Идущие по грани - Срибный Игорь Леонидович. Страница 12
– Дрюня, посмотри! Только крайне осторожно!
Яхья вдруг вздрогнул и напрягся всем телом. Русский вывел откуда-то из камней его брата Ваху. Тот был без оружия, без разгрузки, со связанными за спиной руками. Они встали на площадке, метрах в двадцати от пещеры. Русский что-то говорил, а Ваха только качал головой в ответ.
Молнией мелькнула мысль, что русского надо убить и тогда Ваха сообразит, что нужно бежать к тропе. Палец выбрал холостой ход спускового крючка, готовый произвести выстрел, но Ваха в этот момент переместился и закрыл своим корпусом русского.
Яхья сдвинулся влево, насколько это было возможно, и уперся плечом в каменный зуб. Но и эта позиция не давала возможности выстрелить. Он сразу успокоился и стал выжидать…
Тихо пискнула рация. Яхья, поднявшись на «палец», предусмотрительно убавил громкость, чтобы только услышать вызов, взял рацию в руки и прижал ее к уху.
– Джинн, это Кунта! – услышал он в динамике. – Визид отправил нас на базу на «зилке». Мы уже у развалин. Куда нам идти?
– Что, база сильно пострадала? Кто-нибудь смог уйти? – спросил Яхья.
– Базы больше нет, Джинн! Груды камня на ее месте. Вряд ли кто-то выжил после такого взрыва…
– Я понял, Кунта. Поднимайтесь наверх и следуйте по направлению к «пальцу». Знаешь этот утес?
– Видел, – ответил Кунта. – Сколько там «собак»?
– Они у пещеры. Ходят в открытую. Но сосчитать их я не мог. Наши охранники у них.
– А БТР?
– Не знаю, Кунта. Мне не видно то, что находится внутри пещеры.
– Яхши, Джинн! Начинаем подъем. Иншалла, минут через двадцать будем на месте.
Кунта хотел добавить, что Халид, работавший в милиции Ножай-Юрта, сообщил по рации о том, что акция Яхьи привела к вспышке недовольства среди населения. Граната, выпущенная им в окно дома Джамалова, убила его жену и посекла осколками двух малолетних детей. Старшему из них, 12-летнему Тимуру, осколками выбило оба глаза, а из тела 10-летнего Арби врачи извлекли 18 осколков. А хозяин дома не получил ни царапины… Но подумал, что Джинну еще нужно стрелять по русским «собакам», а узнав о том, что он натворил в Ножай-Юрте, снайпер потеряет хладнокровие…
Яхья говорил по рации, удерживая ее левой рукой и не отрывая глаз от прицела. Наконец он увидел, что русский сделал шаг в сторону пещеры, открываясь для выстрела. Яхья бросил рацию и, ухватившись за цевье винтовки, нажал на спуск. Сильная отдача «СВД» ударила в плечо, его тело содрогнулось. Тотчас же под ним поползла каменная крошка. Краем глаза Яхья успел заметить, что Ваха и русский исчезли, и стал лихорадочно хвататься руками за камни, стараясь остановить скольжение. Он сполз уже метра на три, когда его левая нога уперлась в камень. Он тут же сгруппировался и перенес тяжесть тела на левую сторону, одновременно уперев в камень каблук правой ноги. Падение остановилось…
Яхья перевел дух и вытер рукавом обильно выступивший на лбу пот. Вбивая в осыпь кинжал, он добрался до каменного зуба и поднял «эсвэдэшку». Поправив прицел, приник к окуляру, осматриваясь… Площадка около пещеры была пуста. Он перевел прицел на стену, около которой совсем недавно стоял его брат и «собака», и увидел на камне брызги и потеки крови. Яхья злорадно ухмыльнулся и снова приник к прицелу, выжидая следующую жертву. Он не сомневался, что русские вот-вот попытаются вытащить тело убитого из-под огня, и готов был ждать… Яхья знал, что нарушает первое правило снайпера – выстрелив, тут же сменить позицию. Но, кроме этой крошечной площадки, на которой он лежал, неудобно подогнув ноги, на вершине утеса другого места, пригодного для прицельной стрельбы, не было. Он вынужден был рисковать…
Прошло несколько томительных минут ожидания. Яхья лежал на солнцепеке, чувствуя, как по спине сбегают ручейки пота, а камни под ним неприятно мокреют… Но даже на миг не мог оторваться от прицела, рискуя мгновенно потерять цель, которая, он знал, должна непременно появиться.
Наконец он заметил неясное движение в камнях и приготовился, медленно выбирая свободный ход спускового крючка… Высокая фигура внезапно возникла в узком проходе между камнями и стремглав ринулась почему-то не к пещере, а в его сторону. Но на раздумья времени не было, и палец выстрелом завершил свое привычное движение на спуске. Фигура резко дернулась на бегу и рухнула в камни, взбив легкое облачко пыли. И лишь в последний миг Яхья узнал в убитом Ибрагима – напарника Вахи. Снайпер застонал от ярости и вскинул голову…
В то же мгновение тяжелая пуля с тупым стуком вошла в его верхнюю челюсть, оторвав левое крыло носа и вбив осколки кости в мозг. Винтовка кувыркнулась в воздухе и улетела вниз. Тело, отброшенное силой выстрела, упало на спину и, набирая скорость, заскользило по каменной крошке. У обреза утеса оно на секунду задержалось, ударившись о камень, но сила инерции вытолкнула его дальше, и, изогнувшись в падении, оно полетело вниз с двадцатиметровой высоты…
Кунта погорячился, сказав Джинну, что через двадцать минут его группа поднимется на плато. Крутой подъем, покрытый предательски скользкой каменной крошкой, отнял у моджахедов последние силы, которые они не успели восстановить за время короткого сна, и на середине подъема Кунта вынужден был остановить группу для короткого привала. Моджахеды слышали выстрелы «СВД» и с удовлетворением подумали, что Яхья, который никогда не промахивался, уничтожил уже троих русских…
Вопреки чаяниям, группа поднялась на плато через сорок минут.
Какой-то посторонний, не определяемый пока на слух звук возник в небе, и Кунта высоко задрал голову, силясь рассмотреть источник звука. Но кто-то из моджахедов опередил его, оказавшись сообразительнее амира. «Вертолеты!» – крикнул этот кто-то, и группа мгновенно ушла в колючие заросли шиповника.
Лежа под кустом, Кунта попытался связаться с Джинном, но рация последнего упорно молчала. «Все, нет больше Джинна», – подумал Кунта, и в это время прямо над ними, разорвав тишину ревом двигателей, пронесся «Ми-8». Кунта перевернулся на спину и увидел высоко в небе еще два боевых «Ми-24», которых «собаки» называли «крокодилами».
– Ну что, атакуем?! – перекрикивая шум лопастей «вертушки», заорал Кунта.
– Атакуем «вертушки»? – спросил азербайджанец Эфенди. – Они тебе сейчас поатакуют! Один залп, и от нас останется только мокрое место в ошметках мяса!
– Ты в своем уме, амир? – поддержал его Ризван, самый опытный в их группе. – Нас всего восемь человек. Против «вертушек» у нас нет ничего: ни «Стрелы», ни «Стингера», ни даже РПГ-7. Ты решил нас всех оставить здесь?
– А что я скажу Хаттабу? – заорал амир. – Что мы были здесь и даже пальцем не пошевелили, чтобы отомстить «собакам»? И кто мы будем после этого?!
– Мы будем живыми моджахедами! – рассудительно сказал Ризван. – А не дохлыми «героями», которые пытались расстрелять из автоматов «вертушки» и приняли дурацкую смерть от их огня, которому нам нечего было противопоставить! Решать тебе, Кунта!
Кунта присел, опустив голову. Он прекрасно понимал, что автоматный огонь никакого вреда «вертушкам» не причинит, а только вызовет ответный огонь, который может оказаться губительным для группы. Но страх перед возможной карой араба липким потом пробивал его тело, путая мысли.
– Выдвигаемся! – наконец сказал он. – Попробуем достать «собак» при посадке в «вертушки»!
Кунта встал, пригнувшись под ветками. Но никто из моджахедов не последовал его примеру… Они продолжали сидеть и лежать, не двигаясь.
– Кунта, сядь! – сказал вдруг жестко Ризван. – Ты молод и горяч. Ты амир группы, но это не дает тебе права распоряжаться нашими жизнями, как своей собственной! Ты боишься гнева арабов, и это по-человечески понятно… Но идти на глупую смерть? Никому из нас это не прибавит ни доблести, ни славы. К тому же мы просто не успеем перехватить «собак» у «вертушек». Это же «гоблины», спецназ. Они погрузятся мгновенно, даже если у них есть раненые и убитые…
В этот момент страшной силы взрыв заставил содрогнуться землю. Кунта инстинктивно упал, закрыв голову руками.