В царствование императора Николая Павловича (СИ) - Михайловский Александр Борисович. Страница 22

Зазвучавшая музыка, наполнившая чудесными звуками всю комнату, поначалу удивила и даже немного напугала супругов Одоевских. Они завертели головами, словно пытаясь обнаружить, где, в такой небольшой комнатушке спрятан целый оркестр. Но мало-помалу они погрузились в очаровательную музыку Петра Ильича. Особенно впечатлил их "Вальс цветов" и Па-де-де.

— Боже мой, Александр Павлович, — воскликнул в восхищении Одоевский, — когда замолкла музыка Чайковского, — откуда это чудо? Кто сочинил это?

— Он родился несколько недель назад в городе Камско-Воткинском заводе, в семье горного инженера подполковника Ильи Петровича Чайковского. Позднее он закончит в Петербурге Императорское училище правоведения. Но всему миру он будет известен как великий композитор.

Кстати, Владимир Федорович, в нашей истории именно вы немало сделаете для того, чтобы молодой начинающий музыкант сумел стать тем, кем он стал. Зовут этого человека Петр Ильич Чайковский. А музыка, которую вы слушали, он написал для балета "Щелкунчик". Вы, наверное, читали сказку Эрнеста Теодора Амадея Гофмана "Щелкунчик и Мышиный король"?

Князь и княгиня кивнули головами. А Шумилин продолжал, — наша Матушка Русь всегда была богата на великих людей. Но, к сожалению, они часто уходили из жизни в расцвете сил и таланта. Вот и Петр Ильич Чайковский умер в Петербурге в ноябре 1893 года от холеры. И было ему всего 53 года.

— Да, это судьба, — печально сказал Одоевский, — к сожалению, вы правы. Александр Павлович, вы не могли бы еще раз дать мне послушать эту чудесную музыку.

Но в это самое время вернулись Ольга, Виктор и Антон, нагруженные сумками с одеждой. Княгиня тут же ушла вместе с Ольгой Румянцевой примеривать привезенную ей одежду. А мужчины стали соображать – чем им заняться сегодня. Одоевский попросил показать ему метро, о котором он там много слышал, но еще не видел своими глазами, а также сводить его в Музей артиллерии, чтобы посмотреть своими глазами на образцы военной техники, которая появилась в ХХ веке.

Сопровождать Одоевского решил Виктор, который хотел поближе познакомиться с князем, и сдружиться с ним. Минут через пятнадцать в комнату вошли дамы. Князь, увидев свою супругу, не мог удержаться от восхищения. Ольга Степановна выглядела ослепительно красивой. Наша "кузина-белошвейка" нарядила ее в ярко-синее приталенное платье, довольно длинное для моды XXI века, но слишком откровенное для 40-х годов века XIX-го. Ольга с помощью умеренного макияжа сделало и без того симпатичное лицо княгини очаровательным. На ее голове лихо сидела пестрая панама, подчеркивающая смуглость лица гостьи из прошлого.

Антон, старый сердцеед и бабник, закатил глаза кверху, и "заводил жалом" при виде супруги князя. Но, вовремя спохватившись, не стал перед ней "звенеть шпорами", и заговорил о чем-то с Виктором.

Ольга Румянцева с гордостью посмотрела на окружающих – мол, полюбуйтесь на дело рук моих. Все оценили и впечатлились. Одоевский, вдоволь налюбовавшись на супругу, отпустил ее вместе с Ольгой на прогулку. А сам пошел переодеваться, чтобы отправиться в очередной вояж по городу с Виктором Сергеевым.

Выйдя из дома на Гагаринской, две Ольги направились в сторону Пантелеймоновской церкви. Поначалу княгиня очень стеснялась своего внешнего вида. Ей казалось, что все прохожие смотрят на нее и на ее ноги, которые были до неприличия обнажены.

Но через минут десять она убедилась, что ее наряд не вызывает у встречных мужчин особого интереса. К тому же навстречу попадались и дамы, одетые, ну уж совершенно непристойно. Одна из них, лет двадцати, не больше, шла, весело щебеча, разговаривая, как показалось княгине, сама с собой. При этом она прижимала к уху какую-то блестящую на солнце пластинку. На девице были одеты коротенькие панталоны (такие в ее времени дамы носили под нижней юбкой), и рубашечка, открывающая половину живота. К тому же она была без шляпки, а ее длинные волосы спадали с плеч, словно девица готовилась причесаться перед сном.

— Ольга Валерьевна, — жалобно спросила княгиня у своей спутницы, — что же это такое? Кто разрешил ей выйти в таком виде на улицу? И почему эта юная мадемуазель все время разговаривает сама с собой. Может быть, она тронулась умом?

Ольга взглянула на девушку, слегка усмехнулась и ответила. — Это, Ольга Степановна, у нас такая мода. Шорты и топик. Если фигура у девушки хорошая, то очень даже ничего – мужчинам нравится. А разговаривает она не сама с собой, а по мобильному телефону, скорее всего с подружкой.

Увидев недоумение на лице своей собеседницы, Ольга пояснила. — Милая Ольга Степановна, мобильный телефон – это такой аппарат, с помощью которого люди могут разговаривать с нужным им собеседником почти на любом расстоянии. Если вы хотите, то прямо отсюда мы можем связаться и переговорить с вашим супругом?

Княгиня кивнула, и Ольга, достав из сумочки небольшую коробочку красного цвета, откинула крышку и стала нажимать на ней какие-то кнопки. Потом прижала коробочку к уху, и стала ждать.

— Алло, Антон, — сказала она, — да, это я. Нет, ничего не случилось. Просто я решила показать княгине наше чудо техники. Дай трубку Владимиру Федоровичу. С ним хочет переговорить его супруга.

Княгиня прижала к уху коробочку, и вздрогнула, услышав голос мужа. — Милая, с тобой все в порядке?

Мадам Одоевская робко ответила. — Да, Володя, все хорошо. Это милая Ольга Валерьевна решила продемонстрировать мне возможности одного из своих чудесных устройств.

Закончив говорить, княгиня отдала коробочку своей спутнице, и та спрятала ее в сумочку. Так за разговорами две Ольги дошли до Пантелеймоновской церкви, а потом повернули к Михайловскому замку. Княгиня все время крутила головой, напоминая растерянную провинциалку, первый раз в жизни попавшую в большой город. А, в общем, так оно и было. Тогдашний Петербург по своему размеру примерно соответствовал небольшому городку Центральной России. Но главное не это, а кипящий ритм жизни большого современного мегаполиса, несопоставимый с сонным и патриархальным XIX веком, когда император сам выгуливает на улице любимую собаку, а встречные прохожие с ним раскланиваются.

Но, постепенно княгиня освоилась, и стала засыпать Ольгу вопросами. Ее интересовало все: как дамы в XXI веке проводят время, какие театры посещают, часто ли у них бывают балы?

Ольга отвечала, стараясь подобрать слова, понятные княгине. Та очень была удивлена, когда узнала, что женщины больше не сидят дома, а учатся и работают, причем, работают часто там, где совсем недавно трудились исключительно мужчины. Словно подтверждая слова Ольги, мимо них прошла симпатичная курсантка училища МВД. Княгиня, узнав, что эта девица, закончив свое учебное заведение, станет служить в полиции, была так удивлена, что даже на пару минут потеряла дар речи. — Женщина! — воскликнула она, едва отойдя от шока. — Служит в полиции?! Это же ужасно!

По набережной они вышли к Невскому. Княгиня попросила проводить ее к дому 35 на Фонтанке. Ольга поняла ее, и перешла с ней через Невский, попутно объяснив, что такое светофор, и как надо им пользоваться, чтобы не попасть под самодвижущиеся кареты, сплошным потоком с ревом мчащиеся по улицам. У своего дома княгиня остановилась, и с изумлением долго смотрела на него.

— Ольга Валерьевна, — сказала она, — я знаю, что попала в будущее, а вот умом как не могу еще понять, что сегодня утром мы с мужем вышли из этого дома, но вокруг все было совсем по-другому. Удивительно и странно все это…

Они вернулись назад, и пошли по Невскому. Ольга рассказывала княгине о главной улице Северной столицы XXI века, а та, в свою очередь, рассказывала своей новой подруге о Невском проспекте века XIX.

Потом, как это часто бывает, женщины стали беседовать о том, что их больше волнует. Естественно, о семье, о доме. Ольга Степановна была очень удивлена, что ее тезка не замужем.

— Ольга Валерьевна, да как же это так! — воскликнула она, — вы, такая красивая и умная дама, и живете одна?