Наследник Монте-Кристо - Митчелл Мередит. Страница 8

– Да, миледи, – несмотря на свое смущение, Люси не опускала глаз, напротив, она, кажется, едва сдерживалась, чтобы не начать вертеть головой, рассматривая все вокруг – незнакомую комнату, нарядных леди, бурую осеннюю лужайку за высоким окном.

– Позже, когда ты немного отдохнешь, я познакомлю тебя со своим племянником, его зовут Лори, и лордом Гренвиллом. Моя тетушка леди Боффарт – давняя подруга миссис Хоуп, и они сейчас ничего не заметят, даже если мы с тобой примемся танцевать и прыгать по комнате.

Девочка хихикнула и покосилась на тетушку Розалин, которая уже перестала тормошить гостью и сейчас указывала ей на диван, где расположились рядышком Эмили и Люси.

Леди Гренвилл вынуждена была подняться и поприветствовать миссис Хоуп, пока леди Боффарт разглядывала маленькую гостью.

– Итак, Люси, расскажи мне, чем ты любишь заниматься больше всего, – тетушка Розалин постаралась смягчить свой решительный тон, но девочка все равно смутилась.

– Я люблю рисовать, миледи, и петь песенки своей кукле.

– Ты, должно быть, знаешь много песен? Может быть, ты споешь и нам тоже?

– Нет, миледи, не очень много, – робко созналась Люси.

– В твоей комнате тебя ждут две куклы, которые будут рады послушать, как ты поешь, – Эмили решила вмешаться, пока ее тетка совсем не запугала малышку. – И няня Пейшенс научит тебя новым песенкам.

Старая нянька лорда Гренвилла присматривала за Лори, пока он был мал и нуждался в ней, но последние два года почтенная женщина проживала в собственном коттедже в полутора милях от Гренвилл-парка. По просьбе жены лорд Гренвилл призвал няню Пейшенс обратно, и старушка, довольная оказанной ей честью, с нетерпением ждала знакомства с мисс Хаттон.

– Две куклы! – девочка едва не подпрыгнула от удивления. – И я смогу играть с ними?

– Конечно, дитя мое. Сейчас горничная принесет чай, а после того, как ты попробуешь лимонный торт, сможешь познакомиться с няней Пейшенс и увидеть своих кукол.

Люси трогательно сложила ладони перед грудью, не умея выразить благодарность этой милой леди. Миссис Хоуп говорила ей, что леди Гренвилл очень добра, но целых две куклы! Это было непомерно много для малышки, так что девочка даже не обратила внимания на слова о том, что у нее будет собственная комната.

Эмили вопросительно взглянула на миссис Хоуп. Женщина сочувственно кивнула головой.

– У Люси всего лишь одна кукла, ее зовут Фиби. В доме ее тетушки были другие игрушки, но Люси не смогла взять их с собой, они нужны ее маленьким племянницам.

– Что ж, теперь у Фиби будет компания, – леди Боффарт оглядела голубое платье девочки, сшитое из тонкой шерсти. – Какое у тебя нарядное платье!

– Она выросла из своего траурного платьица, и мы с моей горничной перешили для нее старое платье моей Аннабель, – объяснила миссис Хоуп. – Я сочла, что Люси необязательно носить черное.

– Разумеется! – подхватила леди Боффарт, на которую всегда наводил тоску вид одетых в черное детей.

Хетти принесла чай, за ней шла еще одна горничная с подносом, и обе девушки принялись расторопно накрывать на стол. Люси во все глаза смотрела на то, как на столе появляются чашки из тонкого фарфора и многочисленные блюда с булочками, пирожками и, конечно же, с обещанным лимонным тортом.

– Иди сюда, дорогая. – Леди Боффарт положила на стул подушку, чтобы девочке было удобно сидеть, а затем ловко подхватила Люси и усадила за стол. – Все маленькие девочки любят сладости, и ты одна из них, не так ли?

– У тети Джудит мне очень нравилось есть по утрам хлеб с джемом из смородины, мы собирали ее летом… – Люси расстроенно наклонила голову, но не заплакала.

– Должно быть, ты захочешь написать своей тете, как прошло ваше путешествие, и о новых куклах ей надо обязательно рассказать, – Эмили испытывала радость от того, что малышка не выглядит забитой и несчастной, как можно было опасаться, зная о судьбе девочки. И Люси определенно не лишена была твердости духа – она не слишком сильно стеснялась, оказавшись в обществе незнакомых леди, и постаралась скрыть огорчение, вызванное воспоминанием о доме, который она покинула. Впрочем, это ведь был не ее родной дом, и миссис Хоуп еще только предстояло рассказать о том, что собой представляла эта тетя Джудит, захотевшая отдать девочку в приют. Может, о ней и тосковать не стоило.

– Я обещала написать ей, – Люси подняла голову и снова оживилась. – Только я не знаю, как пишутся некоторые слова. Мама занималась со мной, а у тети Джудит не было времени, она должна была готовить и убирать, пока Сара, ее дочка, болела. Потом бог послал Саре деток, и они так кричали… Я не могла спать, и тетя Джудит тоже, она говорила, что от их крика у нее болит голова.

– У тети Джудит не было служанки? – Леди Боффарт сочувственно смотрела на девочку, но Эмили подозревала, что и эту историю тетушка Розалин рано или поздно перескажет в одном из своих новых романов.

– Была, но только одна, и она всегда говорила, что очень тяжело работает, поэтому тетя Джудит ей помогала, – на Люси явно произвели впечатление опрятные горничные леди Гренвилл.

– Нам очень интересно узнать побольше о тебе, Люси, поэтому мы будем еще много спрашивать тебя о твоей семье и о том, что тебе нравится, а сейчас будет лучше, если ты попробуешь торт, – леди Гренвилл решила прекратить расспросы и отвлечь девочку от переживаний о прошлом. – И ты можешь не огорчаться из-за того, что плохо умеешь писать. Гувернантка моего племянника, мисс Роули, поможет тебе и научит всему, что ты еще не знаешь.

Люси радостно кивнула, прядь ее неаккуратно причесанных кудрявых волос едва не оказалась в тарелке с тортом, и Эмили почувствовала, что готова принять Люси Хаттон в свое сердце. Лишь бы только девочка захотела увидеть в леди Гренвилл замену матери, которой так рано лишилась!

После чаепития, во время которого больше других говорила миссис Хоуп, рассказывавшая о поездке и об успехах своей дочери в пансионе, за Люси явилась няня Пейшенс. Эмили заметила одобрительный взгляд старой женщины – дородная нянька не любила хилых, болезненных детей, и под ее суровым взглядом бледная и худая леди Гренвилл порой ощущала себя ребенком, которому необходимо есть как можно больше каши за завтраком.

Люси вежливо приветствовала няню и охотно согласилась пойти вместе с ней в свою новую комнату. Видно было, что девочка устала, глаза ее смотрели сонно, но ожидание встречи с двумя куклами придавало ей сил. Няне Пейшенс было поручено уложить малышку в постель на час или два и разобрать ее немногочисленный багаж, а три леди, оставшись одни, могли теперь свободно поговорить обо всем, что их волновало.

– Она прелестна, я и не предполагала увидеть такую живость в ребенке со столь печальной судьбой! – немедленно заявила леди Боффарт.

– Как бы мне хотелось, чтоб все ее печали остались в прошлом… – вздохнула Эмили. – Я уверена, если она захочет остаться здесь, я полюблю ее. Но что, если она не сможет найти в Гренвилл-парке настоящий дом?

– Еще рано говорить об этом, но, полагаю, сердце девочки открыто для привязанностей. Она наделена умением быть благодарной и охотно отвечает на доброе отношение, – заметила миссис Хоуп. – Счастье для нее, что после смерти матери она не превратилась в угрюмого, замкнутого ребенка, но это не означает, что малышка бессердечна и забывчива.

В ответ на расспросы Эмили и тетушки Розалин миссис Хоуп рассказала о семье Люси то, что ей самой было известно. Хаттоны проживали на той же улице, что и миссис Хоуп с дочерью, но прежде две семьи почти не общались друг с другом.

После того как мистер Хаттон, учитель рисования, умер от пневмонии, миссис Хаттон, милая, но совершенно непрактичная женщина, едва сводила концы с концами и пережила мужа лишь на несколько месяцев. Все наследство маленькой Люси состояло из нескольких картин ее отца, а маленький домик Хаттонов пришлось продать, чтобы уплатить долги. Девочку забрала старшая сестра миссис Хаттон, вдова, которая жила вместе дочерью и ее мужем, почтовым служащим.