Тайные страницы истории - Николаевский Борис Иванович. Страница 64

С другой стороны, и с ролью аппарата далеко не все было кончено. Снятие Маленкова с поста секретаря ЦК ВКП(б) не означало еще его полного отстранения от дела руководства аппаратом. Этот аппарат не перешел в ведение Жданова, когда последний принял в свои руки секретариат ЦК ВКП (б): осенью 1946 г. было проведено решение об объединении всей работы по политической разведке вне СССР в руках Берии. В соответствии с этим решением аппарат из ведения иностранного отдела ЦК ВКП(б) перешел под контроль Берии, который, сблизившись с Маленковым за годы войны, привлек его к дальнейшему руководству аппаратом. Именно этим объясняется тот факт, что в Коминформ, который было решено создать вместо Коминтерна, в качестве делегата ЦК ВКП(б) наряду со Ждановым был послан и Маленков, ставший своего рода представителем интересов аппарата в Коминформе.

Этим назначением борьба между Ждановым и Маленковым, как раз летом 1947 г. достигшая особенного напряжения в области политики внутренней, была перенесена и в Коминформ, где особенное значение сыграли два вопроса: о стратегии главного наступления против «англо-саксонского мира» через революции в Европе и в Америке и через национальные движения в Азии, прежде всего в Китае; о наступлении на Балканах, прежде всего в Югославии, в связи с политикой Тито.

Во внешней политике СССР борьба между двумя основными линиями наступления на капиталистический мир ведется с начала 1920-х г. Она своими корнями уходит в споры о характере коммунистического движения. Сталин всегда был «восточником» и вся его концепция мировой революции, несомой на штыках советских армий, неразрывно связана с ориентацией на Восток, как на главное направление революционной агрессии и на колониальные народы как на главный фактор разложения капиталистического мира. После окончания второй мировой войны вопрос этот встал в новой форме. Рост влияния компартий Западной Европы и неустойчивость европейских правительств увеличили в кругах руководителей внешней политики СССР веру в возможности победы в случае коммунистической агрессии на Западе. Жданов был идеологом этой политики, и его линия наступления силами компартий запада смыкалась с линией дипломатического и политического наступления советского правительства. Волна стачек 1947–1948 гг. в Западной Европе не случайно совпадала с борьбой за Берлин — попыткой начать на Западе большое дипломатическое и политическое наступление.

Вопрос о Югославии с точки зрения больших геополитических перспектив был частным случаем этого плана. План создания Балканской федерации первоначально был связан с идеей вовлечения в коммунистическую орбиту Греции. Тито, бывший инициатором постановки вопроса о такой федерации, думал о включении в нее не только всех балканских стран, в том числе Румынии, но и Польши. В переговоры был втянут и генерал Маркос, вождь греческих коммунистических восстаний на севере Греции. Сторонниками этого плана были тогдашние вожди правительств «народно-демократических» республик в Румынии, Албании и т. д. Их поддерживал Жданов. Провозглашение федерации должно было быть связано с началом наступления на Грецию для помощи партизанам генерала Маркоса.

Этот план был отвергнут в результате фактического саботажа со стороны Тито, который не хотел большой войны, а наступление на Грецию, несомненно, такую войну вызвало бы. Вместо этого Тито выдвинул план постепенного построения федерации, начав с создания прежде всего таможенного союза Болгарии с Югославией. Этим он полностью выхолащивал из плана федерации элементы внешнеполитической агрессии, оставляя лишь задачи экономического закрепления самостоятельности балканских стран, что было объективно направлено против планов создания большого хозяйственного целого из всех стран-сателитов во главе с СССР.

На сторону этого плана Тито привлек Г. Димитрова, бывшего возглавителя Коминтерна в 1934–1943 гг., в то время председателя правительства в Болгарии. Между ними уже имелась полная договоренность, но все расчеты были сделаны без хозяина, сидевшего в Кремле, который наложил на эти планы категорическое вето. 17 января 1948 г. Димитров, находившийся тогда в Бухаресте, дал представителям печати интервью, в котором высказался за необходимость создания в ближайшее время балканской федерации. В ответ на это 28 января в «Правде» появилась краткая, но чрезвычайно внушительная заметка за подписью «Редакция», весьма решительно заявлявшая, что балканские страны «нуждаются не в проблематической унии или конфедерации, а в укреплении и защите своей независимости и суверенитета путем мобилизации и организации внутренних демократических сил». Немедленно же главные защитники планов балканской федерации, болгары и югославы, были вызваны в Москву для переговоров. Сталин, который лично в этих переговорах участвовал, не скрыл своего недоверия и недовольства. Сталин, в обычной для него манере, ставил перед собравшимися провокационные вопросы, стремясь выяснить подлинные настроения сторонников федерации. Особенно резко он нападал лично на Димитрова. Еще несколько месяцев шла борьба за кулисами.

В июне было созвано совещание Коминформа, которому Кремль представил настоящий обвинительный акт против Тито. Последний на совещание не явился. 28 июня 1948 г. материалы совещания были опубликованы. Одновременно был опубликован и ответ Тито. Факт полного разрыва был закреплен. Началась открытая борьба.

Этот разрыв был фактическим концом Коминформа и в то же время концом биографии Жданова. 21 июля 1948 г. в «Правде» появилась телеграмма с выражением возмущения ЦК ВКП(б) в связи с покушением на лидера японских коммунистов. Под телеграммой стояла подпись: «Маленков, секретарь ЦК компартии СССР». Эта подпись означала полную победу Маленкова и полное поражение Жданова. Маленков не просто вернулся в секретариат ЦК ВКП (б); факт подписи им телеграммы, имевшей отношение к международным делам, показывал, что он занял место первого секретаря ЦК ВКП(б), которому подведомственны международные сношения партии, т. е. занял место, которое перед тем занимал Жданов. Последний еще числился секретарем ЦК, так как снять его мог только пленум. Но фактически он был от всех дел отстранен, а скорее всего находился под расследованием в связи с катастрофическим развитием событий в Югославии. Руль большой политики партии взял в свои руки Маленков.

Переняв в свое ведение общую политику партии, Маленков прежде всего вмешался в дела науки, в съезд биологов, который был запланирован на начало августа. Этот съезд готовил Жданов. О том, в каком направлении он его предполагал провести, можно лишь догадываться по выступлению его сына, молодого ученого-физиолога Юрия Жданова, которого отец взял на работу в Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), по-видимому, в качестве ответственного инструктора по вопросам науки. Молодой Жданов на совещании лекторов по вопросам современного дарвинизма, созванном Управлением пропаганды, выступил с заявлениями, которые были направлены против теории пресловутого Лысенко. Нет никакого сомнения, что эти замечания молодого Жданова не могли не отражать мнения отца.

Но молодой Жданов не принял во внимание, что секретариат возглавляет уже не его отец, а злобствующий враг Жданова-Маленков. Против Жданова-сына немедленно же началась травля, которая была остановлена личным вмешательством Сталина. 7 августа 1948 г. в «Правде» было напечатано покаянное письмо Жданова-сына, чем кампания против него и была закончена.

В тот же день, 7 августа, на сессии Всесоюзной сельскохозяйственной академии Лысенко, вокруг «научных теорий» которого там шла ожесточенная борьба, выступил с торжествующим заявлением о том, что ЦК рассмотрел его доклад о положении в биологической науке и доклад одобрил. Так как в это время никакого пленума ЦК не проходило, нет сомнений, что одобрен от имени ЦК доклад был Маленковым. Разгром биологов, последовавший за этим, был первым актом нового периода гонений на науку.

В этих условиях смерть, которая пришла к Жданову 31 августа 1948 г., если даже она была совершенно естественной, сыграла роль избавительницы. В том, что его ждала тяжелая расправа, сомневаться не приходится: мы знаем, какая судьба постигла всех его ближайших помощников и по работе в секретариате ЦК ВКП(б), и по работе в Коминтерне — Коминформе. Заметка «Правды» о похоронах Жданова сообщала, что на поезде, который привез тело Жданова в Москву (он умер на даче под Москвой), прибыли члены семьи Жданова и два представителя ЦК партии — член Политбюро Вознесенский и секретарь ЦК А. А. Кузнецов. Оба они бесследно исчезли в ближайшие после смерти Жданова месяцы. Репрессирован был также Мануильский, ближайший сотрудник Жданова по Коминтерну предвоенных лет, посланник, повезший в Америку распоряжение Жданова о восстановлении официальной компартии Америки. Исчез и Лозовский, также близкий сотрудник Жданова.