Рок. Лабиринт Сицилии - Швец Юрий. Страница 117

Септемий благодарно посмотрел на декана.

– Помоги встать, – сказал Септемий, – пора двигаться!

Массилий подставил плечо Септемию и помог тому взобраться на лошадь. Септемий выпрямился в седле. Потом недоумённо взглянул на рядом стоящую лошадь:

– Как же ты заберёшься на неё с такой ногой?

– А это хитрый приём, – улыбнулся Массилий.

Он подошёл к крупу скакуна и достал из сумки, подвешенной к ремням сбруи, кусок хлебной лепёшки. Дав коню обнюхать лепёшку, Массилий потрепал его за шею, и конь послушно опустился вниз, согнув в коленях передние ноги. Массилий залез на круп лошади, снова потрепал коня, и конь встал. После этого декан отдал лепёшку скакуну. Конь сжевал лепёшку, благодарно поворачивая голову к своему седоку.

– Чудеса! – удивился Септемий.

– Этому приёму меня научил в Аспиде один карфагенский торговец рыбой. Мы с ним быстро нашли общий язык, ведь я родился в рыбацком селении. К тому же пунниец оказался доброго нрава и мы за чашей вина в таверне, стоящей в порту, провели достаточно времени в разносторонних беседах! Я, видя, какой богатый улов они привозят в порты, научил его паре хитрых приёмов свежей засолки рыбы прямо на корабле, о которых они не знали. Пунниец так был потрясён одной из этих идей, что, когда я собирался обратно в легион и искал подходящего коня, привёл мне его и сказал, что дарит мне его в благодарность за мои подсказки. Я сначала решил, что он смеётся надо мной! И это правда, как бы я взобрался на этого гиганта! Но он в ответ на мою обиду просто рассмеялся и показал мне этот фокус! «Это, – сказал он, – обычный способ, которым у нас пользуются всадники!» Вот так! Мы знаем хитрые способы засолки рыбы, а они приучают лошадей простому для них способу посадки. Из всего этого я думаю, что нам надо не уничтожать друг друга, а лучше учиться друг у друга всяким хитростям!

Септемий посмотрел на Массилия. «А ведь он прав! – подумал он. – Война не нужна ни им, ни нам – простым гражданам Республики!»

Они тронули коней, направляясь к месту гибели дозорной станции и отряда охраны. Стараясь не двигаться по открытой местности, они держались края высокого кустарника или деревьев. Вдруг Массилий остановил коня, показывая вперёд. Септемий взглянул в том направлении… В трёх стадиях от них поднималось облако пыли. Облако увеличивалось, видно, скачущие всадники двигались в их направлении. Они въехали в тень кустарников и оттуда стали наблюдать… Всадники приближались, теперь отчётливо было видно, что их пятеро… Массилий на всякий случай обнажил меч и отдал его Септемию, так как тот был безоружен. Сам Массилий достал из лузы, прикреплённой к крупу лошади, последний пилум и стал ожидать приближающихся.

Вот между ними уже полстадии… Пыль, клубившаяся из-под ног скакунов, не даёт рассмотреть всадников. И всё же сквозь пелену поднятой пыли просматриваются римские плащи… Септемий замечает римские шлемы, он трогается и выезжает из кустов, скрывающих их…

– Вот чудеса! Клянусь свитой Диониса! Это Септемий Бибул! Живой! – останавливает скачущую лошадь седовласый ветеран Драмил. – Мы встретили гонцов от трибуна Сервилия Котты! Они хотели предупредить нас о готовящемся нападении!

Из пыли, преследующей всадников, вырывается один, а затем и другие римские воины. Среди них, улыбаясь и светясь счастьем, заметен Гай Сергий Гракх.

– Друзья! Я так рад вас видеть! – говорит Септемий и картина, которую он видит, начинает плыть у него перед глазами. Голова его клонится, он, опустив поводья, медленно приваливается на вовремя подставленное плечо Массилия…

Глава 21

Ночь прошла спокойно. Войска расположились на ночлег, не снимая доспехов. Каждая из сторон строила свои планы. Римляне, укладываясь на ночлег прямо на месте построения, засыпали быстро и крепко. Завтрашняя битва если и тревожила их, то мысль, что завтра решится судьба всей кампании, грела душу большинству воинов. Почти двойной перевес численности их армии снимал вопрос об исходе сражения. Вопрос потерь в сражении был иного плана и меньше заботил простых воинов. Каждый верил в свою счастливую судьбу и если думал о потерях, то себя в них не включал.

В лагере карфагенян царила другая атмосфера. Сердца воинов были полны решимости отдать жизнь за свой светлый и любимый город, вгрызться в горло врага за его существование. Проигрыш первой битвы и слова лакедемонянина об ошибках их стратега облегчили сердца карфагенян и они жаждали реванша. Карфагеняне засыпали неспокойно, чаще только после приказа из ближайшего командира по десятку. Греческий наёмный корпус лёг спать сразу после приказа, так как это были люди с железной волей, опытные и стойкие. Не отставали и спартанцы. Эти люди могли спать, кажется, и стоя, если бы отдали такой приказ, до того натренированными и закалёнными показались они карфагенянам. Жара спала и прохлада усыпила оба войска…

…Заря вступила в свои права быстро и решительно, изгоняя остатки ночного мрака из всех затемнённых и труднодоступных для прямого света мест. Битва началась с перестрелки легковооружённых воинов, в это время главные силы наспех завтракали. Римляне ели свой обычный завтрак перед сражением – пшеничные лепёшки и по головке лука и чеснока. Запасы этих овощей хранились ещё с высадки у Клупеи и строго раздавались по римской традиции, только перед сражением. Позавтракав, легионы заняли позиции, уплотняя строй.

Верховные авгуры вынесли походный алтарь. Перед всем строем должно было произойти жертвоприношение. К алтарю подвели быка, овцу и принесли курицу. Жрецы окропили быка благовониями, украсили его лавровыми венками. К быку подошёл один из авгуров, он был высокого роста и мощного телосложения. Он взял переданный ему большой тесак. Ноги быка были стреножены толстыми верёвками, которые охватили удавками. С каждой стороны верёвки держали по три воина. Жрец взял быка одной рукой за рог, чуть помедлил и воткнул свой тесак в шею быка. Бык взревел, пытаясь оттолкнуть человека рогами. Жрец отошёл в сторону. Бык, сдерживаемый верёвками, как ни пытался, не смог достать своего обидчика,. А между тем кровь убегала из его тела, натренированная рука жреца точным ударом перерезала ему основную артерию. Кровь хлестала из шеи животного. Бык слабеет, а ещё через минуту валится на бок. Строй римлян торжествует! Быстрая слабость быка знаменует слабость врага. Жрецы склоняются над быком и вынимают его внутренности. Они долго рассматривают их на алтаре. Наконец, жрец говорит, что боги требуют жертвоприношения овцы. Подводят овцу. Тот же мясник подходит к овце и с размаху отрубает овце голову. Жрецы собирают хлещущую кровь в таз жертвенника. Кровь пенится на жертвеннике. Жрецы опять о чём-то совещаются и приказывают принести им курицу. Пока идут за курицей, жрецы изучают печень овцы. Наконец, жрец берёт курицу и сам отрезает ей острым ножом голову. Жрецы опять колдуют над жертвенным алтарём. После этого весь алтарь усыпают благовониями и разжигают жертвенный огонь, куда по очереди бросают внутренности быка, овцы и курицы. Характерный дым и запах обожжённого мяса и внутренностей разносится вокруг алтаря. Жрецы оглашают волю богов: битва будет трудной, но победа достанется им. Воины, услышав обещания богов помочь им в битве, стучат мечами по своим щитам. Гром от этого разносится по всей равнине Тунесса. Войска готовы к атаке.

Между тем велиты сражаются в перестрелке с лёгкими копьеметателями Гасдурбала. Численное превосходство велитов сказывается на исходе столкновения. Карфагеняне несут потери и отходят от берега реки. Велиты следуют за ними, выбираются на другой берег и подают сигнал валторной. Консул, услышав этот сигнал, означающий очищение берега от лёгкой пехоты пуннов, шлёт к велитам союзных лучников.

Сам Регул, проезжая вдоль своих легионов, призывает:

– Граждане, перед нами всего лишь равнина, отделяющая славу Рима от нового витка могущества нашей Республики! Но я хочу заметить, эта граница – не горы, не непроходимые болота, не страшные дикие леса, а всего лишь равнина. Клянусь Юпитером! Боги сделали всё, чтобы упростить нашу задачу! Враг, стоящий на равнине, уже бит вами! Всего один напор и мы в Карфагене! У нас самая сильная, непобедимая пехота в мире! Раздавим этих змей, коих здесь так много в их собственном логове! И о нас в Риме будут говорить: «Они были в Африке! Они подняли знамя Рима над всей Африкой»! Так вот, от всего этого нас разделяет маленькая речка и двадцать стадий за ней! Так пройдём эти двадцать стадий, чтобы слово римского народа в этих землях стало законом! Вперёд!