Равновесие (СИ) - "Джиллиан". Страница 36

Бродяга встал с пристенка вокруг мусорных контейнеров и пошёл за дом - к лестнице запасного выхода, где вчера сидел, глядя на мост и на часовню... Не надо сейчас думать о сыне. Мысли о нём ведут к слабости, которая размягчает. Слабость - это слишком большая роскошь для человека, который знает, что скоро в очередной раз умрёт - вместе с кем-то. Но так и не привык умирать.

На лестнице он плотней запахнулся в куртку и снова задремал. "Бессмертный" молчал. Значит, время следующей смерти ещё не пришло.

Утро началось с нового счастья. Небо заволокло тучами.

Сначала бродяга этого счастья не понял, только хмуро покосился на низкое из-за тёмно-серых туч небо... "Бессмертный" вывел из дремоты, сказав: "Тебе пора идти". Сердце замерло и, дёргаясь, отчаянно забилось от привычных слов. Как и бродяга, так и "бессмертный" не знал, когда именно должен умереть следующий человек на их пути. Но что вместе с тем идёт, отлично знали оба.

Бродяга вышел на дорогу и поплёлся пешеходной дорожкой параллельно колонне машин всех тех, кто с утра спешил на работу. И через пару шагов понял, как здорово, что небо полностью в тучах.

В круглосуточном продуктовом магазине с гордым наименованием "Минимаркет", при остановке, из-за небесной пасмури горел свет. Но из-за того, что солнце всё-таки уже появилось, бродя и блуждая где-то за облаками, освещение внутри магазина было каким-то тёмным. Немного в таком свете разглядишь. И бомжацкая куртка, а также отвислые штаны стали выглядеть как на обычном покупателе. Например, человек возвращается с "ночной". Бродяга, пока сонная и усталая продавщица, приглядевшись к нему, не начала ругаться и гнать его, быстро вытащил деньги и, держа их в руках напоказ, начал рассматривать витрины. Зациклив её взгляд на деньгах, а не на своём внешнем виде, он уже спокойно прошёлся по маленькому помещению. Кроме продуктов, взял сигареты и зажигалку, некоторое время смотрел на полки со спиртным, потом вспомнил, что денег маловато останется и что неизвестно, когда ему сумеют помочь. И успокоился. Закинув продукты в пакет, а кое-что рассовав по карманам, он спокойно вышел, довольный, что в плохом свете продавщица разглядела лишь деньги в его руках, но не общий бомжацкий облик. "А может, и рассмотрела, - чуть позже думал он, неспешно шагая по тротуару и выглядывая место, где бы присесть. - Повезло, что был недолго в магазине и успел выйти до появления других покупателей. И спасибо Алексеичу, что догадался взять бритву".

В отличие от обычных бомжей города, он так и не научился устраивать "пикник" прямо на том месте, где его застал голод. И не то чтобы мешала полиция, которая гоняла бродяг с мест, слишком публичных. Сам понять не мог, почему так не мог поступить. Врождённое чувство неловкости? Размышляя сейчас, когда машинально оглядывал улицу в поисках места, более или менее закрытого от глаз посторонних, он решил: нет, скорее, подспудная боязнь, что полиция не только заметёт его, но и заставит вернуться домой. А он страшно боялся, что те, которые высокомерно называли себя богами, могут использовать шантаж семьёй, если он вдруг всё-таки упрётся и не захочет пойти дальше.

Отойти от дороги он не мог. "Бессмертный" сказал, что требуется идти рядом с ней. Прикинув возможности, понял, что надо искать глухой остановочный навес и устраиваться на "обед" в уголке. Так он уже делал несколько раз. Посмотрев на экране оставленного ему мобильника время, обнаружил, что уже двенадцатый час. В это время на остановках народу мало, так что устроиться внутри навеса нетрудно - без опасности нарваться на какую-нибудь добродетельную бабу, которая начнёт ругаться из-за грязного бомжа, а то и стыдить его... Он усмехнулся: в общем, поесть не даст.

Остановка обнаружилась неподалёку. Причём, пока он дошёл до неё, на небе воссияло солнце, и стало как-то веселей. Так что он и в самом деле довольно удобно устроился в уголке, невольно подыгрывая двум ожидающим транспорта, типа: я тоже жду, но только такого транспорта, который редко ходит. В солнечном свету уголок остановки оказался достаточно тёмным, и на забившегося бродягу внимания не обращали. Убедившись в этом, он быстро принялся за еду... Вскоре опустошённые пакетики и бумаги он смял и выбросил в мусорную урну тут же, на остановке.

И понял, что поел зря. Да ещё так плотно.

Судорога ненависти мгновенно исказила его лицо. "Бессмертный" же предупредил! А он прошляпил. Смысл в его потраченных деньгах и съеденных вкусностях?.. Если сейчас будет очередная смерть, в процессе которой он наверняка потеряет всё только что спешно проглоченное? А потом дошёл абсурд ситуации. Он уже не думает о том, что сейчас, возможно, произойдёт и как это будет убийственно больно. Он думает о напрасной трате денег!

С трудом заставил себя думать о чём угодно, кроме денег.

- "Бессмертный", - негромко сказал он, когда очередной троллейбус унёс в своём чреве ещё двоих. - Ты до сих пор не знаешь, что будет, когда мы дойдём до центра?

"С тобой - неизвестно, - буркнул "бессмертный". - Со мной - ясно. Меня засунут куда-нибудь, снова в какой-нибудь артефакт, и будут использовать всякий раз, когда понадоблюсь..."

- А предположения? - спросил бродяга, прищурившись на пешеходную дорожку на той стороне дороги.

"Думаешь - были бы, я бы озвучил? - неохотно сказал "бессмертный" и со вздохом признался: - На моём сознании что-то вроде ментальной удавки. Попробуй я что-то сказать тебе из того, что для тебя важно, мне не дадут выговорить это. Я в большей степени раб, чем бы думаешь..."

- Они сейчас нас слушают?

"Нет... Хм. Понял. Ты думал, эта информация из запретных? - поинтересовался "бессмертный". - Думал, я не смогу ответить?"

- Была такая мысль.

Подошёл троллейбус, и бродяга переключился на выходивших пассажиров. Он старательно разглядывал каждого, только бы не думать о будущей смерти. И завидовал. Завидовал озабоченности вышедших ежеминутной суетой, которая заставляла их сосредотачиваться на мелочах, что предстоит ещё сделать. Завидовал лицам, безмятежным и в то же время неосознанно деловым. У всех. Что у малявки, вышедшей чуть не вприпрыжку, несмотря на явно тяжёлый рюкзачок за спиной и сумку, похоже, с обувью, в руке. Что - у женщины, лет пятидесяти, которая тащила две сумки, толстые от продуктов, - возможно, она побывала на рынке: из одной из сумок высовывается пакет с яблоками и пучок зелени. Что (бродяга мгновенно вдвинулся в угол навеса) - у молодого полицейского, который с деловым и хмурым видом сразу пошёл к переходу, шагах в двадцати от остановки.

Малявка подбежала к скамье навеса и, не обращая внимания на бродягу, скинула со спины рюкзачок, покопалась в нём и с радостной улыбкой вынула круглый леденец на палочке. Немедленно засунув его в рот, она быстро привела рюкзачок в порядок и помчалась за женщиной к тому же переходу.

Бродяга улыбнулся девчушке вслед - и замер.

Зрение будто раздвоилось.

Девочка ещё бежала - всё так же, вприпрыжку... Но тенью, тоже раздвоившейся, бежала уже впереди женщины - полицейский перешёл дорогу раньше, и поток машин продолжил своё течение.

К переходу машины подъезжали в две полосы с обеих сторон.

Девочка обогнула женщину и прыгнула с тротуара на проезжую часть. Первая машина затормозила. Вторая выскочила из-за неё... Пронзительно закричала, срывая голос, женщина, так и не успевшая опустить ногу с тротуара на дорогу, а тело девочки невероятно легко, словно мягкую игрушку, взметнуло от бока летящей второй машины...

Он сам не понял, в какой момент оказался на ногах.

Что происходит?!

Почему же он не умирает вместе с дев...

Девочка спокойно догоняла женщину с сумками.

Держась за металлический столб одной рукой, на ногах, подгибающихся от только что пережитого ужаса, бродяга, не веря глазам, смотрел на девочку, которая остановилась на пару секунд, чтобы поправить сползающий с плеча ремень рюкзачка.