Сделай одолжение – сдохни! - Чейз Джеймс Хедли. Страница 27

– Мистеру Маршаллу плохо.

До Фриско уже дошел слух, что мистер Маршалл стоит миллион долларов, поэтому сервис был идеальным. Через некоторое время прибыл врач – худощавый, энергичный, молодой.

– Я ничего не могу для него сделать, – сказал он после внимательного осмотра. – Разденьте его. Он проспится. Не хотите ли, чтобы я прислал сиделку?

– Я справлюсь, – ответил я. – Я прослежу за ним.

Доктор достал несколько таблеток:

– Дайте ему их завтра, – и после паузы добавил:

– Если он и дальше будет так пить, он убьет себя.

– Я скажу ему, – бесстрастно ответил я. Когда врач ушел, я решил, что, пожалуй, стоит позвонить Гарри Бернстайну. Набрав его номер, я сообщил ему, что произошло и что сказал доктор.

– Вы хотите, чтобы я приехал, Девери? – спросил Бернстайн. Голос его прозвучал озабоченно.

– Нет, такой необходимости нет. Обычно он выкарабкивается из таких передряг, – ответил я. – Завтра утром он будет бодр как чертов кузнечик. Я прослежу за ним.

– Надеюсь, что так. На завтра у нас назначены две важные деловые встречи. Позвоните мне завтра домой в восемь утра, хорошо? – И Бернстайн дал мне свой номер.

Я обещал позвонить и повесил трубку. Бросил еще один взгляд на Маршалла. Тот все еще был в отключке. Я осмотрел номер, нашел большой кейс Маршалла, но он был закрыт на прочный замок. Без ключа его можно было открыть разве что только с помощью динамита, а мне вовсе не улыбалось шарить по карманам Маршалла.

Остаток вечера я провел у телевизора с выключенным звуком, вполглаза поглядывая на своего пьяного босса. Около девяти часов его неровное дыхание превратилось в тяжелый храп, и я счел, что ничего с ним не случится, если я его оставлю.

Я спустился в ресторан, съел салат из креветок, потом, бросив последний взгляд на Маршалла и убедившись, что он по-прежнему спит, лег в постель.

Я проспал три или четыре часа, когда меня разбудил звук открывающейся двери. Я зажег свет.

В дверях стоял Маршалл. Выглядел он так, словно только что восстал из ада, – с всклокоченными волосами, багровым лицом и опухшими глазами.

– Дай мне выпить, – прохрипел он. – Хватит лежать и пялиться. Мне нужен глоток виски.

Я вспомнил слова Бернстайна: «А что, если вы попытаетесь удержать его от пьянства? Если вы хотите сделать карьеру, а с ним вы действительно можете сделать карьеру, поберегите его».

Но я знал, что без него я могу сделать карьеру намного быстрее.

– Запросто, – ответил я. – У меня в машине бутылка. Я принесу ее.

– Принеси, и побыстрее, – прорычал он и поплелся назад в свой номер.

Надев ботинки и пижаму, я сходил на автостоянку и достал из бардачка бутылку виски. Ночь была душной и знойной, единственное окно светилось в номере Маршалла.

Он встречал меня у двери. Схватив бутылку, он захлопнул дверь прямо перед моим носом.

Давай, давай, сукин сын, подумал я, упейся до смерти.

На следующее утро в семь сорок пять я постучал в номер Маршалла и вошел.

Я ожидал увидеть его одетым и готовым к выходу, однако он все еще лежал в постели и выглядел очень плохо. Полупустая бутылка виски стояла на ночном столике.

– Ты в порядке, Фрэнк? – спросил я, остановившись в дверях.

– Чувствую себя как в аду. – Он чуть не хныкал. – Не понимаю, что со мной случилось. Я пытался встать, но не смог удержаться на ногах. Лучше тебе вызвать врача.

– Хорошо. Постарайся расслабиться.

Вернувшись в свой номер, я позвонил домой Бернстайну. Когда я обрисовал ситуацию, не упоминая, впрочем, что в три часа ночи дал Маршаллу бутылку виски, Бернстайн тихонько выругался, предложил мне вызвать врача и обещал приехать.

Они с доктором появились одновременно. Похоже, Бернстайн и доктор знали друг друга. Они вошли в номер Маршалла. Я решил держаться в стороне, поэтому стоял на залитой солнцем улице и ждал.

Через полчаса они вышли, и доктор пожал Бернстайну руку, кивнул мне, сел в машину и уехал. Бернстайн направился ко мне.

– Фрэнк хочет уехать домой, – сказал он. – Доктор Керсли считает, что это лучший выход. Теперь послушайте, Девери, если в доме где-нибудь есть спиртное, уберите его. Доктор Керсли сказал, что очень важно, чтобы Фрэнк ничего не пил в течение по крайней мере двух дней. Я полагаюсь на вас. Если у него произойдет еще один алкогольный эксцесс, он опасно заболеет. Понимаете?

– Он сможет ехать? – спросил я, подумав, что Маршалл, по крайней мере, не будет в этот день покупать акции, а каждый день отсрочки – это выигранное время.

– Керсли дал ему лекарство. Старайтесь ехать помедленнее. С ним все будет в порядке. Когда привезете его домой, позвоните мне в офис. Уложите его в постель. Дайте ему теплого молока, никакой твердой пищи и никакого, повторяю, никакого алкоголя. – Бернстайн взглянул на свои карманные часы. – Черт! Я уже опаздываю.

Присмотрите за ним, Девери. – Он поспешил к своей машине и уехал.

Я вернулся в свой номер, упаковал багаж, потом подошел к портье и оплатил счет. Я обнаружил Маршалла сидящим на краю кровати. Руками он обхватил голову. Бутылка виски исчезла. Я предположил, что у Маршалла хватило ума спрятать ее подальше, чтобы доктор не отобрал ее. Мне с трудом удалось его одеть. Маршалл казался контуженным: наверное, лекарство подействовало. Пока я паковал его багаж, он не произнес ни слова, а потом сказал:

– Когда вернемся домой, я буду в порядке.

– Конечно, Фрэнк. Пойдем. Маршалл залез под кровать и достал наполовину пустую бутылку виски.

– Кейт, положи ее в бардачок.

Мне пришлось под руку вести его до машины. Он рухнул на правое сиденье и следил, как я прячу виски в бадачок.

– Самое неподходящее время болеть! – пробормотал Маршалл, когда я завел машину. – У меня столько дел.

– Не переживай. – Я выехал на автостраду.

Не проехали мы и пару миль, как он уснул, и все еще спал, когда я затормозил у его большого заброшенного дома.

На подъездной дорожке стояла полицейская машина. При виде нее я испытал шок. Выбравшись из «кадиллака», я поднялся по ступенькам и распахнул входную дверь.

Посреди холла стоял заместитель шерифа Росс. Свою стетсоновскую шляпу он прижимал к боку. Последовала пауза, после чего Росс шагнул вперед, нахлобучил шляпу на голову, молча обошел меня и по ступенькам спустился к полицейской машине. Я повернулся и следил за ним. Задержавшись у «кадиллака» и посмотрев на храпящего Маршалла, Росс сел в свою машину, подал ее назад и выехал на грунтовку.

– Что он тут делал? – охрипшим голосом спросил я у Бет.

Она состроила гримасу и пожала плечами:

– Проверял «плимут». Он хотел выяснить, починил ли его Фрэнк. Почему вы вернулись? Фрэнк сказал, что вас не будет четыре дня.

Посещение Росса меня несколько напугало.

– Росс что, не знал, что «плимут» продан?

– Видимо, нет. Зачем бы он еще приехал? Фрэнк с тобой?

– Фрэнк болен. Он спит в машине.

– Болен? – Она окинула меня холодным взглядом черных глаз. – Что с ним?

– Вчера вечером он слишком много выпил. Я приведу его.

– Он так плох? Мы переглянулись.

– Недостаточно плох.

Она снова состроила гримасу, потом ушла в гостиную и закрыла дверь.

Мне пришлось потрудиться, чтобы извлечь Маршалла из машины и поднять вверх по лестнице в его комнату. Он рухнул на кровать. Я снял с него одежду и натянул на него пижаму. Маршалл залез под одеяло и снизу вверх посмотрел на меня, стоящего у кровати:

– Достань мне виски, Кейт.

– Никакого виски, Фрэнк. Врач сказал…

– Достань мне выпить! – На его лице появилось выражение злобного упрямства.

– Не сейчас, Фрэнк, может быть, позже.

– Ты слышал меня? – Маршалл приподнялся. – Мне наплевать, что говорят костоправы. Я хочу выпить!

– Ладно.

Оставив его, я спустился в гостиную. Бет стояла у окна. Часы в холле пробили шесть.

– Как он? – не оборачиваясь спросила Бет.

– Он хочет выпить. – Я подошел к бару и достал полбутылки виски, стакан и воду. Потом прошел на кухню и добавил в бутылку немного воды из-под крана, затем поднялся наверх и поставил виски, воду и стакан на ночной столик. Он ухватился за бутылку, а я вышел и спустился в гостиную. Бет по-прежнему тихо стояла у окна спиной к дверям. Я набрал по телефону номер офиса Бернстайна.