Живые фонарики - Пинясов Яков Максимович. Страница 8
— Так это сам Ленин был? — не веря своим ушам, переспрашиваю.
Рассмеялся матрос:
— Вот чудак, Ленина не угадал! Да ты, наверное, думал, Ленин — это богатырь какой-то, великан огромный… Ещё бы: царя сверг, мильон буржуев одолел! Слово скажет — по всему миру слышно! Это всё так. Сила в нём необыкновенная, а человек он простой, обыкновенный. Наш товарищ Ленин. Проще сказать — Ильич. Теперь знай, кого охраняешь. Смотри зорче, солдат!
Объяснил и ушёл в караулку, крикнув ещё раз:
— Через полчаса сменим! Приходи чай пить!
Ушёл матрос, а мне жарко стало. Так сердце в груди и зажглось. Как же это я нашего вождя на морозе держал, на студёном ветру?
Не помню, как и сменили меня, как чаем из ленинского чайника, посмеиваясь, дружки солдаты угощали. Вдруг вызывают:
— Андрей Найманов, к товарищу Ленину!
Иду, а ноги заплетаются. Вот и кабинет. Часовые все наши, знакомые рабочие-красногвардейцы. Смотрят на меня с опаской: чем-то, мол, провинился солдат.
Не помню, как вошёл, что сказал, приложив руку к папахе.
Только вижу — лицо у Владимира Ильича не сердитое. Нет, рассматривает меня Ленин добрым взглядом. Достаёт что-то, протягивает мне и говорит:
— Вот вам варежки. В них хорошо винтовку держать, очень тёплые. Это мне одна крестьянка подарила, добрая женщина.
Смотрю — обыкновенные чёрные варежки. Деревенские. Но указательный палец отдельно связан, чтобы удобно было из винтовки стрелять. Для солдат очень хороши.
Нравятся, а брать стесняюсь.
— Ничего, — говорит Ленин, — берите, берите, они вам нужнее. А у меня есть перчатки.
Сказал я спасибо и повернулся кругом…
Дед Андрей умолк, прикрыв ладонью глаза. Словно хотел ещё раз увидеть эту дорогую сердцу картину.
— Да, вот такой получил я от товарища Ленина подарок бесценный.
— Бесценный, а не сберёг! — сдвинула брови внучка Наташа, пионерка. — Они заштопанные! Как же ты изорвал так ленинские варежки?
— Солдатское дело. Они рвались — я их штопал.
— Ты бы их получше спрятал, дедушка! — так и всплеснула руками внучка Мариша.
Дед Андрей усмехнулся:
— Разве это бриллианты какие — прятать? Обыкновенные варежки. Ленин мне их не зря подарил, а для пользы дела.
— Белых бить! — крикнул непонятливым сестрёнкам маленький Яша.
ЛЕСНОЙ ПОРТНОЙ
ЛЕСНОЙ ПОРТНОЙ
Вы не слышали сказку про лесного портного? Ну так послушайте.
Выпал однажды ранний снег. Обрадовались ребята, что он мягкий да липкий, — давай из него шары катать, снежных баб лепить. Обрадовались и зайчишки. Скачут, резвятся, ушами встряхивают — щекочут их снежинки. И так забавно: прыгнешь — а за тобой четыре следа остаются. Два поменьше, два побольше. Можно на снегу красивые узоры вышивать.
Резвится детвора, а зайчиха-мать чуть не плачет. Села под ёлкой, подпёрла щёку лапой и головой капает:
— Детушки вы мои, лапушки, чему же вы радуетесь, глупые! Ведь по этим следам вас теперь не только лобастый волк — любой охотник найдёт!
— Ничего, — пищат зайчата, — мы так следы запутаем, что и лисичка-хитричка нас не разыщет!
А зайчиха не унимается, горюет:
— Ай, зимушка-зима, зачем, ранняя, пришла — у меня нет зипуна! Зачем выпал первый снег — ведь у зайчат моих белых шубок нет!
— Ничего, — пищат задорные малыши, — нам и в летних пальтишках тепло!
— Да не в тепле дело. Беда, что кругом бело, а ваши одёжки серы. Теперь вас не только глазастая сова увидит — любая горластая ворона обидит!
Слышит эти причитания ёжик в своей избушке. Лежит, нежась, на перине из сухих листьев, босые подошвы под себя поджимает, в ледяное окошко щурится на белый снег и думает:
«Хорошо, что я вовремя спать залёг! Меня теперь никто не потревожит. Только жалко мне зайцев, плохо будет им…»
Только он это подумал, откуда ни возьмись-ворона. Увидела зайчат, распустила когти, разинула клюв — хвать! — да промахнулась. Бросились зайчишки в разные стороны, а самый маленький прямо к ёжику в нору угодил и испугался:
— Ой, кто здесь?
— А ты потише! — рассердился ёж. — Повежливей…
— Кто вы такой? Почему вы босой, когда зима? — удивился зайчонок.
— Я лесной портной. А тебе что?
— Портной? Вот как чудесно! Нам же нужно белые шубки шить.
— Чтобы шубы шить, надо иголки иметь.
— Иголки? Да мы их сколько угодно наберём под ёлками.
— Мягковаты будут.
— Нет, они замёрзли, твёрдые. Я даже укололся.
— Ладно, тащите.
Быстро набрали зайчата самых длинных и крепких иголок:
— Шейте поскорей нам шубки, пожалуйста, дядя портной!
— Чтобы шубы шить, надо нитки иметь.
— Нитки? Это такие тоненькие? Мы их сколько угодно на дороге наберём. Они вместе с сеном попадаются. Если их едим, потом животы болят.
— Не подбирайте с земли всякую- гадость! Это конские волосы… Ну ладно, сойдут, только собирайте белые и не таскайте мне чёрные!
— Ладно, хорошо, постараемся! — обрадовались малыши.
При свете месяца выбежали зайчата на луговую дорогу, полакомились былинками сена, что натрусились из полных возов, насбирали белых волос, что выпали из конских хвостов, и притащили их ежу-портному вместо ниток. Хороши были эти белые нитки, да только коротковаты.
Поворчал лесной портной, однако обошёлся. Снял с зайчат мерки, сел в своём домике на корточки и давай из снежного покрова шубы шить.
Все короткие нитки вдел в иголки и так ловко получается — как настоящий портной шьёт. Одна нитка у него кончится, он другую иголку с ниткой берёт; а пустую, чтобы не потерять, себе в спину втыкает. Ловко шил! И так увлёкся, что весь иголками утыкался.
Постучал ноготком в окошко из льдинки, позвал детвору:
— А ну, получайте белые шубки!
Набежали зайчата, вырядились, как на праздник. В таких шубках и к деду-морозу на ёлку не стыдно показаться. Стали зайчата беленькие, вот только хвосты остались серые.
— Извините, материалу немного не хватило, — любуясь своей работой, сказал ёжик.
Зевнул и лёг спать, забыв вынуть из спины иголки: устал очень.
Поблагодарили его зайчата — кто морковкой, кто капустной кочерыжкой — и разбежались по зимнему лесу.
В белых шубках на белом снегу — попробуй-ка их найди! Родная мать не сыщет, только по серым пушистым хвостикам и угадывает.
Обозлилась лиса, что зайчат никак переловить не может, и решила отомстить ежу.
Весело провели зайчата зиму, а пришла весна — словно растаяли их белые шубки, когда стали не нужны.
Вылез из своей избушки ёжик, щурится на солнышко, а лиса тут как тут:
— Ага, попался, лесной портной! Вот я тебя вместо зайчат самого съем!
Ёжик от страха в клубок свернулся.
— Так, так, — оскалилась лиса, — свернись, колобок, поудобней! — Разинула пасть — да как ёжика хвать!
Схватила и укололась. Не знала, плутовка, что у лесного портного за зиму все иголки к спине приросли. С тех пор побаивается лиса трогать ёжика.
Лишь только наступит зима, зайчата новые иголки несут, а ёжик им белые шубки шьёт.
Вот и всё. А вы этого ещё не знали?
