Дочь монстров (СИ) - Анна "SkolopendrA". Страница 28

Вениамин покачал головой и завел мотор. Было видно, что движения причиняют ему сильную боль, но, похоже, мужчина не собирался с этим считаться.

— Бывало и хуже, — как можно бодрее ответил он. — Включи мой телефон, позвони Виталику, скажи, чтобы он вызвал Бориса и вместе с ним приехал ко мне домой.

Лера послушно кивнула и принялась выполнять указания директора. Мучиться с включением навороченной трубки она не стала, набрав Зэку на своем телефоне. Виталик был вторым после Вениамина человеком для решения разного рода приютских проблем, так что его номер знал каждый.

К телефону долго не подходили, что, в принципе, было и неудивительно в первом часу ночи.

— Да!? — недружелюбно прорычала трубка.

— Директор просит, чтобы вы с Борисом подъехали к нему домой, — без лишних предисловий выпалила девушка.

— Через тридцать минут будем, — не вдаваясь в подробности, отрапортовал Виталий, вешая трубку.

— Вот и славно, — сказал Вениамин спокойно и тихо, аккуратно выруливая на шоссе. — Не бойся, все позади, отдыхай.

В его голосе было столько расслабляющей убежденности, что Лере действительно захотелось свернуться калачиком и уснуть, забыв обо всех ужасах, произошедших за последние сутки. Да, Вениамин виртуозно умел успокаивать и утешать, впрочем, как и лгать.

Вот и сейчас он лгал, Лера это знала. В любой момент ринувшиеся на поиски беглецов бандиты могли повернуть назад. Директор мог снова потерять сознание, а девушка не умела водить машину. А если бы и умела, то все равно даже не представляла, где они сейчас находятся.

Мужчина сосредоточенно вел автомобиль, сориентировавшись по встроенному в телефон навигатору. Он крепко сжимал руками руль и молча давил на газ. Избитый, голый по пояс, окровавленный, с каждой минутой теряющий силы, но с такой непробиваемой решимостью на бледном лице, что Лере стало стыдно задавать неуместные вопросы и сеять панику.

Она вспомнила до ужаса похожую картину. Словно призрак, дежа-вю обхватило горло холодными пальцами. Тот же свет фонарей, шахматной доской ложащийся по обе стороны дороги, гул двигателя, пустое шоссе, и сосредоточенный нахмуренный Олег, молчащий после её вопроса о шприце, обнаруженном в куртке.

Тогда мимо окон так же проносился темный лесной пейзаж, а прерывистая линия разметки от скорости сливалась в одну целую.

Директор еще дважды сворачивал на обочину и выключал фары. Сидел неподвижно, отдыхая, а потом снова выруливал вперед.

Лера молчала, не зная, что сказать и чем подбодрить. Шок прошел, вернув телу способность чувствовать боль. И теперь она, чтобы отвлечься, заливала зеленкой ободранные в кровь руки. Забытая всеми злосчастная папка валялась где-то под ногами.

Дорога казалась бесконечной, а Вениамин – вытесанным из мрамора, отчужденным, мертвым.

Лера не поняла, когда они приехали. Кто-то открыл водительскую дверь, и директор обессилено выпал наружу. Везде мерещились враги и засады. Сцепив пальцы на найденном в салоне пистолете, Лера распахнула дверь, после чего сразу же была перехвачена Виталиком. Смертельная усталость разливалась по всему телу, сказывались пережитые потрясения и стресс.

Только оказавшись в уже знакомой светлой квартире Вениамина, девушка отключилась.

========== Люблю… ==========

— Постельный режим, — очередное дежа-вю. Скрипучий знакомый голос, век назад разбудивший Леру в залитой ярким весенним солнышком комнате приюта именно этой фразой.

— Борис, что ты мне как ребенку, — глухой и тихий ответ Вениамина. — Не в первой уже, скажи лучше, что с девочкой.

— Конечно, не в первой, вот только моложе ты не становишься, — сварливо возразил врач, — с ней все в порядке, впрочем, как я уже говорил. — Мужчина укоризненно вздохнул и ненадолго замолчал. — Что планируешь предпринять? — после короткой паузы спросил он.

— Всех убью к чертовой матери, — зловеще ответил директор, отчетливо скрипнув зубами. — Сивый захлебнется свинцом!

Лера с трудом разлепила глаза и обвела комнату мутным взглядом, пытаясь осмыслить последние происшествия.

Директор уступил ей свою кровать, устроившись в глубоком, мягком на вид, кресле. Сейчас он сидел, попивая чай, укутавшись в расшитое белыми лилиями одеяло, что выглядело необычайно забавно и по-домашнему. Впечатление портил широкий красный шрам, рассекающий бровь, и общая угрюмость мужчины.

Недалеко на легком табурете расположился невысокий, лысый, как колено, мужичок. Похоже, это был тот самый доктор, лечивший когда-то Леру. По его подвижному морщинистому лицу было весьма затруднительно определить возраст. Кустистые седые брови этого человека непрерывно двигались, словно живые существа, то складываясь в одну линию, то расправляясь.

Мужичок посмотрел на лежащую неподвижно Леру и хитро подмигнул ей, каким-то невообразимым чутьем поняв, что девушка проснулась.

— Вот и красавица наша пробудилась, — дружелюбно проговорил он. — Все, оставляю вас, Веня, можешь не провожать.

Кивнув Вениамину, доктор подхватил потертый саквояж, поправил старомодный твидовый пиджак и, неопределенно махнув рукой, вышел из спальни. Лера проводила его удивленным взглядом и повернулась к Вениамину. Тот, напряженно выпрямившись, сидел в кресле, так крепко вцепившись в чашку, словно желал её раздавить.

Где-то в глубине квартиры, нарушая воцарившуюся тишину, хлопнула входная дверь, закрывшаяся за доктором. Директор медленно отставил кружку и пристально посмотрел Лере в глаза. Девушка не знала, что он искал в её взгляде. Ненависть, обиду, страх, или, может быть, все вместе? Сейчас у неё не было сил на четко оформленные эмоции. Сон не излечил многочисленные царапины и синяки. Наоборот, боль набросилась с новой силой, то вгрызаясь в разбитые руки, то напоминая о себе ломотой в шее.

Все события вчерашнего дня казались расплывчатыми и ненастоящими. Они воспринимались сознанием как яркий сон или захватывающий кинобоевик.

— Прости, что втянул тебя во все это, — проглотив застрявший в горле комок, произнес брюнет. — Я не знаю, чем искупить свою вину и как отблагодарить тебя за то, что ты сделала.

Первый раз на памяти Леры мужчина говорил так искренне и открыто. Впервые на его лице играла такая пугающе живая палитра чувств. Горечь, боль и осознание собственной вины избороздили морщинами высокий лоб, водоворотом кружили в глазах, стерли с губ злую циничную усмешку.

— Не надейтесь, что после такого заявления я начну стучаться и перестану грубить, — плотнее закутываясь в одеяло, пробормотала Лера. Ей не хотелось видеть беспомощность и отчаянье на лице директора.

— А ты не меняешься, — заметил мужчина с улыбкой. — У меня никогда не получалось угадать, что творится в твоей голове.

Лера неопределенно пожала плечами и отвела взгляд. Мысли стали пугающе четкими, сознание прояснилось. Вчера она собственными руками убила человека, заколола, не дрогнув, и, вероятно, если понадобилось бы, не задумываясь, лишила бы жизни еще нескольких.

— Директор, пусть меня Виталик домой отвезет, — отрешенно сказала она, с удивлением, словно впервые увидев, изучая свои руки.

С каждым ударом сердца ей становилось все страшнее и страшнее. Сознание, словно издеваясь, подкидывало яркие, живые картинки: рваную рану заката и распростертое мертвое тело.

— Конечно, я сейчас позвоню, — тихо проговорил мужчина, поднимаясь из кресла.

Его лицо снова стало непроницаемой маской, надежно скрывающей все эмоции. Только в потускневших глазах поселилась тоска.

Девушка неотрывно смотрела, как он, прихрамывая, выходит из комнаты, как дрогнувшей рукой берет телефон, как набирает нужный номер…

Дома будет только хуже. Огромный пустой сейчас особняк, пугающий шорохами и полуночным буханьем каминных часов.

Скинув одеяло, девушка босыми ногами прошлепала по паркету и прижалась к удивленно замершему директору.

Сколько же всего у неё накопилось в сердце! Лера плакала навзрыд, размазывая слезы по лицу, впервые за долгие годы доверяя кому-то свои чувства.