Капитализм и шизофрения. Книга 2. Тысяча плато - Делез Жиль. Страница 19

С одной стороны, мы вовсе не переходим от относительного к абсолютному лишь благодаря ускорению, даже если увеличения скоростей стремятся к такому глобальному и сравнительному результату. Абсолютная детерриторизация не определяется как гигантский ускоритель; она абсолютна и не зависит от того, насколько она замедленна или задержана. Мы даже можем достичь абсолютного благодаря феномену относительной медленности или задержки. Запоздалое развитие, например. Качественно определяет детерриторизацию как раз не ее скорость (некоторые детерриторизации весьма медленны), а ее природа, конституирует ли она эпистраты и парастраты, продолжается ли посредством артикулированных сегментов, или же, напротив, перескакивает от одной сингулярности к другой, следуя некомпонуемой, несегментированной линии, прочерчивающей метастрату плана консистенции. С другой стороны, ни при каких обстоятельствах не следует полагать, будто абсолютная детерриторизация приходит внезапно или в придачу, после или сверх того. В этих условиях мы не понимаем, почему сами страты оживляются движениями относительных детерриторизации и декодирования, которые не похожи на происходящие на них несчастные случаи. Действительно, первичной является именно абсолютная детерриторизация, абсолютная линия ускользания, сколь бы сложной или множественной она ни была, детерриторизация плана консистенции или тела без органов (Земля, нечто абсолютно детерриторизованное). Такая абсолютная детерриторизация становится относительной только благодаря стратификации на данном плане или теле: страты всегда являются осадком, а не инверсией — вопрос не в том, как нечто покидает страты, а в том, как вещи входят в них. Итак, существует вечная имманентность абсолютной детерриторизации внутри относительной; а машинные сборки между стратами, регулирующие дифференциальные отношения и относительные движения, также обладают точками детерриторизации, ориентированными в сторону абсолютного. План консистенции всегда имманентен стратам; два состояния абстрактной машины всегда сосуществуют как два различных состояния интенсивностей.

Большинство аудитории ушло (первыми ушли поклонники Андре Мартине с их двойной артикуляцией, за ними последовали приверженцы Ельмслева с их содержанием и выражением, а затем биологи с их белками и нуклеиновый кислотами). Остались только математики, привыкшие к безумию других, а также несколько астрологов, археологов и отдельных зевак. Кроме того, сам Челленджер изменился со времени начала диспута, голос его охрип и иногда прерывался обезьяноподобным кашлем. Но мечтал он не о том, чтобы провести конференцию для людей, а чтобы предложить программу для чистых компьютеров. То есть он мечтал об аксиоматике, ибо по существу только аксиоматики имеют дело со стратификацией. Челленджер обращался только к памяти. Теперь, когда мы обсудили, что осталось постоянным, а что изменилось в страте с точки зрения субстанций и форм, нужно ответить на последний вопрос: что меняется от одной страты к другой с точки зрения содержания и выражения. Ибо, если верно, что всегда есть реальное конститутивное различие двойной артикуляции, взаимопредположение между содержанием и выражением, тогда то, что меняется от одной страты к другой, — это природа такого реального различия, а также природа и относительные позиции различенных терминов. Давайте рассмотрим первую большую группу страт — мы можем кратко охарактеризовать как содержание (форма и субстанция), которое является здесь молекулярным, и как молярное выражение (форма и субстанция). Различие между молекулярным и молярным — это прежде всего различие в порядке величины или масштаба. Именно резонанс, коммуникация между двумя независимыми порядками учреждает стратифицированную систему, у молекулярного содержания которой есть собственная форма, соответствующая распределению элементных масс и действию одной молекулы на другую; так же как выражение обладает формой, манифестирующей статистическую совокупность и состояние равновесия на макроскопическом уровне. Выражение подобно «действию усиливающегося структурирования, которое переносит активные свойства изначально микрофизической дискретности на макрофизический уровень».

За исходную точку мы взяли случаи такого рода на геологических, кристаллических и физико-химических стратах, то есть там, где мы можем сказать, что молярное выражает микроскопические молекулярные взаимодействия («кристалл — это макроскопическое выражение микроскопической структуры»; «кристаллическая форма выражает некие молекулярные или атомарные характеристики определенного вида химических составляющих»). Конечно, в этом отношении остается еще немало возможностей, зависящих от числа и природы промежуточных состояний, а также от влияния внешних сил на формирование выражения. Между молекулярным и молярным может быть больше или меньше промежуточных состояний, больше или меньше внешних сил или организующих центров, внедряющихся в молярную форму. Несомненно, эти два фактора обратно пропорциональны друг другу и указывают на предельные случаи. Например, форма молярного выражения может быть типа «шаблона [moule]», мобилизующего максимум внешних сил; или же, напротив, типа «модуляции», вводящей минимум этих сил; но даже в случае шаблона существуют почти мгновенные, внутренние промежуточные состояния между молекулярным содержанием, принимающим собственные специфические формы, и молярным выражением, задающим то, что находится вне формы шаблона. И наоборот, даже когда умножение и темпорализация промежуточных состояний свидетельствуют об эндогенном характере молярной формы — как у кристаллов, — имеется минимум внешних сил, все еще вмешивающихся в каждую из стадий.^[65] Значит, мы должны сказать, что относительная независимость содержания и выражения; реальное различие между молекулярным содержанием и молярным выражением — с их соответствующими формами — обладает особым статусом, наделенным определенной широтой [latitude], или свободой действий, между этими случаями-пределами.

Поскольку страты суть Божьи кары, не следует колебаться по поводу заимствования всех тонкостей средневековой схоластики и богословия. Между содержанием и выражением есть реальное различие, ибо соответствующие формы актуально различаются в самих «вещах», а не только в уме наблюдателя. Но такое реальное различие весьма специфично, оно только лишь формально, ибо две формы компонуют или согласовывают одну и ту же вещь, одного и того же стратифицированного субъекта. Приведем разные примеры формального различия: между масштабами или порядками величины (как между картой и ее моделью; или, другим способом, между микрофизическими и макрофизическими уровнями, как в притче Эддингтона о двух бюро); между разнообразными состояниями или формальными причинами, через которые проходит одна и та же вещь; между вещью, взятой в собственной форме и в отношении событийно внешней причинности, коя сообщает ей иную форму… и т. д. (Существует столько разных форм, что не только содержание и выражение обладают собственными формами, но и промежуточные состояния вводят формы выражения, присущие содержанию, и формы содержания, присущие выражению.)

Если уж формальные различия разнообразны и реальны, то на органической страте меняется сама природа различия, а в результате на этой страте меняется и все распределение между содержанием и выражением. Тем не менее, органическая страта сохраняет и даже усиливает отношение молекулярного и молярного со всеми типами промежуточных состояний. Мы увидели это в случае морфогенеза, где двойная артикуляция неотделима от коммуникации между двумя порядками величины. То же верно и для клеточной химии. Но у органической страты оригинальный характер, который должен принимать в расчет это усиление как таковое. Дело в том, что прежде выражение зависело от выражаемого молекулярного содержания во всех смыслах-направлениях и в каждом измерении, будучи независимым лишь в той мере, в какой прилагалось к более высокому порядку величины и к внешним силам — реальное различие проходило между формами, но формами одной и той же совокупности, одной и той же вещи или субъекта. Теперь же выражение становится независимым само по себе, то есть автономным. Прежде кодирование страты было коэкстенсивно этой страте, но в органической страте оно разворачивается на автономной и независимой линии, которая максимально обособляется от второго и третьего измерений. Выражение перестает быть объемным или поверхностным, становясь линейным, одномерным (даже в своей сегментарности). Тут существенна линейность нуклеиновой последовательности.^[66] Следовательно, реальное различие содержания-выражения не просто формально, оно, строго говоря, реально и переходит теперь в молекулярное, независимое от порядка величины, оно проходит между двумя классами молекул, нуклеиновыми кислотами выражения и протеинами содержания, между нуклеиновыми элементами, или нуклеотидами, и протеиновыми элементами, или аминокислотами. Как выражение, так и содержание являются теперь молекулярными и молярными. Различие уже не касается отдельной совокупности или субъекта; линейность ведет нас дальше к порядку плоских разнообразий, а не к единству. Выражение действительно отсылает к нуклеотидам и нуклеиновым кислотам, как и к молекулам, которые — в своей субстанции и форме — полностью независимы не только от молекул содержания, но и от любого направленного действия внешней среды. Итак, инвариантность принадлежит определенным молекулам, а не только лишь молярному масштабу. Напротив, протеины — в своей субстанции и форме содержания — равным образом независимы от нуклеотидов: однозначно определено только то, что скорее одна аминокислота, а не другая соответствует последовательности из трех нуклеотидов.^[67] Следовательно, линейная форма выражения задает некую производную форму выражения, на этот раз соотнесенного с содержанием, — форму, которая, благодаря сворачиванию протеиновой последовательности аминокислот на саму себя, производит, наконец-то, особые трехмерные структуры. Короче, органическую страту характеризует именно такое выравнивание выражения, такое исчерпывание или обособление линии выражения, такое опускание формы и субстанции выражения к одномерной линии, подтверждающей их обоюдную независимость от содержания, если не принимать в расчет порядки величины.