Хроники Нарнии. Том 2 - Льюис Клайв Стейплз. Страница 3

— К сожалению, сегодня нам придется обойтись без пира, — сказал Эдмунд. — И потом уже слишком поздно, чтобы играть. Поглядите, какие длинные тени. Вы заметили, что жара спала?

— Да, если мы собираемся переночевать здесь, надо позаботиться о костре, — согласился Питер. — Спички у меня есть. Пойдем посмотрим, где тут можно набрать сухих веток.

Все признали разумность его слов, и следующие полчаса ушли на поиски хвороста. Дети уже знали, что в саду, по которому они прошли к воротам, дров не найти, и поэтому решили осмотреть другую часть замка.

Выйдя из зала через маленькую боковую дверцу (разумеется, теперь от нее осталась лишь дыра в стене), они оказались в настоящем лабиринте каменных бугров и впадин. Некогда это были коридоры и комнаты замка, но теперь все густо заросло крапивой и дикими розами. Наконец им удалось найти широкий пролом в стене. За ним сразу начинался лес — он был гуще, темнее и непроходимее того, что рос на берегу перед замком. Здесь нашлось достаточно сухих веток, поваленных деревьев, сухих листьев и еловых шишек.

Дети сновали туда-сюда с охапками сушняка и хвороста, пока на возвышении в зале не выросла внушительная куча дров. Когда они вышли в пятый раз, то сразу за залом натолкнулись на колодец, заросший бурьяном. После того, как бурьян выдернули, оказалось, что колодец с еще сохранившейся каменной облицовкой очень глубок и полон чистой, совершенно свежей воды.

Потом девочки еще раз сходили в сад и нарвали яблок, а мальчики тем временем разожгли на возвышении костер. Они решили, что в этом месте ночью им будет уютнее и теплее. Когда костер разгорелся (к сожалению, далеко не сразу, пришлось затратить на него уйму труда и — увы! — спичек), все сели к огню и начали готовить ужин.

У них не было ничего, кроме яблок, и дети попытались испечь их, насадив на кончики прутьев и закопав в костер. Но печеные яблоки без сахара оказались невкусными. Пока яблоки были горячими, их нельзя было есть, потому что они обжигали пальцы, а когда остыли, стали ужасно кислыми. Поэтому пришлось довольствоваться свежими яблоками. Эдмунд сказал, что по сравнению с таким ужином школьные обеды просто великолепны.

— Сейчас я бы не отказался от хорошего ломтя хлеба, намазанного маргарином, — добавил он.

Остальные согласились с Эдмундом, но дух приключений овладел ими настолько, что предложи им в эту минуту вернуться в школу, ребята дружно отказались бы.

Когда последнее яблоко был, съедено, Сьюзен направилась к колодцу напиться. Она вернулась, держа что-то в ладони.

— Посмотрите, — произнесла она сдавленным голосом. — Я нашла это возле колодца.

И, отдав вещицу Питеру, села у стены. Остальным показалось, что она и говорит, и смотрит так, будто вот-вот расплачется. Эдмунд и Люси быстро нагнулись вперед, чтобы посмотреть, что лежит на ладони у Питера. Это была какая-то маленькая вещица, поблескивающая в свете костра.

— Это... это же, черт меня побери... — проговорил Питер, но не закончил фразу, и его голос тоже как-то странно задрожал.

Подержав вещицу в руке, он передал ее остальным.

И теперь все увидели, что это маленькая шахматная фигурка — самый обыкновенный шахматный конь. Если не считать того, что был он очень тяжелый, из чистого золота, а в глаза коня были вделаны два крохотных рубина, — были, потому что один давно выпал.

— Ну конечно же, — сказала Люси, — он в точности такой же, как в тех шахматах, которыми мы играли, когда были королями и королевами в Каир-Паравеле.

— Не реви, Сью! — попросил Питер.

— Не могу... не могу остановиться, — отвечала, всхлипывая, Сьюзен. — Это так живо напомнило время... о, какое же чудесное было время! Как сейчас вижу: я сижу и играю в шахматы с фавном... или с добрым великаном, а в море поет Морской Народ, и в руке у меня чудесный золотой конь, совсем... совсем...

— Ну вот, — сказал Питер уже другим тоном, — сейчас нам всем пришла пора пораскинуть мозгами.

— Насчет чего? — спросил Эдмунд.

— Неужели никто из вас до сих пор не догадался, где мы?

— О, продолжай, пожалуйста! — воскликнула Люси. — Я давно чувствую, что тут какая-то удивительная тайна! Все это место пропитано тайной!

— Не тяни, выкладывай все сразу, — попросил Эдмунд. — Мы тебя слушаем.

— Мы находимся на развалинах нашего Каир-Паравеля! — торжественно произнес Питер.

— Ну, ты уж скажешь! — присвистнул Эдмунд. — Хотел бы я знать, как ты до этого додумался? Ведь это здание разрушено много веков назад. Погляди на то больно'' дерево, которое выросло прямо в воротах. Погляди на камни. Любой тебе скажет, что тут никто не жил уже не одну сотню лет.

— Я это вижу, — сказал Питер. — В том-то и состоит вся трудность. Но давайте на минутку отвлечемся от этой ветхости и подумаем вот о чем. Во-первых, у этого зала такие же размеры и форма, как у Парадного Зала в Каир-Паравеле. Представьте себе, что тут все цело, расписной потолок наверху, вместо травы — цветной мозаичный пол, на стенах вместо плюща — гобелены, и мы с вами окажемся в нашем пиршественном зале.

Никто ему не возразил.

— Во-вторых, — продолжал Питер, — колодец находится на том же самом месте, где был колодец в Каир-Паравеле — немного южнее главного зала. И у него те же самые размеры и форма.

И снова ему никто не возразил.

— В-третьих, Сьюзен только что нашла одну из наших старых шахматных фигурок или какую-то похожую на них как две капли воды.

В-четвертых, неужели вы забыли, как мы закладывали сад у северных ворот Каир-Паравеля? Это было в тот самый день, когда к нам прибыло посольство из Калормена. Сама Помона, предводительница Лесного Народа, наложила на землю сада доброе заклятие. Неужели вы забыли этого потешного старичка Белоножку, вожака Кротов? Ведь ямы для саженцев копали Кроты, эти славные и скромные ребята. И Белоножка, опираясь на свой заступ, сказал тогда: “Поверьте моему слову, ваши величества, настанет день, когда вы будете очень довольны этим садом!” И, ей-богу, он оказался прав.

— Вспомнила, вспомнила! — захлопала в ладоши Люси.

— Но сам подумай, Питер! — возразил Эдмунд. — Те деревья должны бы уже давным-давно сгнить. И если уж на то пошло, сад мы сажали не рядом с воротами. До такой глупости у нас дело не дошло.

— Разумеется, — согласился Питер. — Но с тех пор прошло столько времени, что он успел разрастись до самых ворот.

— И не забывай еще одно обстоятельство, — продолжал Эдмунд. — Каир-Паравель стоял не на острове.

— Я и сам очень удивлен. Но тогда он стоял на длинном выступе... это называется полуостровом. И чтобы стать настоящим островом, требовалось совсем немного. За такое время он вполне мог превратиться в остров. Например, кто-то выкопал канал, чтобы отгородить замок от материка...

— Минуточку! — воскликнул Эдмунд. — Вот ты только что сказал: “за такое время”! Но ведь после того, как мы вернулись из Нарнии, прошел всего лишь год! И ты думаешь, что за этот срок наш замок успел разрушиться, маленькие деревца, посаженные при нас, разрослись в огромный старый сад, да вдобавок на острове и по берегу вырос дремучий лес, какого тогда совсем не было? И бог знает, что еще напроисходило! Но это же невозможно!

— Послушайте! — вмешалась Люси. — Ведь легко проверить. Если это действительно Каир-Паравель, то как раз в стене, спиной к которой мы сидим, должна быть дверь, а за ней лестница, которая ведет вниз, в комнату, где была наша главная сокровищница.

— Думаю, что сейчас тут нет ни двери, ни сокровищницы, — сказал Питер и встал.

Стена позади них была покрыта сплошным ковром плюща.

— Ну, это-то можно выяснить очень быстро, — возразил Эдмунд.

Он взял толстый сук, предусмотрительно положенный возле костра — чтобы не вставать, когда нужно будет подбросить в огонь дровишек. Подойдя к заросшей плющом стене, Эдмунд принялся ее выстукивать. Мерное “тук-тук-тук” сопровождало его, когда он продвигался вдоль стены, ненова “тук-тук-тук”, а потом вдруг стена зазвучала иначе — глухим звуком полого дерева: “бу-у-ум, бу-у-ум, бу-у-ум”!