В царствование императора Николая Павловича. Том второй (СИ) - Михайловский Александр Борисович. Страница 6
— Все, друзья мои, на сегодня хватит, пора спать ложится. Завтра у нас будет трудный день. Ольга, проводи Александру в ее комнату. Пусть девочка отдохнет…
Нашему полку прибыло…
Николай рассказал все своему наследнику. И про знакомство с пришельцами из будущего, и про свое путешествие в XXI век. Цесаревич поначалу слушавший отца с недоверием, все больше и больше удивлялся чудесам, которым его любимый папa стал свидетелем. Окончательно добили Александра фотографии, сделанные в Петербурге будущего. Там император, одетый в странного вида одежду, был снят на фоне хорошо знакомых наследнику ворот Петропавловской крепости рядом с непонятного вида машиной, наверху которой было что-то очень похожее на крылья мельницы.
— Вот на этой штуке, Сашка, — сказал Николай, — я летал, словно на ковре-самолете над Петербургом. Даст Бог, и ты, когда побываешь в их мире, тоже полетаешь на этом, как он у вас называется, Виктор Иванович… Вертолет?
— Так вы из будущего?! — воскликнул он, обращаясь к Сергееву. Видимо только сейчас до него дошло, что вот этот, стоявший рядом с отцом и графом Бенкендорфом ничем неприметный мужчина, и есть один из пришельцев из будущего.
— Да, ваше императорское высочество, — с легким поклоном ответил Виктор, — я из двадцать первого века. Один из моих друзей построил машину времени, с помощью которой можно перемещаться из прошлого в будущее и наоборот.
— Удивительно! — воскликнул Александр, — и как же вы там живете? Мне бы хоть одним глазком взглянуть на будущее.
— Придет время – посмотришь, — сказал Николай. — А пока, давайте все вместе подумаем о том, как нам быть с британцами.
— Ваше величество, — сказал Сергеев, — с британцами Россия уже десятилетия ведет тайную войну. Как за границей империи, так и на ее территории.
— Вы имеете в виду таинственную смерть Виткевича? — спросил Николай.
— И его тоже, — кивнул Виктор, — но наиболее «горячая точка» на территории России, где наши солдаты и офицеры порой лицом к лицу сходятся с подданными королевы Виктории – это Кавказ.
— Да, война с горцами отбирает слишком много жизней наших воинов, — с горечью сказал император. — Я знаю, что в Лондоне сочувствуют этим разбойникам, но про то, что британские подданные открыто сражаются против нас, об этом я слышу первый раз.
— Еще в одна тысяча восемьсот двадцатом году во время боев в Имеретии – сказал Сергеев, — у немирных горцев удалось отбить английскую горную пушку на железном лафете, который был легче аналогичного деревянного и перевозился парой лошадей. Генерал Ермолов отправил трофей в Петербург, в Артиллерийский департамент, и попросил изготовить точно такие же орудия для испытаний на Кавказе. Вот, когда еще британцы начали поставлять оружие тем, кто убивает наших солдат, нападает на казачьи станицы, уводит в плен и продает в рабство наших людей.
— Возмутительно! — воскликнул Николай, — но, ведь это было во времена правления моего брата. Сейчас, наверное, все изменилось.
— Да, ваше величество, — ответил Сергеев, — изменилось, но только в худшую сторону. Британцы чуть ли не в открытую при прямом попустительстве турок отправляют к Кавказскому побережью до двух сотен кораблей с оружием, которые тайно причаливают к нашему побережью, и передают это оружие и боеприпасы для немирных горцев.
А взамен, для покупки нового оружия и военного снаряжения корабли британцев везли в Турцию невольников. А если наши патрульные корабли пытались перехватить этих разбойников, пленным привязывали на шею камни балласта и выбрасывали их в море.
— Ваше величество, — сказал молчавший до этого Бенкендорф. — Виктор Иванович говорит истинную правду. Мне приходилось читать донесения наших чиновников, служивших на Кавказе. Мы принимали меры, но явно недостаточные. Чтобы пресечь контрабандную торговлю оружием, мы учредили регулярное крейсерство кораблей Черноморского флота у берегов Кавказа.
— Ну и как, — спросил Николай, — меньше стало британских и турецких торговцем оружием?
— Если бы, — вздохнул Бенкендорф. — Тут надо спасибо сказать нашему МИДу, и отправленному недавно в отставку господину Нессельроде. Помните казус со шхуной «Виксен».
Николай помрачнел и кивнул головой. Это была старая история, очень ему неприятная.
— Так вот, в 1836 году британская шхуна «Виксен» с грузом оружия для немирных горцев, — продолжил свой рассказ Бенкендорф, — патрульными кораблями Черноморского флота была перехвачена у берега Суджук-Кале. Казалось бы, надо было принимать меры, и шхуну вместе с грузом конфисковать, а ее капитана и его помощника отправить туда, куда Макар телят не гонял. Но, по вине нашего министерства иностранных дел, мы были вынуждены начать переписку с британским Форин офисом. А потом, в конце концов, по настоянию господина Нессельроде капитана шхуны Джеймса Белла мы были вынуждены отпустить с миром.
— А год назад, — продолжил Сергеев, — этот самый Джеймс Белл объявился на Кавказе. Только в этот раз он назывался Якуб-беем. И бывший шкипер первым делом стал подстрекать горцев к нападению на Навагинский форт – в нашем времени там расположен курорт, называемый Сочи. Этот британский шпион набрался наглости, и даже пообещал за голову генерала Николая Николаевича Раевского – сына героя Бородина – миллион рублей.
Вы помните, чем все закончилось?
Николай мрачно кивнул.
— Конечно, помню. Майор Посыпкин докладывал мне о случившемся.
Император отошел к своему секретеру, достал из него папку, и вынул оттуда копию донесения. Посмотрев на присутствующих, он начал читать:
В четыре с половиной часа пополуночи горцы в больших силах, пользуясь бурей, темнотой ночи и бугристой пересеченной местностью, подкрались с трех сторон к глассису укрепления, имея с собой более тридцать лестниц и длинные крючья или багры. Двое часовых, заметя их на глассисе, сделали выстрелы; по этому сигналу черкесы с криком и пальбой бросились на стены, влезая на них по лестницам и хватаясь за туры крючьями. Гарнизон успел стать под ружье и кинуться к валу, прежде, чему укрепление было занято; но не зная настоящего пункта атаки, люди разделились, вероятно по всем фасам, и потому не могли удержать штурмующих. Между тем воинский начальник с резервом, собранных близ бастиона, прилегающему к Сочинскому фронту, где находится самый слабый пункт укрепления, а поручик Яковлев с другой командою, бросились навстречу неприятелю, ворвавшемуся уже в укрепление со стороны ворот. Оба эти храбрые офицеры были изрублены на месте, но люди от этого не остановились и, близ гаупвахты, встретили столь дружно в штыки главную толпу черкес, что мгновенно ее опрокинули за вал, положив несколько их человек на месте. Прочие офицеры с людьми удерживали неприятеля на Константиновском фронте и сражались с прорвавшимися внутри укрепления, причём, все больные люди, числом до восьмидесяти человек, призываемые штаб-лекарем Тяжеловым и провиантским чиновником Татариновым, взялись также за ружье и много способствовали удержанию на этом пункте неприятеля – который по прибытии главного резерва был и здесь опрокинут за крепостные стены. Укрепление было совершенно очищено от неприятеля уже на рассвете.
— И это все произошло под руководством британского агента, — сказал Сергеев. — А сколько их еще бродит по Кавказу и подбивает на бунт горцев, обещая им поддержку Британии. Без этой самой поддержки война на Кавказе давно бы уже кончилась. Вот отрывок из письма этого самого Джеймса Белла английскому посланнику в Персии господину Макненлу. — Виктор достал из кармана свою любимую записную книжку, и прочитал:
«Заявить им, чтобы они больше не надеялись на добрую волю Англии, было бы то же, что предложить им сложить оружие, так как это – последняя надежда, которая их поддерживает».
А ведь помимо Якуб-бея на Кавказе нападения на русские гарнизоны и казачьи станицы организуют и другие британцы: Лонгворт – он же Алкеб-бей, Давид Урпарт – он же Дауд-бей, и Нант – он же Надир-бей.