Волшебница страны коз, или Рассмешить Бога - Александрова Наталья Николаевна. Страница 46

– Какие-то новые распоряжения? – осведомилась она подчеркнуто исполнительным тоном.

– Распоряжения? – переспросил он ее срывающимся от злобы голосом. – Ты, старая мегера, спрашивала мои распоряжения, когда воровала кассеты из сейфа? Ты спрашивала, когда передавала их? Кому, кстати, ты их продала? И за сколько?

– Догадался? – Галина Филаретовна неожиданно бросила блокнот, усмехнулась. – Ну, наконец-то! Лучше поздно, чем никогда!

– Да я тебя, старая дрянь, в порошок сотру! – заорал Громыко. – Я тебя…

– Что – ты меня? – перебила его секретарша. – Что ты можешь теперь? И раньше-то только на подчиненных мог орать! Сдашь меня Поздняковой? Да ей плевать, она с тебя спросит, а я – человек маленький! Ты недоглядел – тебе и отвечать, понял? Посидишь теперь в овечьей шкуре, потрясешься… Жалко работу-то терять, а? А мне не жалко…

– Да я тебя… – бормотал он.

– Уволишь? – Она расхохоталась. – Да я сама давно уволиться хочу! Я уже на пенсии! А ты меня достал своим хамством, придирками постоянными… так что иди ты… знаешь куда? Или подсказать? – И она выдала такую цветистую тираду, какие нечасто приходится слышать от приличных женщин пенсионного возраста.

Вячеслав Андреевич Лампасов вернулся домой и прямиком прошел на свою половину квартиры. Жену он последнее время просто не замечал и даже не интересовался, дома ли она, поэтому очень удивился, когда Маргарита возникла на пороге его кабинета.

– Что тебе? – проворчал он недовольно, уставившись на нее.

– Что мне? – переспросила жена, закусив губу и с трудом сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик. – Что – мне? А вот это – что это такое? Как ты можешь это объяснить? Или тебе уже не нужно никаких объяснений? Тебе можно все? Ты живешь уже за гранью добра и зла?

С этими словами она швырнула на стол стопку цветных фотографий, как колоду карт. Снимки рассыпались по столу, покрыв его глянцевым ковром.

Алина на своей кухне. Алина у него на коленях. Алина, Алина, Алина, и он с ней – в разных позах, в разных видах, десятки фотографий, не оставляющих никаких сомнений…

Лампасов нагло уставился на жену.

– А чего ты хотела? Я мужчина в самом расцвете сил, естественно, у меня есть женщины… или ты думаешь, что я должен жить монахом? Должен во всем себе отказывать? Или… развлекаться с тобой? Нет, дорогая, старухи меня не интересуют!

– Старуха? – Лицо Маргариты покрылось пятнами. – Это я старуха? – Она сбросила халат, демонстрируя свое подтянутое, тренированное тело. – Да я моложе тебя на десять лет! И я постоянно поддерживаю себя в форме! Сколько времени и денег я трачу на фитнес, на косметологов, массажистов и прочее!

– Именно – денег! – перебил ее Лампасов. – Моих денег, между прочим! Но все деньги мира не вернут тебе молодость! Ты уже вышла из игры, дорогая! Тебе сорок шесть – и как ни крутись, не будет меньше! Для тебя эти игры давно закончились! А меня женщины старше тридцати не интересуют! Да и не только меня – ни одного нормального мужика! Я нравлюсь женщинам, это тебе понятно?

– Ты? Ты нравишься женщинам? – Маргарита хрипло захохотала. – Да ты посмотри на себя! – Она подскочила к нему, размахивая кулаками. – Жирный старый боров! У тебя живот, как у беременной на восьмом месяце! И ты еще что-то говоришь о старости!

– Для мужчины это не играет никакой роли! – Лампасов отмахнулся от нее, как от назойливой мухи. – Для мужчины важно только одно – умение делать деньги! А ты… ты можешь хоть в лепешку разбиться, но женщиной больше не станешь. Ты – старуха, и незачем тратить мои деньги на слежку за мной же! Это тебе нисколько не поможет!

– Вот как? – Маргарита неожиданно успокоилась.

Она хотела бросить ему в лицо еще много гневных, оскорбительных слов, но вдруг поняла, что это бессмысленно. Она не будет размениваться на такие пустяки. Она ему отомстит, и отомстит немедленно. Тем более что орудие мести у нее имеется. Не зря заплатила она той частной сыщице такие огромные деньги за снимки. Жадничать в таком деле не стоит.

Ольга Васильевна Позднякова удовлетворенно взглянула на себя в зеркало. Вадик, лучший парикмахер «Гламура», как всегда, сотворил настоящее чудо. Ольга Васильевна помолодела на несколько лет и выглядела просто отлично.

Конечно, ее немножко раздражали «голубые» замашки парикмахера, но это, возможно, просто дань моде, а мастерство искупало все.

Позднякова направилась к выходу, как вдруг перед ней возникла Маргарита, жена Лампасова.

Несмотря на сложные отношения с ее мужем, они с Маргаритой вращались в одном кругу и были хорошо знакомы. Однако вовсе не дружны, и Ольга Васильевна с некоторым удивлением взглянула на мадам Лампасову.

– Как дела? Как жизнь? – холодновато поинтересовалась Позднякова.

– Ольга, есть небольшой разговор, – вполголоса отозвалась Марго.

– Разговор? – еще больше удивилась Ольга Васильевна. – О чем?

– Вот о чем, – и Маргарита показала ей краешек фотографии.

Позднякова огляделась. Их никто не видел. Тогда она потянула к себе снимок.

Лампасов с какой-то пожилой женщиной. Она передает Вячеславу пакет.

– Что это?

Маргарита протянула ей еще несколько снимков. Ольга Васильевна увидела кассеты и коршуном вцепилась в фотографии.

– Почему ты мне это показываешь? – спохватилась она наконец и подозрительно уставилась на Маргариту.

– Потому что он козел, – спокойно ответила та. – Грязный похотливый козел и мерзавец.

– И чего ты хочешь?

– Хочу разорить его. Потому что без денег и влияния он – ничто, просто тупой пузатый боров. Я хочу разорить его и прибрать к рукам его денежки.

– Мы с тобой договоримся, – благосклонно кивнула Позднякова, пряча к себе в сумку фотографии.

Метрдотель встретил Лампасова возле входа и проводил к его постоянному столику.

Вячеслав Андреевич уже второй год обедал в этом ресторане. Вообще в последнее время ресторан русской кухни «Самовар» пользовался среди городской элиты огромной популярностью. Продвинутая публика давно уже охладела к японской кухне и переключилась на патриотические блюда отечественного ассортимента.

«От этой сырой рыбы одни глисты, – говорили за обедом чиновники и бизнесмены. – То ли дело – щи да каша! Очень полезно для здоровья!»

– Мне, парень, того… – проговорил Лампасов, не глядя на официанта. – Щей, во-первых, суточных… ну, и бараний бок с гречневой кашей!

– Осмелюсь предложить, – угодливо склонился официант, – расстегайчики сегодня очень хороши!

– Худеть надо… – вздохнул Вячеслав Андреевич. – Ну ладно, тащи свои расстегайчики! И морсу, морсу не забудь!

– Сию минуту, – и официант улетел в сторону кухни.

Но не успел он принести клюквенный морс, как к столу Лампасова подошла крупная блондинка.

– Не помешаю? – проговорила она, отодвигая стул.

Лампасов хотел уже возмутиться – к нему за стол никогда никого не подсаживали! – но поднял глаза и узнал женщину.

И тут же его желудок неприятно заныл от нехорошего предчувствия.

Это была Ольга Позднякова.

– Ну, Ольга Васильевна, как это вы можете помешать! – выдавил он из себя с кислой улыбкой.

– Ну, тогда поговорим! – Она тяжело поставила локти на стол и уставилась на Лампасова насмешливым взглядом.

– О чем, Ольга Васильевна? – осведомился тот, пряча глаза.

– А вот об этом, – и она швырнула на стол несколько снимков.

Лампасов похолодел: его засняли в тот момент, когда он получал из рук секретарши Громыко чертовы кассеты. И внимательно их рассматривал.

«Думал же я, что не надо это делать у Алинки! – запоздало расстроился Лампасов. – Знал ведь, что нельзя смешивать одно с другим!»

– Вячеслав Андреевич, хлеба желаете? – раздался над его плечом угодливый голос.

В этом ресторане было такое традиционное развлечение – двое специальных официантов приносили на серебряном подносе несколько сортов нарезанного хлеба, и клиент пальцем показывал на приглянувшиеся ему кусочки, которые младший официант специальными щипчиками перекладывал к нему на тарелку. Лампасову этот цирк нравился, но сегодня было не до того. Он зыркнул на официантов, и тех словно ветром сдуло.