Глаза ребёнка - Паттерсон Ричард Норт. Страница 17

— Карло! — пронзительно кричала она с порога и бросалась в дом искать его. Столь пылкое проявление чувств забавляло Карло и в то же время приводило его в недоумение, поскольку, как он признался Терри, считал, что перестал быть обаятельным ребенком, выйдя из детсадовского возраста.

— По-моему, это не совсем так, — с улыбкой возразила Терри. — Что касается Елены, у тебя есть все, что нужно, — лицо без морщин, деньги, чтобы покупать ей мороженое, и уйма времени, чтобы с ней играть.

— Это точно…

Карло относился к капризам Елены терпимо и снисходительно. Он носил ее на плечах, уступал в играх, знакомил со своими приятелями, которые заходили к нему, чтобы сыграть в пул [9]. Однажды, когда Карло и его рыжеволосая приятельница Кэти читали Елене книжку, девочка окинула Кэти взглядом собственницы, поудобнее устроилась на коленях Карло и объявила:

— Мы с Карло собираемся пожениться, когда мне исполнится двенадцать лет.

Карло взглянул на часы и сказал, обращаясь к Кэти:

— В твоем распоряжении осталось ровно пятьсот семь тысяч сто тридцать часов и восемнадцать минут.

Елену это вполне устраивало. Через несколько дней, когда Карло пребывал в особенно великодушном настроении, он повел Елену в парк, неподалеку от дома. Терри видела их из окна: высокого симпатичного подростка в бейсбольной кепке и девочку с растрепанными волосами, которая, едва достигая ему до пояса, старательно держала спутника за руку. Казалось, Карло, в отличие от Терезы, а возможно, и Криса, каким-то образом удается заставить девочку забыть о ее дурном настроении.

Терри наблюдала за ними с тихой радостью, поскольку в последнее время дочь (если не замыкалась в себе) была в таком озлобленном состоянии, что Терри теряла над ней всякий контроль.

Сначала это были лишь случайные вспышки гнева, как реакция ребенка на разрыв родителей. В другое время она всецело предавалась своим любимым занятиям: стучала по клавишам электрооргана, рисовала акварелью, бесстрашно карабкалась по всевозможным лестницам, установленным на детской площадке (лишь выражение безмятежной радости на лице девочки не позволяло Терри заставить девочку спуститься на землю). От матери Елена унаследовала отменную реакцию и удивительную цепкость. Когда они вдвоем играли в «джэкс» [10], девочка проявляла чудеса сноровки, умудряясь схватить металлические шарики еще до того, как мяч коснется земли дважды. Но временами этот обычно уравновешенный ребенок становился неуправляемым. Она не обращала внимания на уговоры и в ярости разбрасывала игрушки. Заявляла матери, что ненавидит ее квартиру, и требовала позвонить отцу, потому что тому одиноко. Словом, всячески давала понять, что в разводе виновата мать.

— Теперь ты обнимаешься с Крисом, — сухо бросила однажды Елена.

В этот момент они приклеивали на кухне аппликации на детские майки, и Терри как раз подумала о том, как хорошо они проводят время. Она порылась в памяти, пытаясь вспомнит, не сболтнула ли она чего лишнего при дочери за те три месяца после разрыва с Рики. И не смогла.

— С чего ты взяла?

— Мне сказал папа. — В голосе девочки звучало осуждение. — Он совсем один.

На мгновение Терри охватил гнев, ей захотелось крикнуть: «А ты не подумала обо мне? О той, которая любит тебя и платит по счетам твоего отца, вынужденная работать до тех пор, пока не потемнеет в глазах». Но вместо этого лишь тихо сказала:

— Елена, Крис — мой друг. Он просто хорошо ко мне относится. Неужели ты считаешь, что я не заслуживаю хорошего отношения?

Елена нахмурилась.

— Я хорошо отношусь к папе. — Она отложила в сторону свою майку. — Мне надоело все это.

Вечером, когда Елены уже не было, Терри позвонила Рики.

— Что ты там выдумываешь про Криса?

— Ну отчего же обязательно «про Криса»? — с притворной невинностью удивился тот. — Почему ты думаешь, что мне вообще есть до него дело?

— Есть или нет, мы должны все расставить по местам.

— Мы уже сделали это. В суде. — И мягким вкрадчивым тоном добавил: — Ну ладно, я не могу с тобой говорить — мы играем в «блокхед». Ну, ты знаешь, в эту игру, которую так любит Карло.

С этими словами он повесил трубку.

В десять вечера Тереза отправилась к нему домой.

Двери открыла Елена. Удивленная, Терри наклонилась, чтобы обнять ее.

— Душенька, тебе давно пора быть в постели.

— Нет, — вырываясь, возразила Елена. — Папа сказал, что сегодня можно не ложиться.

Терри заглянула в гостиную и увидела Рики — перед ним на кофейном столике стояла бутылка вина и горели свечи. Терри инстинктивно обвела комнату взглядом, ожидая увидеть гостей, но по вспыхнувшему румянцу Ариаса на щеках догадалась — тот пил один. В глазах его мелькнуло затравленное выражение, тут же сменившееся недобрым блеском.

— Мы сегодня полуночничаем — развлекаемся, — развязно произнес он. — Впрочем, как и ты. Ты ведь тоже пришла развлечься, верно, Терри?

Последние слова, произнесенные свистящим шепотом, и заключенный в них откровенно двусмысленный контекст напомнили Терри о Рамоне Перальте.

Не говоря ни слова, она взяла Елену на руки, уложила в кровать и принялась читать ей вслух. Потом Терезе показалось, что девочка уснула, и она хотела было выйти из комнаты, как вдруг услышала за спиной слабый шепот:

— Мамочка, ты не останешься? Мне нравится, когда ты здесь.

Когда Терри наконец вышла в гостиную, света там не было. В темноте на нее пахнуло вином, и женщину охватило чувство тоски и тревоги, которое преследовало Терезу еще в детстве — словно она попала в западню. Перед ней во мраке сидел некто, от которого можно было ожидать чего угодно.

— Скучаешь по мне, Тер? — Голос Рики звучал невнятно и вкрадчиво. — Мы здесь совсем одни. Никакого тебе Кристофера Паже. Как и должно быть.

Она заставила себя посмотреть на него.

— Если ты еще раз позволишь себе подобное в присутствии Елены, я убью тебя собственными руками.

Терри повернулась и вышла. Когда она закрывала дверь, ей послышался за спиной смех Рики.

9

— Вообще-то он не пил. По крайней мере, не злоупотреблял, — рассказывала она Крису на следующий день, когда они сидели в его кабинете.

— Может, он катится ко дну? — задумчиво произнес Крис. — Я бы на твоем месте начал вести дневник. Надо записывать все его поступки.

— При условии, что кто-то поверит моим записям. С Еленой что-то происходит, Крис. Видимо, пора идти к Алеку Кину.

Крис кивнул.

— Просто необходимо.

Когда Терри уже собиралась уходить, Крис жестом остановил ее.

— Подожди минуту, — попросил он. — У меня есть к тебе разговор.

Терри послышались незнакомые нотки в его голосе. Она села и, приготовившись слушать, внимательно посмотрела на Кристофера.

Скрестив на груди руки, Крис произнес:

— Терри, мне предложили подумать о том, чтобы через два года выставить на первичных выборах свою кандидатуру от демократов в Сенат.

— Сенат Соединенных Штатов? — явно ошарашенная, спросила она.

Крис кивнул.

— Смешно, верно? «Упадок западной цивилизации».

— Да я не о том, Крис. Просто удивлена.

— Я тоже. — Крис говорил об этом как о забавном недоразумении. — Когда мне позвонил Уолли Мэтьюз, я решил, что ему снова нужны деньги. Но ошибся. Ему по каким-то причинам потребовался я сам.

Терри некоторое время молча разглядывала его.

— Крис, а ведь ты будешь неплох в этой роли.

— То же самое сказал мне Уолли, — сухо произнес Крис. — По его мнению, я уже дважды знаменит: во-первых, дело Ласко, во-вторых — Карелли. Кроме того, он заметил, что для победы потребуется как минимум семь миллионов, а они у меня есть. Не правда ли, замечательная система? — Он говорил все более серьезно. — Отчасти это объясняется тем, что есть люди, которым нужен независимый кандидат от Джеймса Коулта-младшего. Коулту гарантирован пост губернатора.