Идущий к свету - Голосовский Сергей. Страница 5
На обочине большой, вчера еще пыльной дороги на самом подъезде к Риму стояли два креста с казненными. Стражи не было, солдаты с суеверным ужасом умчались, услышав приближение небывалой бури. Один из крестов рухнул сразу, при первых же порывах шквального ветра, и собственной тяжестью раздавил привязанного к нему человека. Второй же крест, накренясь, зацепился своей вкопанной частью за корни стоящей рядом оливы, и, перевернувшись тыльной стороной, медленно опустился на землю.
Привязанный к нему человек был почти без сознания - это был Павел Ильич или Саул, как звали его от рождения. Бешеные струи дождя постепенно возвращали его в реальность этого мира. Нахлынувший поток был недостаточно силен, чтобы унести крест в бурлящей струе, но рывками, скрежеща о камни, он протащил его десятка три локтей. Этого оказалось достаточно, чтобы разодрать державшие казненного веревки на тыльной стороне креста. Невероятная вспышка молнии озарила землю, когда Саул сполз с креста и поднялся на колени. Молния наповал сразила трех солдат, бежавших в укрытие городских стен с места казни. Гром прогрохотал так, что рев стихии после него казался слабым шелестом, чуть ли не тишиной.
Саул встал, шатаясь. Вся его одежда состояла из узкой набедренной повязки самого грубого полотна. Шатаясь из стороны в сторону от слабости и ветра, он побрел сквозь ревущий ливень к первому кресту. Схватив острый камень, он остервенело рубил веревки, держащие руки и ноги его товарища. Справившись с этим, он из последних сил вытащил из-под бревен безжизненное тело и, содрогаясь от рыданий, повалился на раскисшую мокрую землю: "Симон, Боже мой, Симон! Нет мне оправдания! Нет! Мною был обещан тебе престол, а получил ты крест!"
Больше часа машина неслась по пустынному шоссе, так и не встретив и не обогнав никого по пути. Путники молчали. Наконец впереди замаячил мигающий светофор возле маленького кирпичного домика поста ГАИ. Сорокалетний усатый старшина и сержант, лет на пятнадцать его моложе, пили чай и смотрели программу "Взгляд" по маленькому черно-белому телевизору с неотлаженной комнатной антенной. Завидев вдали свет фар, старшина вздохнул:
- Моя очередь, что ли?
Надев плащ, он вышел на освещенное крыльцо и поднял жезл. BMW, моргнув поворотником, остановилась на противоположной стороне. Павел Ильич опустил стекло, но старшина даже не подумал приближаться.
- Документы в порядке? - спросил милиционер, перекрикивая дождь.
Павел Ильич высунул из окна техпаспорт. На лице старшины отобразилось полное удовлетворение.
- Будьте очень осторожны скользко!
Павел Ильич приветственно поднял ладонь. Затем электрический стеклоподъемник вновь отгородил путников от внешнего мира, и они продолжили путь.
Когда старшина вернулся в домик, его встретил недоуменный взгляд товарища:
- Семеныч! А чего ты не посмотрел-то, вдруг что не так?
- Я-забыл тебе преподать еще один производственный секрет нашего времени, Сережа, - грустно ответствовал усатый. - Когда ты тормозишь семьсот тридцать пятую BMW, то перед тем, как выполнить должностную инструкцию, ты должен, просто обязан подумать, так ли уж нужна благодарность от начальства твоей… вдове, - и он начал ковыряться с антенной телевизора, пытаясь устранить рябь на экране.
А машина мчалась дальше по мокрому шоссе в потоке дождя.
Саша очнулась от прострации.
- Знаете, Павел Ильич, мне кажется, вы специально придаете себе какую-то таинственность. Вам это нравится, что ли? Это я о нашем разговоре, ну, насчет креста, я действительно над этим никогда не задумывалась. Да и вообще мысль очень интересная. Только при чем тут Вечный Жид? Что вы думаете, я евреев за свою жизнь не видала? Да я спецшколу закончила! У меня половина учителей евреи были и пол-класса по Америкам да Израилям разъехались. Один мальчик спился уже в Тель-Авиве. Он там на какой-то площади центральной возле фонтана лежит его туристам показывают… А в девятом классе его самая красивая в классе девочка любила. Она теперь фотомоделью стала, за банкира замуж вышла, и они с мужем уже второй год подряд в Израиль отдыхать ездят. Ходит с мужем на Костю смотреть к этому фонтану… Кормят его там… Слушайте, чего я все это несу, а?
- Саша! Откиньтесь! Поспите… Вы так хорошо молчали.
- Да, я откинусь, засну, а вы такой старенький, за рулем сами задремлете, и мы с вами того, на тот свет, а?
- Исключено. Будьте спокойны, спите.
- Нет! Я уж лучше буду с вами общаться. Мы с вами про случайность говорили…
Павел Ильич внезапно резко затормозил, захрустела система ABS - антиблокировка тормозов, Саша вцепилась руками в торпеду, чтобы не вылететь в лобовое стекло. Павел Ильич поспешно выскочил наружу и, лишь пристально оглядевшись по сторонам, вернулся на место.
- Все в порядке, проскочила идиотка! - он вздохнул и вытер ладонью лоб, мокрый то ли от дождя, то ли от пота.
- Что это было? - губы у Саши тряслись.
- Да кошка! Кошка под колеса бросилась, чуть не сбили! - Павел Ильич стронул машину.
- Павел Ильич!
- Что, Саша?
- Так я хотела спросить.
- Саша, милая, если вы считаете, что, дергая меня каждую минуту, вы способствуете безопасности нашего движения, то это не так. Поверьте мне: вам будет равно неинтересно со мной, если я вам буду врать, чего я терпеть не могу, и если я буду говорить правду, в которую вы все равно не поверите…
Саша минутку подумала, затем огорошила его вопросом:
- Вы знали, что вас не убьют?
- Да!
- А что они сами погибнут?
- Нет!
- А что, по-вашему, должно было случиться?
Он пожал плечами.
- А что могло случиться?
- Все что угодно.
- Чудо?
- Чудес не бывает.
- А что бывает?
- Случайность.
- А с вами вообще ничего не может случиться?
- Почему? Я же человек, как все.
- То есть вы можете болеть?
- Конечно.
- И вас можно ранить, все эти шрамы на вас - это вас пытались убить?
- Он промолчал.
- А если на вас атомную бомбу бросить?
- Не взорвется. Что-нибудь сломается.
- А-если вы сами на крышу многоэтажки встанете и кинетесь вниз?
- Не кинусь.
- А если вдруг решитесь?
- Не решусь… Ибо сказано: "Не искушай!"
Они остановились возле пятиэтажной гостиницы в центре небольшого замызганного городка. На фасаде гостиницы красовалось типичное для такого рода трущобных учреждений название "Уют".
- Устали?
- Да, устал. Хотел бы несколько часов поспать.
На Сашином лице появилась саркастическая ухмылка.
- О, вы просто блистательно провели со мной весь этот разговор твердо, мужественно и загадочно. Теперь усталому пожилому герою осталось только сделать одолжение молодой, развесившей уши кретинке и оказать ей честь в ободранном номере провинциального отеля.
- У вас, Саша, не побоюсь банальности, тяжелая форма мании величия, осложненной манией преследования. Не задавайте мне больше вопросов, я предупреждал будет скучно и вам, и мне. - С этими словами он вышел из машины.
Саша насупилась и не двигалась с места.
- Выходите, Саша! Я вам обещаю отдельный номер и даже на другом этаже.
Забрав сумки, они поднялись к регистратору. Было четыре утра и регистратор, молодой, но обрюзгший человечек явно из спившихся комсомольских активистов, пребывал в состоянии похмельной прострации.
- За дамочку, дедушка, придется доплатить, дамочка в такое время это у нас дело такое… - похоже, ему нечего было сказать и язык шевелился сам по себе, по инерции, порождая во всем остальном организме тошноту.
- Дамочке, как вы выразились, отдельный от дедушки номер…
- Только рядом с вами! - уже испуганно оглядывая незатейливый интерьер, прошептала Саша на ухо Павлу Ильичу. - Не надо меня на другой этаж.
- А что отдельный? - взбодрился регистратор. - У нас демократия! - он запнулся, увидев тяжелый взгляд Павла Ильича, протянувшего стодолларовую бумажку. - Понял и уже заткнулся! Хотите нажраться в одиночку это мы понимаем, это по-мужски.