберутся мужества и выступят единым фронтом, Най не выстоять против нас.

Пар’чин помолчал.

– Скорей бы этот день пришел, – наконец произнес он.

– Скорей бы, друг мой.

Прошло больше двух лет с первого приезда Пар’чина. Джардир оторвал взгляд от меловых планов сражения на грифельных досках, увидел идущего через учебную площадку чужака и возрадовался, словно из долгого странствия вернулся его родной брат.

– Пар’чин! – Он раскинул руки, вставая. – С возвращением в Копье Пустыни!

Теперь он бегло говорил на языке землепашца, хотя слова по-прежнему казались ему неповоротливыми.

– Не знал, что ты вернулся. Алагай сегодня взвоют от страха!

В этот миг Джардир заметил, что Пар’чин притащил с собой Аббана, хотя ни ему, ни Джардиру больше не требовалось говорить через жирного хаффита.

Джардир с отвращением взглянул на Аббана. Купец еще больше раздался с их прошлой встречи и продолжал наряжаться в яркие шелка, как любимая жена Дамаджи. Поговаривали, что он заправляет всей городской торговлей во многом благодаря обширным связям на севере. Никчемная пиявка, которая ставит выгоду выше Эверама, чести и Красии!

– Что ты делаешь среди мужчин, хаффит? – спросил он. – Я тебя не звал.

– Он со мной, – сказал Пар’чин.

– Был с тобой, – поправил Джардир.

Аббан поклонился и поспешил прочь.

– Пар’чин, не понимаю, зачем ты тратишь время на этого хаффита, – сплюнул Джардир.

– У меня на родине ценят не только тех, кто носит копье.

Джардир засмеялся:

– У тебя на родине, Пар’чин, никто не носит копье!

– Твой тесийский заметно улучшился, – похвалил Пар’чин.

Джардир хмыкнул: