Дар волка. Дилогия (ЛП) - Райс Энн. Страница 35

Плохо только, что не обращает достаточного внимания на мелочи. Научного подхода не хватает.

Поставив чашку с кофе на стол в библиотеке, он сел за компьютер и принялся набирать текст в документе, защищенном паролем, чтобы никто не мог его прочесть и узнать что-то лишнее.

Через некоторое время он подошел к задней двери дома и выглянул в темноту. Верхний свет он выключил и теперь мог разглядеть деревья отчетливо, во всей их красоте, как и покатую крышу пристройки для прислуги, покрытую переплетенными между собой плющом и цветущими лианами.

Прикрыл глаза и попытался вызвать в себе превращение. Представил его себе, постарался вспомнить ощущения, его сопровождавшие, отрешившись ото всех других мыслей.

Но не смог его вызвать.

Его снова охватило чувство одиночества. Он действительно один, в совершенно пустынном месте.

На что ты надеешься? О чем ты мечтаешь?

Все это как-то связано: создание, изменившее тебя, имя Нидек, даже кража табличек, потому что, вероятно, в этих древних табличках содержится какая-то тайна, с этим связанная.

Ерунда. Что там Фил сказал насчет зла? «Это глупости, люди совершают глупости, будь это набег на деревню с убийством всех ее жителей, убийство ребенка в припадке гнева. Ошибки. Все это лишь ошибки».

Может, и это тоже какая-то ошибка. И ему повезло, чертовски повезло, что люди, которых он столь бездумно убил, были «виновны» в глазах остального мира.

Что, если жестокий зверь, который ответственен за укус, который изменил его, — не мудрый Человек-волк, а просто животное, как та пума? Что тогда? Но он и сам в это не верил. Сколько человек, с начала времен, подвергались нападениям зверей? И они не превращались в чудовищ.

В девять часов он проснулся, поняв, что уснул прямо в большом кожаном кресле за столом. Плечи и шея занемели, болела голова.

Посмотрев на компьютер, увидел, что пришло письмо от Грейс. Она снова разговаривала с «тем специалистом из Парижа». Не мог бы Ройбен перезвонить?

Он не стал звонить и принялся быстро набирать ответное письмо. «Мама, мне не нужны никакие специалисты. Со мной все в порядке. С любовью, Р.»

В конце концов, я сижу здесь, в собственном доме, и терпеливо жду, когда же я превращусь в волка. С любовью, твой сын.

Он почувствовал нервозность и голод, но голод, не относящийся к пище. Что-то намного худшее. Огляделся вокруг, в большой темной комнате, заставленной книжными шкафами. Огонь уже погас. Он почувствовал тревогу, так, будто ему было необходимо куда-то идти, выбраться наружу, добраться куда-то.

Он слышал тихие звуки леса, шорох дождя в ветвях деревьев. Но не слышал, чтобы снаружи двигалось какое-нибудь крупное животное. Если здесь и есть пума, наверное, она сейчас спит вместе со своими котятами. В любом случае она — просто дикий зверь, а он — человек. Человек, чего-то ждущий в доме со стеклянными стенами.

Он отправил Гэлтону список того, что надо купить в дом. По большей части тут и так все есть. Побольше новых растений в зимний сад — апельсиновых деревьев, папоротников, бугенвиллей. Не сможет ли Гэлтон этим заняться? Что еще? Что-то еще должно быть. Беспокойство начинало сводить его с ума.

Выйдя в Интернет, он заказал лазерный принтер в библиотеку, настольный «Макинтош», приписав, чтобы его доставили как можно скорее, несколько проигрывателей «Боуз» и кучу дисков Blu-Ray.

Потом распаковал проигрыватели «Боуз», те, что привез с собой. В обоих было и радио. Один поставил на кухню, второй — на стол в библиотеке.

Он не слышал никаких голосов. В окружавшей его ночи никого не было.

И превращение не начиналось.

Он еще некоторое время ходил по дому, размышляя, разговаривая сам с собой, думая. Ему надо было все время двигаться. Поставил отметки, где устанавливать телевизоры. Сел, потом встал, походил, поднялся по лестнице, походил по чердаку, снова спустился.

Вышел наружу, под дождь, с задней части дома. Поглядел в окна спален пристройки для прислуги. У каждой комнатки был отдельный вход с небольшим крыльцом. Внутри все было в порядке, пусть и обставлено несколько грубовато, по-деревенски.

В конце пристройки он нашел дровяной сарай, доверху наполненный дровами. Вдоль одной из его стен тянулся верстак, над которым на крюках висели топоры и пилы. И другой инструмент, большой и маленький, все, что может понадобиться для ремонта своими руками.

Ройбен никогда в жизни топора в руках не держал. Снял с крюка самый большой, с почти метровой деревянной рукоятью. Потрогал лезвие. Топор тяжелый, килограмма два с лишним, лезвие сантиметров пятнадцать. Очень острое. Ройбен всю жизнь видел по телевизору и в кино, как колют дрова именно такими топорами. Интересно, сможет ли он сам колоть дрова? Топорище весило немного в сравнении с самим топором, сила удара достигается за счет веса железа. Если бы не дождь, он бы поискал, где здесь дрова колоть.

И тут до него дошло кое-что другое. Это единственное оружие, какое у него есть.

Он забрал топор с собой в дом и положил у камина в гостиной. Топор выглядел совершенно простецки — краска с деревянного топорища давным-давно облезла, и оно успешно затерялось между сложенными поленьями.

Ройбену показалось, что он сможет достаточно быстро взять его, если вдруг потребуется. Конечно, всего какие-то пару недель назад ему бы и в голову не пришло, что он может защищать себя с помощью оружия, но сейчас он не испытывал ни малейших колебаний по этому поводу.

Нервозность была совершенно необоснованной.

Сопротивлялся ли он превращению? Или просто еще слишком рано? Оно еще ни разу не начиналось так рано. Придется подождать.

Но он не мог ждать.

Кисти и ступни стало покалывать. Дождь шумел громче, ему показалось, что он слышит прибой, но он не был уверен в этом.

Он больше не мог терпеть. Он принял решение. У него нет выбора.

Сняв одежду, он аккуратно повесил ее в шкаф и надел просторную одежду, купленную им в Санта-Розе.

Огромная футболка с капюшоном и штаны на несколько размеров больше будто поглотили его, но это его не беспокоило. Коричневое пальто было слишком большим, чтобы надеть его сейчас, но он возьмет его с собой.

Сняв ботинки, он нырнул в огромные сапоги. Намотал на шею шарф, заправил внутрь и положил в карман пальто очки, телефон, бумажник и ключи. Взяв в руки компьютер и лыжные перчатки, вышел.

Едва не забыл включить сигнализацию, но вовремя вспомнил и ввел код.

Свет в доме продолжал гореть.

Отъезжая от дома, он поглядел в зеркало заднего вида. Свет горел и на первом, и на втором этажах. Хорошо. Дом выглядел живым и безопасным, и это его радовало. Как чудесно оказаться владельцем такого дома, этого дома, снова очутиться здесь, среди темного леса, там, где родилась его тайна. Приятно ощущать ноги на педалях машины. Он потянул пальцы, выпрямив их, а потом снова покрепче взялся за обтянутое кожей рулевое колесо.

Дождь омывал лобовое стекло «Порше», но все было отлично видно. Свет фар падал на неровную дорогу, и Ройбен вдруг понял, что напевает вслух, разгоняя машину до максимально возможной на такой дороге скорости.

Думай. Думай так, как думали похитители, решая, как им спрятать сорок два человека, детей. Думай так, как думал безжалостный гений техники, оказавшийся способным убить дубиной маленькую девочку и бросить ее на безлюдном пляже, под дождем, а потом вернуться в тепло и уют, к компьютеру, с помощью которого он пересылал свои сообщения и управлял счетом в банке.

Что ж, видимо, этих детей спрятали где-то совсем рядом, буквально под носом у всех.

10

Ройбен хорошо знал проселочные дороги в округе Мэрин, не хуже, чем улицы Сан-Франциско. Школьником он часто ездил в гости к друзьям в Саусалито и Милл Вэлли, гулял с ними по Маунт Тамальпаис и ходил по тропинкам в Мьюирском лесу.

Незачем было ехать к Управлению шерифа прежде, чем начинать эти поиски, поскольку теперь он отчетливо слышал голоса, окружавшие его, и знал, что будет слышать всех, и никто об этом даже не догадается. Возможно, он услышит то, чего не знает больше никто, кроме похитителей.