Снайпер - Чейз Джеймс Хедли. Страница 3

– Ну, мистер Бенсон.

Я ответил не сразу. С одной стороны, открывалась возможность заработать, с другой – не хотелось врать.

– Способностей у него нет, но это не значит, что из него нельзя сделать меткого стрелка. Десять уроков, и вы сами удивитесь его прогрессу.

– Нет способностей?

– Возможно, они проявятся, – упускать ученика не хотелось. – Через две недели я смогу выразиться более определенно.

– Через девять дней, мистер Бенсон, он должен стрелять так же хорошо, как и вы.

Поначалу я подумал, что он шутит, но змеиные глаза превратились в щелочки, и на полном лице не было и тени улыбки.

– Извините… Это невозможно.

– Девять дней, мистер Бенсон.

Я покачал головой, едва сдерживая раздражение.

– Мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы научиться хорошо стрелять. Полагаю, учитель я неплохой, но чудес я не творю.

– Давайте это обсудим, мистер Бенсон. Тут жарковато. Я уже не так молод, – Саванто кивнул на бунгало. – Отойдем в тень.

– Конечно, но обсуждать нечего. Мы просто отнимаем друг у друга время.

Он направился к бунгало. Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним.

Через девять дней он должен стрелять так же хорошо, как вы.

Парень не только ни разу не попал в мишень, хуже того, он ненавидел ружье. Как он держал его, как вздрагивал каждый раз, нажимая на спусковой крючок. При выстреле он не упирался прикладом в плечо, так что от отдачи оно, должно быть, превратилось в сплошной синяк.

Увидев приближающегося Саванто, Люси открыла дверь и улыбнулась ему. Она не слышала нашего разговора и подумала, что у меня появился новый ученик.

– Не хотите ли пива, мистер Саванто? – спросила она. – Вам, наверное, хочется пить.

Его лицо осветила добрая улыбка, он приподнял шляпу.

– Вы очень добры, миссис Бенсон. Но не сейчас, может, чуть позже.

Я пригласил его в гостиную, похлопал Люси по руке.

– Я не надолго, дорогая. Продолжай красить.

Ее глаза удивленно раскрылись, затем она кивнула и вышла из бунгало. В гостиной я закрыл за собой дверь, пересек комнату и выглянул в окно.

Люси красила заднюю стену, черный «кадиллак» стоял на жарком солнце, шофер курил, Тимотео сидел неподвижно, положив руки на колени.

Я обернулся. Саванто снял шляпу и положил ее на стол. Сел на один из стульев с высокой спинкой, доставшихся нам от Ника Льюиса. Оглядел гостиную, затем посмотрел на меня.

– С деньгами у вас не густо, мистер Бенсон?

Я закурил.

– Нет… но какое это имеет значение?

– У вас есть то, что нужно мне, у меня – вам. У вас – талант, у меня – деньги.

– И что? – я отодвинул от стола стул и сел.

– Для меня очень важно, мистер Бенсон, чтобы мой сын за девять дней стал метким стрелком. За это я готов заплатить вам шесть тысяч долларов. Половину сейчас и половину по истечении установленного срока, если меня устроит результат.

Шесть тысяч долларов!

Я сразу представил, что мы сможем сделать с такими деньгами.

Шесть тысяч долларов!

Мы не только отремонтируем школу, но и купим время для рекламы по местному каналу телевидения. Сможем нанять бармена. Прочно стать на ноги!

Но тут я вспомнил, как Тимотео обращался с ружьем. Меткий стрелок? Не хватит и пяти лет, чтобы научить его стрелять.

– Благодарю за доверие, мистер Саванто, – ответил я. – Мне, конечно, не помешали бы такие деньги, но скажу откровенно, вашему сыну не стать хорошим стрелком. Конечно, я могу научить его стрелять по мишени, но не больше. Он не любит оружия. При таком отношении я ничего не добьюсь.

Саванто потер затылок.

– Пожалуй, я попрошу у вас сигарету, мистер Бенсон. Доктор запретил мне курить, но иногда желание слишком велико. Особенно когда волнуешься.

Я дал ему сигарету, зажег спичку. Он глубоко затянулся, выдохнул дым, не отрывая взгляда от потолка, а мои мысли вновь завертелись вокруг того, что бы я сделал, имея шесть тысяч долларов.

Молчание и сигаретный дым наполнили гостиную. Его ход, мне оставалось только ждать.

– Мистер Бенсон, я ценю вашу честность. Мне бы не понравилось, если б вы сказали, что сделаете из Тимотео снайпера при первом упоминании о шести тысячах долларов. Я знаю недостатки моего сына. Однако он должен стать метким стрелком за девять дней. Вы сказали, что не можете сотворить чудо. В обычной ситуации я бы с этим согласился, но не сейчас. Дело в том, что Тимотео обязан научиться стрелять за девять дней.

Я вытаращился на него.

– Почему?

– На то есть причины. Они не имеют к вам ни малейшего отношения, – змеиные глаза блеснули. Он стряхнул пепел в стеклянную пепельницу на столе. – Вы говорили о чудесах, но мы как раз живем в веке чудес. Прежде чем приехать сюда, я навел о вас справки. И сейчас мы бы не сидели за одним столом, если б я сомневался в том, что вы именно тот человек, который мне нужен. Вы не только прекрасный стрелок, но и доводите до конца начатое дело. Во Вьетнаме вы уходили в джунгли на долгие, полные опасности часы, в одиночку, только с ружьем. Вы убили восемьдесят два вьетконговца… хладнокровно, одним выстрелом на каждого. Мне нужен такой вот человек… не признающий поражения, – затушив сигарету, он продолжил. – Сколько вы хотите за то, чтобы научить моего сына стрелять, мистер Бенсон?

Я заерзал на стуле.

– За девять дней это невозможно. Может, за шесть месяцев мы чего-то добьемся, но девять дней… нет! Деньги тут ни при чем. Я же сказал, у него нет способностей.

Он не сводил глаз с моего лица.

– Деньги очень даже при чем. За свою жизнь я пришел к выводу, что за деньги можно купить все… если только назначить подходящую цену. Вы уже подумали о том, как распорядиться шестью тысячами долларов. С такими деньгами вы могли бы подновить школу, и она начала бы приносить доход. Но шести тысяч недостаточно для сотворения чуда, – из внутреннего кармана пиджака он достал длинный белый конверт. – Здесь, мистер Бенсон, две облигации на предъявителя. Я считаю, что носить их с собой удобнее, чем пачку денег. Каждая облигация стоит двадцать пять тысяч долларов, – он бросил конверт на стол. – Взгляните сами. Убедитесь, что я вас не обманываю.

Руки дрожали, когда я вынимал из конверта облигации и разглядывал их. Я первый раз видел облигацию на предъявителя и понятия не имел, настоящие они или поддельные, но выглядели они как настоящие.

Я положил облигации на стол. Руки плохо слушались, гулко билось сердце.

– Я предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы вы совершили чудо, мистер Бенсон.

– Вы это серьезно? – я внезапно осип.

– Разумеется, мистер Бенсон. Сделайте из моего сына снайпера за девять дней, и эти облигации – ваши.

– Я ничего не понимаю в облигациях, – я тянул время. – Возможно, это просто клочки бумага.

Саванто улыбнулся.

– Как вы убедились сами, я оказался прав, говоря, что за деньги можно купить все. Теперь вы хотите знать, не фальшивые ли эти облигации. Вы уже не упоминаете о том, что неспособны на чудо, – он наклонился вперед, постучав по облигациям ногтем указательного пальца. – Они настоящие, но вы можете не верить мне на слово. Давайте съездим в банк и послушаем, что там скажут. Спросим, могут ли они обменять эти две бумажки на пятьдесят тысяч долларов наличными.

Я встал и отошел к окну. В маленькой комнате мне не хватало воздуха. Посмотрел на черный «кадиллак», на длинного парня, сидящего на заднем сиденье.

– Обойдемся… Хорошо… Считаем их настоящими.

Вновь Огасто улыбнулся.

– Правильное решение, времени и так мало. Я поеду в отель «Империал», я там остановился, – он взглянул на часы. – Сейчас начало шестого. Пожалуйста, позвоните мне в семь часов и скажите, согласны ли вы сотворить чудо за пятьдесят тысяч долларов или нет.

Он убрал облигации в карман и поднялся.

– Одну минуту. Я хочу знать, почему ваш сын должен хорошо стрелять и по какой цели. Иначе я не смогу подготовить его. Вы говорили об одном выстреле, но выстрелы бывают разные. Я должен знать, мистер Саванто.