Семь раз отмерь - Чейз Джеймс Хедли. Страница 2

– Шесть миллионов можно достать. Все зависит от предложенного товара, – уклончиво ответил Кендрик, напряженно обдумывая ситуацию. – Если это что-то необычное, деньги всегда найдутся, Эд.

– В Нью-Йорке сейчас всей суммы не найти. Поэтому я и предлагаю тебе первому.

Кендрик нацепил добродушную улыбку дельфина.

– Я ценю это, дорогой. И что конкретно?

– Выставка из коллекции Эрмитажа.

– О, Эрмитаж! – Жадный огонек, загоревшийся было в глазах Кендрика, тут же погас. – Прекрасная экспозиция… У меня есть каталог. – Выдвинув ящик стола, он извлек толстую брошюру в глянцевой обложке. – Да, превосходные вещи. Проявление доброй воли, все в духе разрядки. Русское правительство знакомит народ США с лучшими образчиками своего искусства. – Он начал перелистывать каталог с цветными иллюстрациями. – Великолепно. Тысячам людей приносит пользу столь замечательное сотрудничество двух великих держав. – Он взглянул на Эда, не перестававшего улыбаться. – Но, увы, это определенно не для меня, и не для Эйба, и не для тебя. – Он вздохнул и отложил каталог.

– Долго ты еще будешь трепаться?

Клод стащил парик с головы, внимательно осмотрел его и вновь криво водрузил на лысину.

– Это просто мысли, дорогой, я часто думаю вслух.

– Посмотри… страницу пятьдесят четыре, – посоветовал Хеддон.

Клод лизнул большой палец и стал перелистывать страницы каталога.

– Хм… Выглядит заманчиво. Что здесь сказано? Икона. Дата создания неизвестна. Предположительно, самая ранняя из русских икон. Ее наиболее ценила Екатерина Великая. Дерево. Масло. Изображает какого-то неизвестного русского святого. Сохранность отличная. Размер восемь на десять дюймов. Это вещь на любителя. Публика на нее и не взглянет. Но для коллекционера очень интересна.

– На аукционе она бы запросто ушла за двадцать миллионов, – ровным тоном произнес Хеддон.

– Допускаю, дорогой, но вряд ли русские собираются расставаться со своим сокровищем.

Хеддон резко наклонился вперед, его глаза стали похожи на две маленькие льдинки.

– Но ты бы сумел ее продать, Клод?

Кендрик неожиданно почувствовал, что, несмотря на работающий кондиционер, его рубашка промокла от пота. Вытащив шелковый носовой платок, он вытер лицо.

– Все можно продать… Но эта икона способна доставить массу хлопот.

– Об этом не печалься. Ты получишь ее от меня за три миллиона долларов.

Кендрик допил мартини и почувствовал, что ему нужно выпить еще.

– Разреши, я налью тебе еще, Эд? Это дело необходимо обдумать.

Клод поднялся, подошел к бару и налил два стакана. Мозг его в это время лихорадочно просчитывал варианты.

– Видишь ли, времени в обрез, – продолжал Хеддон, принимая бокал. – Выставка закрывается через две недели. Решай. Или же я предложу Эйбу.

– Давай взглянем на это повнимательнее, Эд. В прошлом году, будучи в Вашингтоне, я посетил музей изящных искусств. Знаешь, их система безопасности меня впечатлила. А из того, что пишут, я понял, что меры безопасности на выставке еще более ужесточены. Так что подобраться к коллекции русских практи-чески невозможно.

Хеддон согласно кивнул:

– Ты прав. Я все это знаю, и даже больше твоего. Увеличено не только количество охранников непосредственно в музее, но, увы, к этому делу подключены еще и ФБР, и, как я догадываюсь, ЦРУ. А уж полицейские в штатском там кишмя кишат. Плюс к этому русские прислали пятерых своих копов. Проверяют всех посетителей. Не разрешают пронести ни портфель, ни дамскую сумочку. Посетители проходят через специальный коридор, начиненный электроникой. Люди там знают свое дело.

Кендрик безнадежно пожал жирными плечами:

– Так что…

– Это так, но я люблю невозможные дела, Клод. И, как ты знаешь, я всегда добивался своего. Вот и теперь я говорю: если ты сможешь продать эту икону, положив три миллиона на мое имя в швейцарский банк, считай, что она твоя.

Клод вспомнил несколько громких краж, осуществленных под руководством Хеддона. Вспомнил и об уникальной китайской вазе эпохи Мин высотой в пять футов, которая исчезла из Британского музея. Это было мастерски организовано. Но все же его одолевали сомнения. В случае с коллекцией русских существовала еще и политическая подоплека.

– Допустим, ты добудешь икону, Эд, – сказал он осторожно. – Но ведь тут же разразится международный скандал… Представляешь, какая поднимется шумиха в газетах?

– Это твоя забота, Клод. Как только я передам тебе икону, тебе придется самому со всем этим управляться. Но если ты не хочешь, так и скажи. Я переговорю с Эйбом.

Сомнения одолевали Кендрика. И все же мысль о трех миллионах прибыли была очень заманчивой. Жадность победила.

– Дай мне три дня, Эд. Мне нужно переговорить с одним-двумя клиентами.

– Это разумно. Что ж, я остановился в отеле «Спэниш Бэй». Даю тебе время до вечера пятницы. Если найдешь хорошего клиента, то получишь икону во вторник следующей недели.

Кендрик опять вытер вспотевшее лицо.

– Просто чтобы я действовал с большей уверенностью, Эд, скажи, как ты это намереваешься проделать.

Хеддон встал и направился к двери.

– Еще не время… Найди клиента, а уж потом поговорим более подробно. – Взявшись за ручку двери, он долгим взглядом посмотрел на Кендрика. – Она у меня будет, можешь не сомневаться. До встречи.

После его ухода Кендрик некоторое время сидел неподвижно, размышляя, затем выдвинул ящик стола и достал оттуда переплетенный в кожу блокнот, в котором были записаны адреса и телефоны самых богатых клиентов. У каждого из них были частные коллекции.

Легко ступая, появился Луи де Марни.

– Что ему было надо, дорогой? – спросил он. – Дела?

Кендрик отмахнулся от него:

– Отстань от меня. И никого не впускай. Мне надо кое-что обдумать.

Луи, понимая, что это значит, тихонько вышел и закрыл за собой дверь. На подходе были большие деньги. Поскольку Луи имел пятнадцать процентов от незаконных сделок хозяина, он был готов ждать сколько угодно, пока не понадобится его помощь.

Кендрик просидел больше часа, размышляя, кому бы предложить икону. Нужен был человек, интересующийся русским антиквариатом, который сможет собрать как минимум шесть миллионов в кратчайший срок. Отбрасывая по тем или иным причинам одну кандидатуру за другой, в основном потому, что мало кто интересовался русским искусством, Кендрик наконец добрался до буквы Р.

Герман Радниц! Ха! Как это он сразу о нем не подумал!

Однажды один из журналистов «Фигаро» так написал о Раднице: «Радниц – акула мирового бизнеса. Если вы хотите построить плотину в Гонконге, наладить паромные перевозки между Англией и Данией или поставить электронное оборудование в Китай, то прежде, чем начать составлять планы, нужно проконсультироваться по этим вопросам у Радница, так как никто лучше его не разбирается в вопросах финансового обеспечения. Радниц присутствует везде. Это океанские лайнеры, нефть, грандиозные строительные проекты, авиаперевозки. Радниц тесно связан с Советским правительством. Президент США называет его по имени. Очевидно, это самый богатый человек в мире, исключая шейхов Саудовской Аравии».

Да, Радниц, решил Кендрик. Но не помешает еще раз все тщательно взвесить. Прикинув все за и против, он позвонил в отель «Бельведер», где, как он знал, останавливался Радниц. Переговорив с его секретарем Густавом Хольцем, Кендрик получил разрешение прийти на следующий день ровно в десять часов.

В течение августа преступность в Парадиз-Сити практически сошла на нет. За исключением нескольких угнанных автомашин и старушек, сообщивших о пропавших собаках, полиции нечем было заняться в этом прожаренном, душном городе.

Шеф полиции Фрэнк Террелл был в отпуске, оставив исполнять обязанности начальника сержанта Джо Беглера. Тот обосновался в кабинете Террелла, потягивая кофе и куря одну сигарету за другой. Будучи от природы человеком действия, он предпочитал запутанные преступления, лучше всего кражи драгоценностей. Но в настоящий момент все грабители куда-то подевались до середины сентября, то есть до появления в городе богатых туристов.