Доппельгангер (СИ) - Гуров Александр Львович "handsofche". Страница 2

– Не горячись, Патрик. Мне кажется, что с этим существом Создатель обошёлся куда как лучше, чем с его предшественником.

– Всё равно, мне не нравится эта скользкая лягушка, – сказал Патрик, по новой заряжая пистолеты. – Кто знает, сколько ещё этих слизней бродит по острову. Они убили беднягу Уоллеса, кроме того, что он был добрым прихожанином, он ещё успел задолжать мне денег, с кого их теперь спросить? Да и вообще, мне будет его не хватать, и Джона тоже жаль. А Даркс? Даркс был дрянным человеком, и, чтобы ты ни говорил Джордж, эта лягушка похожа именно на него.

Двойник, будто подтверждая теорию Патрика, хладнокровно всё выслушал и продолжил:

– Мне по-настоящему жаль всех этих людей, и я как и вы хотел бы уйти живым с этого острова. Да, я понимаю, что доверять мне у вас нет причин, ведь я лягушка, – и он укоризненно посмотрел на Патрика, – но я хотел всё это остановить.

– Подтверждаю, всё так и было, – вступил в разговор Дженкинс, – и старина По это тоже подтвердит.

– Да, – вынырнул из своих размышлений По, – я это видел, но сейчас меня заботит мой двойник. Он где-то прячется, возможно, он даже сейчас смотрит на нас, жаль, но думаю, что мы не найдём его до темноты. Нужно возвращаться.

– Хорошо, – обратился к двойнику Джордж, – может, всё и так, как ты говоришь, и у тебя нет ответов, но сейчас нам надо решить, как с тобой поступить дальше. Лично я верю тебе, по-моему, ты неплохой парень, как ты уже слышал, наш Даркс был куда хуже, – и он обратился уже ко всем: – Я предлагаю взять его на корабль вместо покойного Даркса. Мне кажется, он не причинит нам вреда, и, может, к нему вернётся память, и мы кое-что узнаем обо всём этом. Оставлять его здесь неразумно. На корабле нам никто не поверит, и первым будет капитан, я его хорошо знаю, потому лучше помалкивать о том, что здесь было. В лучшем случае он отправит сюда вооружённую команду, и кто знает, чем всё закончится на этот раз, а в худшем – оставит нас на острове. Думаю, что никому это не понравится. Предлагаю всем высказаться на этот счёт. Времени на решение не так много.

Первым как всегда отозвался Дженкинс:

– Не так-то просто ударить самого себя камнем по голове. Мой затылок до сих пор стоит у меня перед глазами, – произнёс он, немного разрядив обстановку. Я скажу так: последнюю похлёбку, которую сварил Даркс, было просто невозможно разгрызть, горох почти доконал мои зубы, а этот парень ещё ни разу не травил меня своим варевом и не бил камнем по голове, в наше время это уже хорошие рекомендации.

– Пусть возьмёт вещи Даркса, иначе замёрзнет раньше, чем узнает, что мы решили, – смягчившись, сказал Патрик.

– Это надо понимать как согласие? – спросил Джордж.

Патрик кивнул:

– Но я буду за ним присматривать. А ты, старина По, что думаешь?

По отвлёкся от своих мыслей:

– Пусть идёт с нами.

– Решено, но с этого момента мы навсегда забыли, что этот Даркс совсем новый. На корабле скажем, что он, бедняга Уоллес и Джон полезли на скалы за птичьими яйцами, не справились и сорвались вниз, и что вытащить удалось только Даркса. Теперь нужно завершить то, что следует, и пора возвращаться.

Шлюпка отходит от берега. На мысе Альбатрос стоит двойник По, серые глаза неотрывно следят за тем, как шлюпка с горсткой людей медленно движется к кораблю, как они поднимаются на корабль и он так же медленно тянется к горизонту. На двойнике вещи Уоллеса, впереди долгие дни одиночества. Восемьдесят семь дней, этого времени вполне достаточно, чтобы узнать небольшой остров поближе, но сегодня на горизонте показался корабль, и вскоре Двойник поднялся на борт как жертва кораблекрушения.Теперь паруса наполнял свежий ветер, и остров быстро исчезал из памяти.

По наконец добрался до дома, где выпекали хлеб, и постучался в дверь. К тому времени запах уже заполнил собой мысли, и желудок требовал своё. Дверь открыли радушные хозяева и разрешили остаться на ужин и на ночлег. Хлеб превзошёл все ожидания. Голод понемногу отпускал, и в освободившееся место проникали странные видения: будто гроза, и стоит он на пшеничном поле, ветер гонит волны колосьев, начавшийся ливень сбивает зёрна вниз, тяжёлыми каплями дробя их в муку, месит тесто, солнце открывается среди свинцовых туч, равномерно прожаривая гигантский хлеб до краёв поля, пшеничное море добавляет соли. По отламывает горячий кусок и медленно жуёт, земля скрипит на зубах, но ему это нравится, всё так и должно быть, и этот жёлтый и серый, и крупные сверкающие капли с неба, и он чистая душа на ветру… Видение ушло. По не знал, что делать дальше, он устал болтаться по воде в тёмных внутренностях кораблей. Из множества возможностей ему предстояло выбрать одну.

Всё ещё не приняв никакого решения, По гостил в приютившем его доме, часто раздумывая о своём потерянном двойнике, строя предположения и, в конце концов, неизбежно размышляя над своей собственной дальнейшей судьбой. От безделья и зарядивших над городом дождей он стал захаживать в порт послушать, кто о чём говорит и куда движется, надеясь найти хоть какую-то подсказку для себя. В один из таких дней он повстречал Даркса, тот сам окликнул его. По, как теперь часто с ним случалось, ничего не замечал вокруг, полностью погружённый в свои мысли и видения. Знакомое лицо проявилось и завладело его вниманием.

– По, старина, как же я рад тебя встретить, – ещё издалека закричал Даркс, – я думал, ты уже давно пылишь по дорогам.

– Как видишь, я всё еще здесь и тоже рад видеть тебя, Даркс, но почему ты остался? Я сам видел, как «Меркурий» отходит от берега.

– Вы все, ты, Джордж, Дженкинс и даже Патрик, стали мне как родня, которой у меня, как известно, никогда не было, вы были свидетелями моего печального рождения и не оставили меня. Теперь я сам решил остаться, ищу для себя чего-то большего, чем день за днём проживать загробную жизнь Даркса, правда, пока не знаю, с чего начать, потому я здесь, принюхиваюсь к розе ветров, думаю, куда двигаться дальше. Но твоё появление, я уверен, хороший знак. Я твёрдо уверен, и даже не пробуй меня переубеждать.

Весь вечер они вспоминали, как шли на "Меркурии" и злополучный остров оставался позади, как Даркс удивил всех своим преображением. Как вся команда, отчаявшись найти разумное объяснение стремительным изменениям в его характере, перевела всё в ранг шуток, и все, от капитана до последнего матроса, не могли не признать, что то, что Даркс вытворяет из скудных судовых запасов провизии, это как раз то, что им нужно, а остальное не так уж важно. Друзей на корабле у Даркса не было, а значит, и некому было глубоко копать. Всех всё устраивало вполне. И конечно, шутка, намеренно запущенная Джорджем, каждый раз встречалась неизменным весельем и обрастала всё новыми подробностями. Шутка о том, что явление Дарксу на острове его добропорядочной противоположности в сочетании с сильным ударом по голове привело в трепет и смятение тонкую душу кока, и с тех пор он решил посвятить оставшееся время замаливанию грехов перед командой, равно как и перед всеми встреченными им ранее людьми. Даркс в свою очередь старательно поддерживал эту шутку на плаву.

Решение разлилось в воздухе, они попали в него как жуки в смолу, так что слова сами слетели с языка По:

– Завтра на рассвете я ухожу из города, ты можешь пойти со мной.

Вечером По простился с приютившими его людьми, а перед рассветом собрал свой мешок и вышел на северную дорогу, уводящую в глубь страны. Туман накрывал город, первые лучи ещё только начинали выжигать в нём бреши, открывая небу его сонных жителей. По своей островной привычке возникать из ниоткуда в тумане проявился Даркс. Полоса моря и прибрежных скал скоро осталась позади, дальше дожди, отчаявшись в быстрой победе над камнем, разгладили землю до равнины, освобождая крестьянам место.

По и Даркс остановились на ночлег, разожгли костёр, Даркс сварил великолепную похлёбку с одному ему известными душистыми травами, а По разделил хлеб, и они с удовольствием подкрепились. По земле стелилась ночная прохлада, но внутри уже было тепло. Маленький костёр догорал, и всё вокруг заполняла живая темнота, а По, разминая хлебный мякиш в руке, погрузился в новое видение, он хорошо понимал, что не спит, с некоторых пор это уже стало привычным. Вот кто-то плывёт на лодке по пшеничному полю, колосья смыкаются за кормой, не оставляя следа, ещё слишком далеко, не разобрать кто, из поля выныривает человек из теста, он ещё немного жидкий, в нём пока недостаточно муки, не в силах удержать свою форму, он погружается обратно в хлебное море. Видение переходит в сон, и По упускает человека в лодке из виду.