ОНО - Кинг Стивен. Страница 92

Но мальчики пропали.

На фотографии вообще не было мальчиков. Однако…

— Смотри! — прошептал Ричи и показал пальцем. Он старался держать его как можно дальше от фотографии. Над низким бетонным парапетом у края Канала показалась какая-то дуга, верхушка чего-то круглого.

Нечто похожее на воздушный шар.

5

Мальчики вышли из комнаты Джорджа как раз вовремя. У подножия лестницы прозвучал голос, на стене мелькнула тень матери Билла.

— Вы что там, боролись? — сердито спросила она. — Я слышала какой-то глухой стук.

— Т-так, не-не-немного, мам. — И Билл устремил взгляд на Ричи. «Молчи!» — приказывал этот взгляд.

— Немедленно прекратите. Я уж подумала, сейчас на меня обрушится потолок.

— М-мы б-больше не б-будем.

Они слышали, как миссис Денбро пошла обратно в переднюю часть дома. Порезанная рука Билла была обмотана носовым платком. Он весь пропитался алой кровью, еще немного — и с него начнет капать. Мальчики спустились по лестнице и прошли в ванную. Билл открыл кран и подержал руку под водой, пока кровотечение не прекратилось. Промытые порезы казались тонкими, но невероятно глубокими. При виде белых краев и красного мяса Ричи сделалось нехорошо, тошно. Как можно быстрее он принялся забинтовывать руку Биллу.

— Б-болит адски, — промычал Билл.

— А ты пойди и снова сунь туда руку, дурень, — сердито сказал Ричи.

Билл многозначительно посмотрел на кольца бинта у себя на пальцах, затем на Ричи.

— Э-это т-тот к-клоун, — проговорил он. — К-клоун с лицом Д-джорджа.

— Он самый, — согласился Ричи. — Как тот, похожий на мумию клоун, которого увидел Бен. Или тот, что прикинулся бродягой и напал на Эдди.

— П-прокаженный?

— Ага.

— Но это правда клоун?

— Это монстр, — не раздумывая, заявил Ричи. — Какое-то чудовище. И живет оно у нас в Дерри. Охотится на детей и убивает их.

6

В субботу, вскоре после того происшествия у ручья, появления мистера Нелла у плотины и случая с ожившей фотографией Ричи, Бен и Беверли Марш воочию увидели не одно чудовище, а целых два, причем за плату. Ричи, во всяком случае, раскошелился. Эти чудовища были страшные, но не опасные; они преследовали свои жертвы на экране кинотеатра «Алладин», а Ричи, Бен и Бев наблюдали за ними с балкона.

Один из монстров был человековолк. Его играл Майк Лэндон, играл здорово: даже у оборотня-волка он сохранил модную прическу. Другой — разбивший вдребезги свою машину гонщик-лихач, его играл Гарри Конвей. Гонщик разбивается насмерть, и его возвращает к жизни некий потомок Виктора Франкенштейна, правда, некоторые части тела ему для этого не потребовались, и он скармливает их аллигаторам, которых держит у себя в подвале. Кроме этого фильма, были киножурнал с показом последних парижских мод и недавнего взрыва ракеты «Авангард» на мысе Канаверал, два мультфильма братьев Уорнеров, два мультфильма ужасов, в том числе про Чилли-Уилли (шляпа Уилли всегда вызывала у Ричи беспричинный хохот), а также анонс предстоящих фильмов. Ричи не преминул включить две картины в список для обязательного просмотра: «Я вышла замуж за монстра-инопланетянина» и «Клякса».

Бен сидел очень тихо. На днях старина Хейстек чуть не попался на глаза Генри, Белчу и Виктору, и Ричи решил, что именно это сейчас беспокоит Бена. Бен, однако, не думал о своих страхах; его враги сидели у самого экрана и перебрасывались пакетиками с хрустящей кукурузой и время от времени комментировали происходящее на экране. Но Бен не кричал, причиной тому была Беверли. Ее близость так вскружила ему голову, что он испытывал почти недомогание: на теле у него выступили мурашки, и стоило Беверли только пошевелиться, как Бена бросало в жар, точно от тропической лихорадки. Когда Бев тянулась за хрустящей кукурузой, Бен дрожал от волнения. Впоследствии он думал, что это время, проведенное в темном зале рядом с Беверли, оказалось самым долгим и вместе с тем самым быстротечным в его жизни.

Ричи, не подозревавший, что Бен испытывает муки телячьей любви, напротив, чувствовал себя прекрасно. По его шкале ценностей единственное, что может быть лучше мультфильмов про Фрэнсиса — говорящего мула, так это фильмы ужасов, когда их показывают в переполненном зале, и кровавые сцены сопровождаются ором и визгом ребят. Он, разумеется, не связывал происходящее на экране захудалого кинотеатра с садистскими убийствами, о которых говорил весь город… Ему это и в голову не приходило.

В пятницу утром в программе новостей Ричи увидел рекламу сегодняшней кинопрограммы и почти сразу забыл, как плохо спал накануне, как не выдержал, встал, зажег в чулане свет, поступок, конечно, детский, но он не мог заснуть в темноте — терзали страхи. И наконец заснул. Однако наутро все снова вошло в привычное русло. От страхов почти не осталось следа. Ричи уже начал подумывать, что ожившая фотография не что иное, как галлюцинация, возникшая у него и у Билла одновременно. Правда, порезы на пальцах Билла галлюцинацией никак не назовешь, но, может, Билл поранился о край альбома. Ведь можно порезать палец о толстый лист твердого картона. Вполне возможно. Но где записано, что он, Ричи, должен последующие десять лет непрестанно думать об этом? Разве есть такой закон? Нет такого закона!

А потому после страшного происшествия, испытав которое человек взрослый, вероятно, побежал бы к психиатру, Ричи Тоузнер, встав поутру, съел гигантское количество блинов, прочитал анонсы двух фильмов ужасов, проверил свои финансы и нашел, что они поют романсы, вернее, уже спели, после чего стал приставать к отцу, спрашивая, чем помочь по хозяйству.

Отец Ричи, спустившийся к завтраку в белоснежном халате зубного врача, отложил газету и налил себе еще одну чашку кофе. Это был мужчина приятной наружности, но лицо его было чересчур вытянутое, худое. Кроме того, у мистера Тоузнера были очки в стальной оправе и небольшая плешь на темени. В 1973 году он умрет от рака гортани.

— Фильмы ужасов? — догадался Вентворт Тоузнер.

— Ага, — улыбаясь, ответил Ричи.

— Никак ты без них не можешь.

— Ага.

— Если тебе не удастся посмотреть эти два ерундовых фильма, ты, наверное, умрешь в конвульсиях от огорчения.

— Да, я умру. Я знаю, что умру. А-а-а… грр-хррр… — И Ричи упал со стула на пол, схватился за горло и высунул язык. Таким несколько необычным образом Ричи включил механизм своего обаяния.

— О Боже, Ричи! Перестань, пожалуйста! — попросила мама, стоявшая у плиты, где она жарила яичницу из двух яиц в придачу к блинам.

— Фу ты, черт! Ричи! Я, видно, мало дал тебе денег в понедельник. Иначе с чего бы ты стал просить у меня отчислений в пятницу.

— Да есть такое дело.

— Что, истратил?

— Как тебе сказать…

— Между прочим, для такого легкомысленного мальчишки, как ты, тема эта неисчерпаема по глубине, — заметил Вентворт Тоузнер. Он поставил локоть на стол, подпер подбородок ладонью и устремил на своего единственного сына дипломатичный взгляд, во всяком случае, так казалось ему самому.

Ричи тотчас перешел на голос Тудлза, дворецкого-англичанина.

— Пришлось понести расходы, господин губернатор. Мой вклад в оборону страны. Должны же мы дать отпор зарвавшимся палачам-фрицам. Немного затруднительное положение. Что-что изволите сказать? Мда, состояние финансов плачевнейшее. Что-что изволите?

— Ты мне мозги всяким дерьмом не забивай, — беззлобно сказал Вентворт и потянулся к клубничному компоту.

— Пожалуйста, если можно, избавь меня от вульгарностей во время еды! — сказала мужу Мэгги Тоузнер, подавая Ричи яичницу. И сделала замечание сыну: — Не знаю, что за охота тебе забивать голову такой ерундой.

— Ах, мама, — сокрушенно отозвался Ричи, хотя в душе торжествовал. Он читал мысли родителей, словно книги, потрепанные, любимые книги. Ричи уже не сомневался, что добьется желаемого: ему дадут поручение по хозяйству, зато в субботу он пойдет в кино.