Эхопраксия - Уоттс Питер. Страница 54

И все это случилось в последнее лихорадочное мгновение, прежде чем камеры вырубились.

Сенгупта что-то нечленораздельно тараторила, но Брюкс едва ее слышал.

«Я знаю, что это, — думал он, раз за разом прогоняя в голове последние секунды. — Я уже такое видел и даже сам использовал. Я точно знаю, что это…»

Магнетит, хроматофоры и защитная окраска. Сломанные и дотошно построенные заново клетки. Аккуратно подчищенные следы, стертые чужие запахи, пунктуально расставленные по местам сенсоры и семплеры: естественная среда обитания, реконструированная по всем осям.

«Это сектор исследования для забора проб».

Дэн дернул за пряжку на упряжи и взлетел к куполу.

— Мы должны их оттуда вытащить.

Сенгупта затрясла головой так сильно, что Брюкс подумал, та сейчас отскочит:

— Ни за что ни за что на хрен нам надо отсюда выбираться…

Он взлетел над зеркальным шаром и схватил ее за плечи…

— Убрал руки тварь!

…отпустил, но держался рядом, лицом к лицу, буквально в сантиметре, хотя Сенгупта корчилась и отводила глаза.

— Оно не знает, что мы здесь, понимаешь? Ты сама говорила: «слишком тупая для стереокамер», и слишком тупая, чтобы узнать про нас. Мы не были на «Икаре», Порция нас никогда не видела. Мы можем застать ее врасплох…

— Тараканья логика это глупо это вообще ничего не значит мужик мы должны валить отсюда…

— Не уходи. Слышишь меня? Оставайся здесь, если хочешь, но с места не трогайся, дура тупая. Пока я не вернусь. Разогревай двигатели, если эти треклятые штуки работают, но сиди на месте.

Она покачала головой. Капелька слюны по дуге сорвалась с ее губ и пролетела в воздухе.

— Что ты хочешь сделать они в десять раз умнее тебя но ничего не предвидели…

«Хороший вопрос».

— В каком-то смысле да, Ракши. Но с другой стороны, они в десять раз глупее: знают все про кварки и амплитуэдроны, но их прижал к ногтю не кусок квантовой пены, понимаешь? Их прижал к ногтю треклятый полевой биолог. А эту игру я знаю изнутри.

Брюкс взял голову Ракши в свои ладони и поцеловал в темечко:

— Не улетай.

Затем прыгнул в форпик.

Он летел сквозь стропила, как шарик от пинбола, отскакивал от балки к поручню, отпихивал стропы, пряжки и переливающиеся пузыри маслянистой воды, которые размазывались при столкновении. Брюкс — исходник, Брюкс — таракан. «Сдавайся, Дэнни, малыш: даже не думай, только опозоришься перед взрослыми. Кивай и глотай, что дают. Держи рот на замке, когда Сенгупта считает за пустяк расхождение на пару миллиметров в аллометрии станции и списывает его на воздействие температуры. Не рискуй, когда Мур замечает, что Порция — чудо из чудес — растет, потом указывает на лужу из свечного воска, разлитую в камере конденсатора, и забывает о своем предположении, пожав плечами. Не задавай вопросы о том, почему проникновение слизи на станцию остановилось на столь очевидной и бросающейся в глаза границе. Забудь, что Порция ведет вычисления и сопоставляет; забудь о ее способности выстраивать мозаики такого филигранного разрешения, что обычный мясной глаз не отличит голую переборку от металла, покрытого тончайшим слоем думающего пластика. Не позволяй результатам собственного исследования привести тебя к очевидному выводу’ Порция способна покрыть любую поверхность, как невидимая разумная кожа, она рядом, когда кто-то загружает интерфейс или включает свет, она наблюдает за всем, что мы делаем, чувствует каждую последовательность, которую наши пальцы выстукивают на контрольных панелях. Просто сиди и улыбайся, пока взрослые спокойно совершают ужасную ошибку и заходят в чужую клетку, нарисованную внутри „Икара“.

И когда ловушка захлопнется, все части головоломки сойдутся, можешь утешаться тем, что старшие ничего не увидели, а эти поврежденные мозгом Двухпалатники с их коллективным сознанием на поверку оказались не такими уж сообразительными. Самодовольный и правый, ты умрешь рядом с умнейшими из людей в массовой могиле, кружащейся вокруг Солнца».

Минога зияла впереди по левому борту, голубой пастелью подсвечивая края и углы. В альковах плавали три пустых скафандра. Брюкс подумал и отмел их с порога: к тому времени, как он в них залезет, каждый человек на «Икаре» будет сидеть в том, что у Порции сойдет за формалин. Но за шлюзом, в дальних уголках стыковочного узла находились инструменты, которых хватило бы на то, чтобы разрезать корабль пополам, а потом собрать заново.

Порция явно могла сжимать молекулы в нечто вроде брони: Офоэгбу имел внушительные габариты, но из-за плесени — растянувшейся тонким слоем по люку буквально за секунды — отскочил обратно в отсек, даже не потревожив неожиданно образовавшуюся мембрану. Только Брюкс в деталях рассмотрел тварь изнутри. Видел части, которые позволяли Порции говорить, думать и сливаться с местностью; у него было хотя бы примерное представление о том, как она структурирована и из чего сделана.

Дэн был уверен: огня Порция не выдержит.

Он выдернул сварочный лазер со стойки и полетел вниз; по пути скинул предохранитель, а кабель обернул вокруг запястья. Электрическое насекомое тихо заныло, быстро набрав ультразвуковые обороты, пока заряжались конденсаторы.

Вниз, в пасть миноги, светящейся полужесткой трахеи со скелетными обручами, расположенными с трехметровыми интервалами. Мягкие, с прокладкой жилы тянулись по всей длине прохода — сухожилия и мускулы, двигавшие туннель во время стыковки. Впереди замаячила рама из биостали — массивная квадратная заслонка, утопленная в борту «Икара»: главный шлюз станции, задраенный и надежный, как скала, успокаивающе индустриальный после податливой биотектуры.

Сбоку в сплаве, внутри пурпурной впадины, угнездилась рукоятка. Брюкс схватил ее и уперся в стену обеими ногами; повернул, дернул на себя. Выемка стала зеленой, и шлюз со вздохом открылся. Дэн ухватился за его край и, не обращая внимания на желтые вспышки нервирующей смарткраски, предупреждающей о ДВОЙНОМ ОТКРЫТИИ ЛЮКОВ, уставился в темный лабиринт с другой стороны.

Вражеская территория. Он понятия не имел, как далеко она тянулась. Может, Порция смотрела на него прямо сейчас.

Дэн поднял сварочный аппарат и полетел вперед.

Никаких направляющих аниматиков. Никакой удобной схемы, вращающейся в голове; нет даже яркой иконки, указывающей цель. Он помнил маршрут только по дюжине сигналов с камер на шлемах и благодаря собственному вуайеризму, хотя понятия не имел, насколько полезны его воспоминания. Может, они надежны, как у любого таракана. А может, сама архитектура станции уже изменилась.

Топографическая анатомия должна была привести его к святилищу: вниз по долготной хорде, на повороте вправо, мимо накопителя антипротонов, и снова вправо под ядром охладителя. Если повезет, там кто-нибудь будет издавать звуки, и по ним можно будет ориентироваться дальше.

«Надо было взять шлем, — подумал Брюкс, оглядываясь назад с полной ясностью. — Надо было взять что-нибудь со связью. Еще один лазер или два для Джима и парней. Твою же мать».

Звуки впереди, справа, сзади; краем глаза Дэн заметил какое-то движение в коридоре, который даже не поместил на ментальную карту. Он схватился за проплывавшее мимо стальное ребро; лазер по инерции отправился дальше, дернул вперед запястье, Брюкс потерял равновесие, кувыркаясь, полетел к переборке и больно ударился головой о балку. Резак, вздрогнув на конце привязи, вернулся и ударил Дэн в грудь.

Крики сзади. Небольшой хор бессловесных, паникующих голосов. Почти электрический звук, словно кто-то полз, скользя.

Брюкс выругался и полетел в обратную сторону. Забытый проход надвигался. Дэн затормозил, ухватился за поручень, повернул за угол… и чуть не врезался в стену, сгущавшуюся перед ним, как мембрана из живой глины. Пока он останавливался, бормоча про себя «Я почти коснулся ее, почти коснулся, и она меня чуть не достала», — та превратилась в биосталь: твердую, непроницаемую и достаточно толстую, чтобы заглушить звуки резни с другой стороны.