Ангел, право выбора (СИ) - Марс Остин. Страница 40

- Ты мог менять свою жизнь, потому что у тебя была сила и право выбора. Она могла менять свою жизнь, потому что у неё была сила. А сейчас нету, потому что она ею вовремя не воспользовалась. Ты же над её судьбой власти не имел изначально, потому что это не твоя жизнь и не тебе её менять.

- Нет, подожди, - поднял ладонь я, - я же сказал её маме не пить из бутылки, она послушалась!

- Это мелочь, которая ни на что не влияет, - качнул головой Гавриил. Кивнул за спину, где обнимались Максим и Света. - А вот эта ситуация важна, поэтому ты в ней ничего не изменишь.

- А как же Волк? - всё ещё не желая верить такой несправедливости, ухватился я. - В прошлый раз, я спас жизнь Волку — это мелочь?

- Там был вопрос жизни и смерти, к тому же, этот человек нужен миру, его бы всё равно спасли, не ты, так кто-нибудь другой. Та реальность, где он погиб, не имела развития, она — просто небольшая вероятность, которой удалось счастливо избежать.

- Офигеть, - нервно потёр лицо я. - Волчара нужен миру, ладно, допустим. Светка профукала свой шанс на вмешательство — пускай, её проблема. Вернёмся к моей скромной персоне — зачем меня вырвали из жизни, если я не могу ничего изменить?

- Можешь, - осторожно сказал архангел, заглянул мне в глаза и улыбнулся с ожиданием, - ты уже много чего изменил.

- Крылья ей подарил? - фыркнул я, - так это игрушка! Чем они помогут вытащить её из вот этого всего? - я обвёл нервным жестом мрачный подъезд и напряжённую пару, Гавриил терпеливо выдохнул:

- Ангел — не машина времени. Ты, наверное, успел об этом забыть, но твоя миссия — хранить. Не тело или судьбу, а душу, понимаешь?

- Нет, - угрюмо сложил руки на груди я, Гавриил улыбнулся:

- Подумай. События её жизни не в твоей власти, зато она сама... понимаешь?

Единственное, что я понимал, это что мне сейчас придётся лететь в Рио и как-то объяснять ожидающей чуда Светке, что чудилка сломалась и потому кина не будет. А это было страшнее каторги — я патологически ответственный человек, привык выполнять обещания и требовать того же от других. Она там сейчас ждёт меня, в надежде что я дуну-плюну и «сделается всё хорошо», а на самом деле — фиг что сделается. Я бесполезен так же, как и она сама.

- Ангел, не впадай в отчаяние, - Гавриил положил твёрдую ладонь на моё плечо, заглянул в глаза. - Я же говорил, что там всё просто, проблема не в событиях, а в самой Свете. Она должна это понять.

- Она уже поняла, что сглупила, - хмуро ответил я. - Это ничего не изменило, летает теперь вся в сожалениях, ждёт от меня чуда. А я сейчас приду и скажу, что не дождётся.

- Ты судишь слишком поверхностно. - Он протянул руку и постучал меня пальцем по груди, подставил ладонь и на неё прыгнула моя вертлявая пушистая Любовь, потянулась и улыбнулась, замурлыкала, зажмурилась и потянулась носом вверх, безмолвно требуя себя чесать. Я невольно улыбнулся, погладил пальцем её шею.

- Как ты думаешь, - со значением спросил Гавриил, - почему для помощи Свете призвали именно тебя?

Я пожал плечами, продолжая почёсывать Любовь, она перепрыгнула с ладони архангела на моё плечо, обернула хвостом мою шею и стала тыкаться мокрым носом в ухо, громко сопя и щекочась усами, я улыбнулся, снял её с плеча и затолкал обратно в грудь, поднялся на ноги, бросил короткий взгляд на своих подопечных...

Если я ничего не могу изменить, зачем я здесь?

Они смотрели друг на друга с такой болью, что я не выдержал и отвернулся. Прошло столько времени, они оба успели остыть, как я им помогу?! Что делать? Что говорить Светке? Я же абсолютно не умею врать, господи, хоть вообще ей на глаза не показывайся... она же всё поймёт. Разочаруется. В который раз, ну почему?! Я так хотел ей помочь! И ему...

Я кивнул на прощание Гавриилу и взлетел. Просто куда-нибудь.

***

Было светло и ярко, за окном пели птицы, возле мольберта пела Ксюха, сочиняя на ходу очередной кавер в своём стиле и весело качая головой. Извазяканная в краске, растрёпанная, счастливая... такая любимая, что пушистая нахалка, живущая в моей груди, выбралась наружу, взобралась по ножке мольберта на самый верх и сунула любопытный нос в картину. Я засмотрелся — красивая. Блестящая, холёная, морду отъела на Ксюхиной кормёжке... и не только морду. Любовь как раз сильно наклонилась, всматриваясь в картину, опасно забалансировала на трёх лапах и чуть не навернулась вниз, чудом повиснув на когтях, попыталась влезть обратно, но откормленный зад был тяжеловат и затащить его наверх удалось только с третьей попытки. Ксюха перестала рисовать и засмотрелась на угол картины, где упражнялась в подтягиваниях Любовь, прыснула и рассмеялась.

Неужели она её видит? Художники такие странные...

Ксюха подождала, пока Любовь устроится поудобнее и опять запела:

- Потому, потому что круглопопым, тяжело, тяжело на свете жить! Потому что надо кушать меньше сдобы, а ещё, а ещё в спортзал ходить!

Любовь фыркнула и отвернулась, я рассмеялся. Ксюха ехидно захихикала и стала сочинять дальше, я откинулся на спинку кресла и попытался ещё раз осмыслить всю эту хреновую ситуацию.

Начнём с того, что меня коварно надули. Сказали, что сила останется при мне, а она не осталась. Светку тоже надули — сказали, что я ей помогу, а я бесполезен. И теперь она где-то там ждёт, пока я всё улажу, как обещал, а я ничего не улажу, потому что не имею права вмешиваться в её жизнь. Но меня почему-то выбрали для этой бесполезной миссии, почему? Чем я такой особенный? Спас жизнь Ксюхе и Волку? Гавриил сказал, что не я — так кто-то другой. Тогда как? Почему я?

Единственный вариант, который я видел — это то, что Светка считает, что я похож на её Максима, и что я его просто по-человечески понимаю. И что дальше?

Мысли стопорились, я опять засмотрелся, как Ксюха тыкает кистью в холст, а Любовь пытается поймать кисть лапой, немного размазывая свежую краску... Если представить на месте Максима меня, что бы я сделал? Самый напрашивающийся ответ — не сдался. Я бы вился вокруг да около годами, даже если бы меня отшивали прямым текстом, потому что я упёртый и очень влюбчивый, ведь со мной так и было, моя Любовь плакала кислотой взаперти долгие годы, пока не пришло её время. Она, гадина, живучая. Она...

Я вдруг распахнул глаза и резко встал.

Вот почему меня выбрали! Потому что я лучше всех знаю, что настоящая Любовь — тварь абсолютно неубиваемая. Я её морил голодом, душил, выгонял, она горела, взрывалась, что с ней только не было — и хоть бы хны! Сидит, вон, как так и надо, лапой краски мажет, как будто всегда тут сидела. Перелиняла и как новенькая.

И если моя, заморённая ещё в той, далёкой жизни «до», смогла выжить, то что случится с Любовью Максима, яркой и взаимной, за каких-то несчастных полгода изоляции? Да ничего ей не будет! Значит...

Значит, он Светку всё ещё любит. И если сказал, что будет на её выступлении, то будет. И она зря плакала, что он её никогда не простит — он её уже простил, им нужно просто перестать выделываться и... просто продолжать. И ничего не надо менять. Я не бесполезен, я ей помогу.

От облегчения хотелось смеяться, я подскочил к Ксюхе и поцеловал её в макушку, она тряхнула головой, буркнула:

- Ну, я же рисую.

Я улыбнулся и прыгнул в небо, возвращаясь в тот момент, на котором остановился.

***

Светка укладывалась спать, её мама закрывала дверь на ключ, Алина ждала сообщений, а Максим шёл в бассейн. Его тренер уже собирался уходить, складывал вещи в сумку, а увидев Максима, удивлённо вскинул брови:

- Забыл что-то?

- Нет, - парень нервно сжал губы, - дело есть. У вас есть пять минут?

- Да хоть десять, - выпрямился тренер, - что случилось?

- Помните, мы соревновались, кто дольше просидит под водой?

- Ну, - осторожно кивнул мужчина.

- Давайте ещё раз попробуем, - нервно улыбнулся Макс. Тренер фыркнул и покачал головой:

- Дёмин, я думал, мы давно закрыли эту тему. По-моему, мы ещё в том году окончательно определились, что фри-дайвером тебе не быть, никогда. Что-то изменилось?