В царствование императора Николая Павловича. Том второй (СИ) - Михайловский Александр Борисович. Страница 28

— Ничего не понимаю, — удивленно сказал цесаревич, — почему я так поступил? Хотя это произойдет лишь через тридцать семь лет… Наверное, произойдет что-то такое, что подвигнет меня на этот поступок.

— Не будем сейчас об этом, — примирительно сказал Пирогов, — думаю, что в вашей истории вы не совершите подобной ошибки. А вот, начать осваивать фактически бесхозные земли на Дальнем Востоке необходимо. И чем быстрее, тем лучше.

— Игорь Сергеевич, — удивленно спросил Александр, — так у нас и так в империи земель столько много, что мы не знаем – как их и заселить-то. Куда же еще больше?

— Эх, Александр Николаевич, — вздохнул Антон, — запомните – слишком много земли не бывает! Если какие-то территории и не годятся для пахоты, то это совсем не значит, что они никчемные, и их можно продавать за гроши.

Взять, к примеру, ту же Аляску. — Воронин открыл записную книжку, и заглянул в нее, — в Государственном историческом архиве хранится документ, написанный неизвестным служащим Министерства финансов во второй половине 1868 года, гласящий, что "За уступленные Северо-Американским Штатам Российские владения в Северной Америке поступило от означенных Штатов 11 362 481 рубля 94 копейки. Из числа 11 362 481 рублей 94 копеек израсходовано за границею на покупку принадлежностей для железных дорог: Курско-Киевской, Рязанско-Козловской, Московско-Рязанской и прочих 10 972 238 рублей 4 копейки. Остальные же 390 243 рубля 90 копеек поступили наличными деньгами".

— Что ж, деньги немалые, — сказал цесаревич, посмотрев сначала на Пирогова, а потом на Воронина, — хотя… Антон Михайлович, вы ведь еще что-то хотели сказать?

— Да, Александр Николаевич, — с горечью сказал Антон, — вскоре после продажи там нашли золото. Много золота… — он опять заглянул в свою записную книжку, — началась настоящая "золотая лихорадка". Десятки тысяч людей, желающих сказочно разбогатеть, ринулись на Аляску. Кто-то из них действительно разбогател, но большинство так и остались нищими, а в землях, перекопанных старателями, навсегда остались сотни, тысячи безымянных могил. Так вот, за пятнадцать лет на Аляске добыли около одной тысячи тонн золота – или шестьдесят две с половиной тысячи пудов!

— Так много?! — удивленно воскликнул цесаревич, — да, Антон Михайлович, вы меня удивили…

— Я вас еще больше удивлю, — сказал Пирогов, — в Калифорнии, которую в нашей истории через год практически за бесценок уступит ваш батюшка, тоже вскоре найдут золото, причем, в таких же, весьма больших количествах.

— Вот ведь незадача какая, — развел руками Антон, — стоит России расстаться с частью своих владений, как тут же оказывается, что мы потеряли огромное богатство, которым тут же воспользовались ее жадные соседи.

— Я всего этого не знал, — растерянно сказал цесаревич, — но, я понял, что нельзя продавать земли, полученные в наследство от моих предков.

Да, Антон Михайлович, оказывается, сколько мне еще всего надо будет узнать, чтобы стать со временем хорошим императором, при котором страна будет сильной и богатой.

А вы, Игорь Сергеевич, как человек, который побывал во всех уголках земного шара, видел своими глазами места, где в нашей истории еще не ступала нога человека, могли бы нам помочь своими советами и знаниями.

— Пожалуй, — почесав затылок, сказал Пирогов, — я готов вам оказать всю возможную помощь. У меня сейчас как раз отпуск, правда, хотел я его провести где-нибудь на Канарах…

— Ну да, ладно, — неожиданно махнул рукой Игорь, — что я там не видел, на этих самых Канарах… Вот они уже у меня где, — и Пирогов провел ребром ладони по горлу, — лучше я проведу это время с пользой у предков. Увижу то, что никто еще не видел.

Скажи, Антон, — спросил он у своего приятеля, — когда ты отправляешь назад в прошлое Александра Николаевича? Я успею собрать с собой кое-что из "приданого"?..

Маски-шоу

А Ольга Румянцева готовилась к первому своему "выходу в свет". Император сдержал слово, и пригласил ее посетить маскарад в доме Энгельгардта. Ольга знала, что любой желающий мог посетить это мероприятие, достаточно было лишь приобрести входной билет.

Все присутствующие были в масках, поэтому сословные перегородки на время стирались, и сенатор мог на равных беседовать с чиновником, а князь с приказчиком из модного магазина. Впрочем, если маски скрывали лица, то привычки и манера поведения точно могли указать на то, к какому слою общества принадлежит посетитель.

Государь любил бывать на маскараде в доме Энгельгардта, когда сохраняя свое инкогнито под маской, а когда и нет. Впрочем, чаще всего он маску одевал – так ему было удобней интриговать молодых и юных девиц. Занятие сие доставляло Николаю большое удовольствие, тем более, что любая дама в маске или полумаске на маскараде в этом случае имела право взять государя под руку и ходить с ним по залам.

— Не беспокойтесь, Ольга Валерьевна, — сказал он, лукаво улыбаясь, "кузине-белошвейке", — я не буду особо вам докучать своим вниманием, и, в то же время, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь.

— Хорошо, ваше величество, — послушно кивнула Румянцева, — только, если честно вам сказать, немного страшно. Сколько раз мне в моем времени приходилось бывать на "дворянских балах", где ряженые, изображали князей и графинь. А вот когда появилась возможность побывать на реальном балу-маскараде… Словом, вы меня понимаете?

— Прекрасно понимаю, Ольга Валерьевна, — сказал Николай, — я ведь сам совсем недавно был таким ряженым – русским императором, изображающим вашего современника из двадцать первого века. Так что, я буду вашим ангелом-хранителем, и не дам никому из моих подданных чем-либо обидеть вас…

И вот часы в доме Энгельгардта пробили одиннадцать часов. Комнаты пестрели красивыми разноцветными костюмами. Николай, в фиолетовом фраке, с тростью и с цилиндром в руке, в домино, держал под руку Ольгу, наряженную в восточный костюм, взятый напрокат у императрицы.

Завсегдатаи, сразу же узнавшие императора по его могучей фигуре и горделивой осанке, сделали стойку. Их заинтересовала незнакомка, которая появилась рядом с государем. А вдруг это будущая фаворитка царя, и знакомство с нею в будущем может принести пользу?

Несколько масок почтительно раскланялись и с Николаем, и с его спутницей.

Между тем в зале уже начиналось веселье. Маски любезничали и шутили друг другом. Николай, держа Ольгу под руку, ходил с ней по залу и негромко рассказывал Ольге о том, кто есть кто среди присутствующих.

— Вот, смотрите, — говорил он, — эта дама, одетая пейзанкой – жена австрийского посланника Карла Людвига Фикельмона. Имейте в виду, она большая любительница разного рода интриг, так что будьте с ней осторожны.

Ольга с интересом посмотрела на внучку фельдмаршала Кутузова. Она помнила, что эта дама имела обширные связи с царственными особами Европы, так что знакомство с Долли могло бы ей пригодиться. И она ответила кивком головы на поклон мадам Фикельмон.

А гости тем временем веселились и флиртовали друг с другом. Хотя присутствующие, несмотря на маски и костюмы легко угадывали – кто есть кто, маскарад все же создавал для всех его участников весьма пикантную ситуацию, совершенно противоположную обычной, бытовой обстановке светского этикета, в котором все роли расписаны и предсказуемы.

Ведь в донельзя иерархическом петербургском обществе костюм обозначал определенное социальное положение. А, следовательно, смена костюма предполагала и изменение социальной роли.

Чтобы посильнее поинтриговать тех, кто пришел на маскарад, по приказу император раздавали несколько десятков бесплатных билетов на маскарад актрисам, модисткам, и прочим "дамам полусвета". Все это придавало определенную пикантность происходящему. Кавалер, вьющийся вокруг очаровательной незнакомки, мог встретить ее потом, или во дворце князя или графа, или в модном магазине дамского платья, помогающей уважаемой покупательнице выбрать корсет или шляпку.