Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли. Страница 12
– Все обойдется как нельзя лучше. Через полчаса мы сможем приступить.
Именно в эту минуту я почувствовал страх.
Должно быть, я совсем сошел с ума, позволив впутать себя в это грязное дело. Если нас поймают…
– Какие у тебя отношения с Ловенштейном? – спросил я, чтобы отвлечься.
Римма зашевелилась, и мне показалось, что я задел ее за живое.
– Никаких.
– Так я и поверил! Где ты могла познакомиться с этой скотиной? Он точная копия твоего дружка Уилбура.
– Тебе с твоим изуродованным лицом лучше бы помалкивать. Кого ты из себя корчишь?
Я изо всех сил ущипнул ее за ногу.
– Не смей говорить так обо мне!
– А ты не смей обзывать моих друзей.
Тут я понял, кто такой Ловенштейн.
– Теперь я знаю, он снабжает тебя наркотиком.
– Ну, если и снабжает? Должна же я где-то его добывать.
– Кажется, я совсем выжил из ума. И зачем только я связался с тобой!
– Ты ненавидишь меня?
– Ненависть тут ни при чем.
– Да, но ты первый, кто не захотел лечь со мной в постель, – обиженно ответила она.
– Женщины меня сейчас не интересуют.
– Ты в таком же отчаянном положении, как и я, только не даешь себе отчета.
– Да замолчи же ты наконец! – чуть не крикнул я, окончательно выходя из себя.
– Теперь и я кое-что тебе скажу, – как ни в чем не бывало продолжала Римма. – Я тоже ненавижу тебя. Понимаю, ты человек хороший и хочешь мне добра, и все равно ненавижу. Никогда не забуду, как ты грозился обратиться в полицию. Берегись, Джефф! Я с тобой расплачусь за все, если даже мы будем работать вместе.
– Если ты только выкинешь какой-нибудь номер, – сердито ответил я, поворачиваясь в темноте в ее сторону, – я тебя вздую. Да, да! Тебе нужна хорошая взбучка.
Римма хихикнула.
– Сколько времени? – спросила она.
Я посмотрел на светящиеся стрелки часов.
– Половина одиннадцатого.
– Пора.
У меня снова екнуло сердце.
– А охранники здесь есть?
– Охранники? Зачем они тут?
Римма поползла вперед, и я последовал за ней. Через несколько секунд мы оказались около выхода из студии и прислушались.
Вокруг царила мертвая тишина.
– Я пойду первая, – шепнула Римма. – Держись поближе.
Мы выбрались в темноту душной ночи. Светили звезды, но луна еще не взошла. Я заметил, что Римма остановилась и стала вглядываться в том же направлении, что и я.
– Трусишь? – спросила она, приближаясь ко мне. Чувство отвращения от ее близости охватило меня, но отступить я не мог, за моей спиной возвышалась стена студии. – А я ни капельки. Меня не пугает такая работа. А вот ты трусишь.
– Ну хорошо, трушу, – ответил я, отталкивая ее. – Теперь ты довольна?
– А бояться нечего. Никто не может причинить человеку столько вреда, сколько он причиняет сам себе.
– Да ты совсем спятила! Это еще что за разговор?
– Пошли за монетой. Мигом все обделаем.
Римма нырнула в темноту, и я последовал за ней.
Мы остановились у двери отдела кадров, и я услышал, как девушка раскрыла застежку-«молнию» у сумки, которую весь день носила через плечо.
Стоя почти вплотную к Римме, я чувствовал, как кровь стучит у меня в висках и как меня все больше и больше охватывает ужас.
Затем я услышал, как она стала открывать замок. Видимо, Римма и в самом деле была настоящим специалистом, потому что замок сразу щелкнул и открылся.
В контору мы вошли вместе и некоторое время стояли у двери, привыкая к темноте. Минуту спустя при слабом свете звезд, проникавшем через не закрытое шторами окно, мы различили у противоположной стены комнаты контуры стола.
Римма подошла к нему и опустилась на колени.
– Посторожи, – бросила она. – Я мигом.
Меня начала бить дрожь.
– Я передумал. Давай уйдем отсюда.
– Перестань хныкать! – зашипела Римма. – Зато я не передумала.
В комнате на мгновение посветлело: Римма включила фонарик и направила луч света на замок. Потом она уселась на пол и начала что-то тихонько напевать.
Я ждал, прислушиваясь к стуку собственного сердца и к легкому скрежету металла о металл.
– Сложная штучка, – проговорила наконец Римма. – Но ничего, справлюсь.
Однако она проявила излишнюю самоуверенность. Минута тянулась за минутой, а она все еще возилась с замком, и металлический скрежет начал действовать мне на нервы.
– Ну что, не ладится? – спросил я, подходя к ней. – Давай лучше уйдем.
– Замолчи!
Я снова повернулся к окну, и сердце у меня упало.
В свете звезд я увидел очертание головы и плеч человека, смотревшего в окно.
Не знаю, разглядел ли он меня, – в конторе было темно, но мне казалось, что человек смотрит прямо мне в глаза. Я заметил, что у него широкие плечи и что он носит плоскую фуражку с козырьком – при виде ее мне стало совсем страшно.
– Там кто-то есть, – прошептал я.
– Я открыла замок! – воскликнула Римма.
– Там кто-то есть.
– Я открыла замок!
– Ты слышишь? Кто-то смотрит в окно.
– Прячься! Чего же ты стоишь?!
Я беспомощно огляделся по сторонам и бросился было в дальний угол комнаты, но дверь распахнулась и кто-то включил свет. Холодный и яркий, он подействовал на меня, словно удар по голове.
– Одно движение – и я стреляю!
Этот суровый, решительный, спокойный голос принадлежал охраннику. Высокий и широкоплечий, он стоял на пороге и целился в меня из револьвера.
– Что ты здесь делаешь?
Я медленно поднял трясущиеся руки, испытывая отвратительное ощущение, что он вот-вот выстрелит.
– Я…
– Не опускать руки!
Охранник пока не замечал скорчившуюся за столом Римму. Я хотел теперь только одного: выбраться из конторы прежде, чем он обнаружит ее.
Не знаю как, но мне удалось немного овладеть собой.
– Я заблудился и хотел переночевать здесь.
– Да ну? В таком случае тебе придется переночевать в еще более безопасном местечке. Не опускай руки и медленно подойди сюда… Стой! – крикнул он, едва я сделал первый шаг. Он пристально смотрел на ящик письменного стола. – Ты что, пытался сломать замок?
– Нет… говорю же вам…
– Встань к стене лицом. Живо.
Я повернулся.
Наступило молчание, показавшееся мне бесконечным. Некоторое время я слышал только удары своего сердца, потом раздался оглушительный выстрел. Он прозвучал как удар грома и заставил меня съежиться. В первую минуту я подумал, что охранник обнаружил Римму и застрелил ее, и осторожно посмотрел через плечо.
Он стоял, согнувшись, у стола. Щегольская фуражка свалилась с головы. Руками в перчатках с широкими раструбами он держался за живот. Его револьвер валялся на полу. Перчатки постепенно окрашивались кровью. В следующее мгновение прогремел еще один выстрел. Судя по вспышке, стреляли из-за стола.
Охранник глухо застонал, стал медленно клониться и упал.
Я все так же неподвижно стоял у стены с поднятыми руками и не спускал с него глаз, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
Из-за стола поднялась Римма. В руке у нее был револьвер. Девушка взглянула на охранника, и ничто не изменилось в ее лице.
– Денег я не нашла, – сердито бросила она. – Ящик пустой.
До меня вряд ли дошел смысл ее слов, я смотрел на тоненькую струйку крови, зазмеившуюся по начищенному до блеска паркету.
– Бежим!
Нотка тревоги, прозвучавшая в голосе Риммы, вернула меня к действительности.
– Ты же убила его!
– Да, иначе он убил бы меня. – Римма остановила на мне холодный взгляд. – Пошевеливайся, болван! Выстрелы могли услышать.
Она направилась к двери, но я схватил ее за руку и рывком повернул к себе.
– Откуда у тебя револьвер?
Римма вырвалась.
– Говорят тебе, пойдем! Сюда вот-вот придут.
Ее ничего не выражавший взгляд пугал меня.
Где-то вдалеке завыла сирена, и я похолодел от этого звука.
– Пошли!
Мы выбежали в темноту.
Во всех зданиях студии зажигались огни, слышались возбужденные голоса.
Римма схватила меня за руку, толкнула в темную аллею, и мы побежали под завывание сирены.