Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на совет - Ракитин Алексей Иванович. Страница 31
3. Александр Сергеевич Колеватов оказался в целом утеплен неплохо, правда, не имел головного убора. Он был одет в «нательную сорочку с начесом» (по-видимому, с длинными рукавами, хотя эксперт это не уточнил) и хлопчатобумажную рубашку-ковбойку, в карманах которой оказались английская булавка, ключ от замка, кусочек оберточной бумаги и две упаковки таблеток (кодеин и сода). Поверх рубашки-ковбойки были надеты свитер, свитер с начесом и лыжная куртка из бумазеи на молнии. Куртка имела повреждения — большую дыру на левом рукаве с обожженными краями, размером 25 х 12 х 13 см, и надрывы правого рукава длиною 7–8 см. Куртка оказалась расстегнута, расстегнуты были и ее карманы и манжеты. Нижняя часть тела также оказалась защищена достаточно хорошо: трусы, кальсоны, лыжные брюки из байки с боковыми застежками (в кармане носовой платок), брезентовые брюки-кобинезон с надрывами внизу, в правом кармане комбинезона — размокшая коробка спичек. Обуви погибший не имел, на его ногах оказалась пара шерстяных носков домашней вязки со следами обожжения, под ними на правой ноге — один хлопчатобумажный носок, а на левой — три таких же. На левой лодыжке под одеждой была обнаружена марлевая повязка, наложенная явно до бегства от палатки, так как аптечку погибшие туристы с собою не прихватили.
Рост погибшего был равен 174 см.
Возрожденный описал следующие повреждения трупа (см. соответствующую схему):
— в области глазниц и надбровных дуг — отсутствие мягких тканей с обнажением костей черепа, брови отсутствуют (1);
— «хрящи носа мягкие на ощупь, необычной подвижности. Основание носа приплюснуто» (нос сломан?) (2);
— за правой ушной раковиной в зоне сосцевидного отростка височной кости рана неопределенной формы размером 3,0 х 1,5 х 0,5 см, проникающая до кости (т. е. сосцевидного отростка височной кости) (6);
— на правой щеке дефект мягких тканей размером 4,0 х 5,5 см неправильной овальной формы с подмятыми, сглаженными, истонченными краями. Дно дефекта — кости нижней челюсти. «Вокруг дефекта, расположенного на правой щеке и области нижней челюсти, мягкие ткани багрово-зеленого цвета» (дословная цитата из акта. Смысл фразы заключается в констатации экспертом того факта, что обнаруженное повреждение является эпицентром гниения плоти) (3);
— шея деформирована в области щитовидного хряща (4);
— кожные покровы грудной клетки со сползанием поверхностного слоя кожи (надо ясно понимать, что это не есть указание на полное отделение кожи, а лишь свидетельство отделения эпидермиса от кориума. Часто наблюдается у тел, пробывших в воде 6 и более суток. Описанное у всех четырех тел, найденных в овраге, сползание кожи на голове вместе с волосами относится именно к упомянутому явлению. Сам по себе данный признак не свидетельствует о каком-то необычном повреждении или гниении тела, а лишь характеризует продолжительность пребывания тела в воде, являясь, наряду с мацерацией стоп и кистей рук, надежным индикатором этого);
— мацерация пальцев рук и стоп;
— разлитое кровоизлияние в подлежащие ткани левого коленного сустава (5).
Рот погибшего был раскрыт, язык — находился на месте (тут читатель может попытаться провести аналогию с тем, что эксперт увидел у Дубининой). Кожные покровы — зеленовато-серые с багровым оттенком. На теменно-затылочной области было отмечено трупное сползание волос, характерное для тел, пробывших долгое время в воде и подвергшихся заметному разложению, о чем было сказано выше. Трупные пятна эксперт зафиксировал на задней боковой поверхности туловища и конечностей. Количество мочи, обнаруженной в мочевом пузыре погибшего, оказалось наибольшим по сравнению с остальными членами группы — 700 мл.
Обобщенная схема телесных повреждений Александра Колеватова
Важно отметить, что в плевральных полостях погибшего эксперт обнаружил до 500 см3 кровянистой жидкости. Это примерно половина того, что было зафиксировано у имевшего гемоторакс Золотарева. Из Акта совершенно невозможно понять, чем вызвана такая наполненность плевральных полостей. Если это явление являлось прижизненным, то Александр Колеватов был обречен на смерть.
Гистологическое исследование биологических образцов, взятых из внутренних органов и межреберных мышц, не показало наличия кровоизлияний. При этом были констатированы сильные гнилостные изменения.
Эксперт определил смерть Колеватова как насильственную, последовавшую в результате воздействия низкой температуры, а основные телесные повреждения (как и мацерацию) посчитал посмертными. Формальные основания для второй части такого заключения вроде бы имелись. Только повреждение левого колена являлось, безусловно, прижизненным, но оно, скорее всего, не имело никакого отношения к обстоятельствам смерти Александра Колеватова и произошло до того, как стали разворачиваться трагические события на склоне горы. Во всяком случае, наличие марлевой повязки на левой лодыжке указывало на то, что поврежденное колено было забинтовано и повязка сползла в процессе последующих перемещений.
Безусловно, следует рассматривать как весьма серьезное повреждение головы за правым ухом Колеватова, т. е. доходящую до сосцевидного отростка височной кости рану размером 3,0 х 1,5 х 0,5 см. Если бы это повреждение было нанесено задолго до смерти, то оно непременно сформировало бы заметный отек. Возрожденный, однако, отека за ухом не описал, но это вовсе не означает посмертного происхождения данного повреждения, ведь погибший мог быть травмирован непосредственно перед смертью, буквально за несколько минут. Собственно, именно эта травма и могла вызвать потерю сознания с последующим быстрым замерзанием в снегу. При этом отек за ухом просто не успел бы появиться…
Нельзя не отметить того, что в этом акте очень выпукло, как ни в каком другом, отобразилась нестыковка описательной и заключительной частей. Другими словами, из того, что было отмечено судмедэкспертом Возрожденным, вовсе не следует тот вывод, который он сделал. Самая мягкая формулировка, которая приходит в этой связи на ум, — акт СМЭ неполон, утверждение о смерти от переохлаждения на основании описанных изменений состояния тела выглядит малообоснованным, точнее вообще необоснованным.
В самом деле, эксперт не описал обморожений конечностей (в том числе полового члена), характерных для замерзания трезвого человека, активно борющегося с морозом. Не зафиксировано такого важного свидетельства смерти от переохлаждения, как переполненность кровью внутренних органов, прежде всего мозговых оболочек (их кровенаполнение охарактеризовано как «удовлетворительное»). В желудке не обнаружено «пятен Вишневского» — также значимого признака далеко зашедшей гипотермии. Единственным указанием на смерть от переохлаждения была переполненность мочевого пузыря, но, как уже отмечалось, для промороженных трупов этот признак перестает быть безусловно точным. Кроме того, иннервация мочевого пузыря может наблюдаться и при сотрясении мозга.
Александр Колеватов оказался единственным из четверки, найденной в овраге, чью смерть эксперт Возрожденный списал «на холод» (дословно: «смерть его наступила в результате воздействия низкой температуры. Обнаруженные на теле Колева-това телесные повреждения, а также “банная” кожа являются посмертными изменениями трупа»).
4. Николай Владимирович Тибо-Бриньоль, как и Семен Золотарев, был одет куда лучше остальных членов группы. На его голове были брезентовый меховой шлем и шерстяная вязаная шапочка, «плотно завязанная», как отметил эксперт. Торс был защищен от мороза трикотажной майкой, разорванной справа и снизу, шерстяным свитером, надетым наизнанку, и меховой курткой на овчине. В правом кармане куртки оказались пара шерстяных перчаток, в левом — монеты в 2, 10 и 20 копеек, две свернутые бумажки и расческа. Нижняя часть тела также была утеплена вполне удовлетворительно — сатиновые трусы, хлопчатобумажные спортивные штаны и теплые суконные зимние брюки, пара белых, ручной вязки, шерстяных носков и валенки. В правом валенке обнаружился сбившийся коричневый шерстяной носок. В акте указано, что этот носок «находится соответственно стельке», из чего невозможно понять, то ли стелька в правом валенке тоже оказалась скомкана, то ли ее не было вообще и носок был уложен вместо нее, но оказался сдвинут при ходьбе. На левом запястье Тибо-Бриньоля эксперт обнаружил двое часов, остановившихся примерно в одно и то же время, — в 8:14 и 8:39.