Новая хозяйка собаки Баскервилей - Миронина Наталия. Страница 21

– Так, говорите, вы что-то почувствовали еще раньше? В самом начале поездки? – Валентин Петрович достал из кармана орешек и угостил им попугая.

– Мерси, – проскрипел тот в ответ, но прежде взял круглым клювом орех и запрятал его под газету.

– Вы его балуете. Он не голодный, сам ворует у всех, а еще прячет по углам. Словно белка. – Катя рассмеялась. А попугай неожиданно осмысленно произнес:

– Сейчас возьму пальто, – потом переступил лапами, добавив: – И уйду.

– Все-таки у него странный словарный запас. – Евграфов приветливо улыбнулся попугаю.

– Ничего странного – он же до этого жил в ресторане. Клетка стояла около гардероба. Вот вам и «возьму пальто». Иногда вдруг всплывает «пожалуйста, номерок!». Все впитал в себя.

– Интересно, а наши с вами разговоры он тоже запоминает? – Евграфов внимательно посмотрел на птицу.

– Думаю, да. Он – очень наблюдательный. И у него отличная память.

– Осторожно, – опять вступил в разговор Гена.

– Вот, видите, – рассмеялась Катя, – он советует нам быть осторожней!

– Шарф упал, – продолжил попугай, и теперь оба рассмеялись.

– Пойдемте туда, в «чайный угол», а то он нам действительно покоя не даст! – Катя открыла дверь в свою маленькую подсобку, где стояли круглый стол, накрытый клетчатой скатертью, стулья и невысокий комод, на котором высились пирамидки чашек. Небольшая микроволновка и большой чайник дополняли картину.

– Присаживайтесь, сейчас будет чай.

За прошедшую неделю Катя третий раз повторяла эту историю Евграфову. Причем сам он почти ничего не выспрашивал, но стоило ей обронить хоть одно слово о происшедшем, как Евграфов тотчас же начинал задавать вопросы. Катя отвечала на них охотно, подробно, было видно, что она заново переживает случившееся и у нее есть потребность поделиться переживаниями.

– Знаете, может, это мне сейчас кажется, уже после всего случившегося, но странная там компания собралась.

– Что же странного в ней было? – Евграфов отхлебывал чай и разворачивал батончик. Катя всегда покупала одни и те же конфеты, зная слабость директора.

– Вот я сейчас вспоминаю, и мне кажется, там был абсолютно посторонний человек. Нет, вроде бы такой, как все, но при этом сам по себе… Вы понимаете меня? – Катя с надеждой посмотрела на Евграфова.

– Понимаю, понимаю, – закивал тот, – как инородное тело. Как что-то, что никак не встает в один ряд.

– Да, да… Хотя, может быть, мне это кажется сейчас, уже после случившегося. Как будто я подгоняю ситуацию под схему.

– И такое, конечно, бывает, но я всегда предпочитал обращать внимание на «занозы». На то, что почему-то беспокоит. Не отмахиваться, а наоборот, пристальней рассмотреть. Но с другой стороны, в каждой компании есть «одиночки», которые не сливаются с пейзажем. Есть люди, которые самоизолируются даже в хорошо знакомом им обществе. И это не значит, что они – убийцы.

– Конечно, вы правы. А все, что я говорю, может казаться вздором.

– Что вы! – возмутился Евграфов. – Вовсе нет. И если кто и сумеет решить этот ребус, так это вы. Вы наблюдательны и умны.

Кате очень нравились комплименты Евграфова. Он делал их как-то просто, лаконично и по-военному четко. Создавалось впечатление, что другого мнения и не может быть. Миша в этом смысле был скуп. Вот и сейчас Катя покраснела, но улыбнулась с удовольствием.

– Вы знаете, что я думаю? – Катя почему-то придвинулась к Евграфову. – Мне, конечно, сложно будет разобраться во всем этом, но ведь никто не запрещает попробовать. Следователи пусть своим делом занимаются, а я…

– Правильно, почему бы и нет. Но нужно составить план.

– Какой?

– План расследования. Нужен список пассажиров, чертеж яхты. Схемы расположения кают и палуб.

Катя удивленно посмотрела на Евграфова:

– Вы что? Это все серьезно?

– А почему нет? Попробуйте, а потом сравним с результатами официальных расследований.

– Как будто мы узнаем о них!

– Может, и узнаем. Объект покушения жив. Только ранен. Кстати, как он себя чувствует?

Евграфов внимательно посмотрел на Катю.

– Что вы так смотрите? Откуда же я знаю. Мне никто не сообщал. Я же не родственница.

– А, ну да… Жене скажут обязательно…

– Ну, думаю, жены нет, – Катя вздохнула.

– То есть как это нет? Не женат? И потом, откуда вы это знаете?

– Ну, по его словам так получается. Он, скорее, вдовец. У меня сложилось такое впечатление.

Евграфов был серьезен, а Катя продолжила:

– А я что-то видела! Ну, не видела, почувствовала, предугадала! Что-то меня насторожило… Я же не просто так окликнула собаку!

– Вот это меня удивляет больше всего. Как вы догадались это сделать! Ведь, по логике вещей, вы должны были позвать Юрия? Вы видите что-то необычное, насторожившее вас и окликаете человека, но не собаку! Но вы позвали Гектора!

В углу глухо заурчало.

– Легок на помине. Лежи, мы больше о тебе говорить не будем. – Евграфов улыбнулся. – Пес страшный и бестолковый, а вот привыкаю я к нему.

– Продолжайте, – Катя поторопила директора.

Евграфов с хрустом отгрыз кусочек сушки.

– Вдовец, говорите.

– Да, думаю, да. Он так странно о жене высказался… Не о ней самой, о курении…

– А это тут при чем?

– Я его спрашиваю: «Вы курите?» А он: «Бросил из-за жены». И так со вздохом, так печально… Расспрашивать я его не стала.

– А почему же вы его до сих пор не навестили?

– Да кто же меня пустит? Этот человек занимает высокое положение. Там и без меня есть кому навещать… Нет, главное, я даже не знаю, где он лежит, в какой больнице. А даже если бы знала, все равно, говорю вам, меня никто к нему не допустит! И мне не очень удобно. С ним рядом семья, близкие. Как я появлюсь? «Здравствуйте, я – Катя! Вы держали мою собаку, и вас чуть не убили!»

– Не говорите ерунды. Он вас помнит…

– Но может не узнать…

– Он понимает, что вы и Гектор спасли ему жизнь…

– Его сейчас заботит другое – как выздороветь и чтобы не… добили.

– Как вы сказали?

– Ну как! Если хотели убить, но не получилось, попробуют еще раз.

– Однако. Разумно, но я думаю, что второго покушения не будет. Резонанс уже есть, исполнитель скрылся, его вряд ли найдут.

– Я слышала, что иногда, если не выполнен заказ, заставляют выполнить другой, а только потом расплачиваются и дают возможность скрыться.

– Господи, да откуда вы это все знаете?

– Прочитала…

– Имейте в виду, что исполнитель может всегда сдать заказчика, а потому в исчезновении первого второй очень заинтересован.

– Все зависит от профессионализма и наглости заказчика. Дилетанты своими поступками сбивают с толку. Они поступают не по правилам. А здесь, мне кажется, было что-то от игры… Вот только что, понять не могу. Мне та сцена и напомнила какую-то то ли игру, то ли фильм… Вот черт, не могу я сосредоточиться на деталях. А потом этот выстрел… Кстати, если бы я не оказалась рядом, то обвинили бы меня.

– Почему?

– А выбор невелик. Либо кто-то из команды, либо кто-то из совсем посторонних. Мужчины – и троица, и эти пять, которые тоже вместе были, – они не могли. Каждый из них занимает какое-то положение. Имеет интерес. Они, по сути, даже заказчиками быть не могли. Хотя… – Катя помешала остывший чай.

Макет яхты был сожран Гектором на второй день. Катя с Евграфовым долго его чертили, клеили, рисовали и составляли всякие таблицы.

– Скажите, это обязательно? – Катя указала на бумажного уродца, который изображал яхту.

– Нет, конечно, но так интереснее. А потом, в вашей памяти может всплыть неожиданная подробность, пока вы вспоминаете точное расположение палуб и кают.

– То есть макет не цель, а средство?

– Совершенно верно. Все остальное – тоже. Вот смотрите, пока мы с вами рисовали план ресторана, вы вспомнили, что этот самый обжора…

– Лысый, – подсказала Катя.

– Да, Лысый всегда садился так, чтобы быть ближе к выходу и, что самое главное, за спиной Спиридонова. Почему? Ведь, логично было завтракать и обедать за одним столом с друзьями. Ведь они вместе приехали?