Все, что вы хотели знать о королях, но не решались спросить - Шёнбург Александр. Страница 7

Кроме того, учеников здесь не муштруют. Итон-университет для детей, с малышами тут обращаются, как с маленькими взрослыми. Да и выбор высшего учебного заведения для Уильяма — университета Святого Эндрю в Шотландии вместо Оксфорда или Кембриджа — объяснялся стремлением обеспечить ему по возможности спокойную юность, не отягощенную постоянным вниманием общественности. Вместе с несколькими друзьями, в их числе была и Кейт Мидлтон, Уильям снимал небольшой домик, где показал себя выдающимся кулинаром (спагетти с томатным соусом). Пресса по-прежнему уделяла ему мало внимания. Лишь раз в несколько месяцев в газетах появлялись фотографии, приводившие в восторг всю Англию: на них принц Уильям выходил из местного супермаркета, нагруженный огромными пакетами картофельных чипсов и упаковками пива по шесть бутылок, то есть любимыми продуктами среднего англичанина, за которые он, как взволнованно отмечала пресса, «расплачивался мелочью из собственного кармана». Очевидно, представления принца о жизни и удовольствии довольно близки представлениям его будущих подданных. Его страстью являются, прежде всего, мощные мотоциклы.

Первым мотоциклом Уильяма был спортбайк «дай-тона 600» (максимальная скорость 250 км/ч), потом он купил «хонду блэкбёрд» (максимальная скорость 280 км/ч). Постоянно сопровождающим принца сотрудникам охраны очень трудно не потерять его из виду во время прогулок. Уильяму доставляет огромное удовольствие «удирать» от своих официально ему положенных преследователей. И когда он вот так мчится по Лондону, случается, его останавливает полиция. Тогда он снимает шлем и берет у полицейских квитанцию на штраф, чрезвычайно довольный тем, что с ним обращаются как с «нормальным» человеком. Разочарован он бывает (а, как правило, именно так и происходит), если полицейские отдают ему честь и позволяют ехать дальше.

Основное внимание при воспитании королей по традиции уделяется не получению серьезного образования. Умение вести себя «в салоне» — вот главный «учебный предмет» королей. То есть надо всегда держаться дружелюбно, никогда не показывать своего настроения, постоянно изображать заинтересованность, даже когда приходится участвовать в смертельно скучных разговорах. Желая довести эти навыки до совершенства, при датском дворе разработали весьма эффективную методику тренировок: чтобы юные принцы и принцессы научились поддерживать неинтересную болтовню, они должны были тренироваться… с пустыми креслами. На креслах были прикреплены карточки с надписями вроде «английский посол», «епископ такой-то», «президент Верховного суда». Кто умеет разговаривать с мебелью, тот справится и с беседой в салоне.

В юности королеве Дании Маргрете и ее сестрам, кузенам и кузинам внушали, что когда они сидят в королевской ложе в опере, то в антрактах глаза всех зрителей направлены только на них и им надо показать, будто они оживленно обмениваются мнениями. И тогда они придумали считать шепотом до ста.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, — говорила наследная принцесса.

— Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, — отвечала ей средняя сестра.

— Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, — возражала младшая.

— Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать один, двадцать два, двадцать три! — утверждала в ответ разговорчивая наследница престола.

«Как увлеченно беседуют дети нашего короля», — перешептывалась, наверное, восторженная публика.

Обеспечить королевским детям сколько-нибудь спокойное детство всегда было довольно трудным делом. Николай Павлович, будущий император Николай I, не без юмора описал свое детство: «Образ нашей детской жизни был довольно схож с жизнью прочих детей, конечно, если не считать того, что каждому из нас сразу после рождения было положено иметь кормилицу, няню, двух горничных, четырех камеристок, медицинскую сестру, двух камердинеров, восемь слуг, двух лейб-гвардейцев и восемь кучеров».

Кстати, няни-воспитательницы — относительно недавнее изобретение. Когда читаешь о придворной жизни в XIX и XX веках, то всегда и везде — от близкого Веймара и до далекой Бирмы — наткнешься на неизбежную английскую воспитательницу, которая своей страстью к свежему воздуху, овсяной каше и чаю завоевала власть в королевских детских покоях. Вроде бы эту моду, распространившуюся по всему миру, ввела русская царица Екатерина Великая с ее любовью к няням-англичанкам. Если вспомнить, что вплоть до XIX века считалось совершенно естественным, что королевские дети жили как маленькие взрослые, с собственным штатом придворных и по строгому протоколу, то появление няни было благословенным новшеством.

Няни, в отличие от внушавших ужас гувернанток, происходили в основном из простых семей и со свойственной им в некоторых вещах категоричностью не очень-то церемонились с детьми. Легендарной личностью при прусском дворе стала Этель Говард, которая после службы в Потсдаме переехала ко двору японского императора и написала увлекательную книгу воспоминаний о Японии. Вероятно, она была своего рода Мэри Поппинс, твердо убежденной, что при прусском дворе детей уж слишком от всего оберегали. Свою первейшую задачу она видела в том, чтобы привнести в детскую немного благотворного беспорядка. Когда она узнала, что доверенные ей принцы никогда в жизни не видели снега, так как им не позволялось в холодную погоду выходить из дворца, то велела принести несколько ведер снега на верхний этаж потсдамского Нового дворца и устроила в детской комнате настоящую битву снежками.

В отличие от нянь, гувернантки вызывали у королевских детей ненависть. Как правило, они сменяли нянь, когда детям исполнялось лет семь. Обычно они происходили из «хороших домов», нередко из обедневшей знати, что вызывало у них потаенную, разумеется, не демонстрируемую враждебность и зависть к своим «господам». Досаду на свое положение между прислугой и придворной дамой они вымещали на детях. Гувернантки чувствовали свое социальное превосходство над нянями, завидовали, что дети привязаны к ним, и третировали их, как только могли, большей частью вместе с также ненавидимыми детьми домашними учителями. От гувернанток и домашних учителей принцы освобождались в основном, только когда вырастали и приходило время поступать в кадетский корпус. Принцессы оставались в их власти гораздо дольше. Лишь с середины XX века в королевских домах начали посылать мальчиков в интернаты, а девочек в пансионы, и надобность в гувернантках почти отпала. Няни же существуют и по сей день.

Симеон Болгарский, последний царь-дитя в Европе, воспитывался немецкой гувернанткой. Вспоминая свое детство, он говорит, что ей не хватало спокойствия в кризисных ситуациях, которым так славились английские няни его кузенов и кузин. Однажды во время очередного налета английских бомбардировщиков на расположенный на окраине Софии замок Врана две немецкие гувернантки с воплями влетели в его комнату:

— Быстро, быстро, одеваться, англичане!

Симеон вспоминает, что они вытащили его из постели и в спешке засунули обе ноги в одну штанину.

Симеон Болгарский — последний царь-ребенок в Европе, Я попросил его прислать мне фотографию, где он запечатлен юным монархом. Он прислал вот эту: царь в окружении солдат во время маневров в 1946 году, за несколько недель до его выдворения из страны

— Разумеется, я сразу же и упал, а они только приговаривали: «Посмотри, как испугался бедный мальчик!»

Он и по сей день обижен на них за эти слова:

— Я не испугался. Это они неправильно надели на меня брюки!

Симеону было шесть лет, когда он стал царем. Он царствовал до девяти лет, потом коммунисты выгнали его из страны, и остальную часть жизни он провел как царь в изгнании, то есть был королем без королевства. Я навещал Симеона в Болгарии, чтобы побольше узнать о том, в каких условиях растут короли, ведь в его случае воспитание неизбежно должно было сосредоточиться на самом главном, на идеальной сущности монарха, без внешних украшательств.