Один выстрел - Чайлд Ли. Страница 8

Ричер узнал его по телерепортажу. Мужчина лет пятидесяти, сравнительно худой и стройный, с седыми, коротко подстриженными волосами. Ростом он был под метр восемьдесят и весил без малого килограммов девяносто. На нем были легкий темно-синий летний костюм, синяя рубашка и синий галстук. Глаза у него были голубые, и синий был, несомненно, его цвет. Он был безупречно выбрит и благоухал одеколоном. Рядом с Родином Ричер смотрелся неряшливым великаном. Он был сантиметров на пятнадцать выше и килограммов на двадцать тяжелее. Волосы у него были сантиметров на пять длиннее, а одежда на тысячу долларов дешевле. Наглядный пример для изучения различий.

– Мистер Ричер? – уточнил Родин.

Ричер кивнул. Кабинет был стандартным казенным помещением, но аккуратным. Под углом к окну позади рабочего стола шла парадная стена – университетские дипломы и фотографии Родина с политическими деятелями. Там же висели обрамленные газетные заголовки о приговорах, вынесенных по семи разным делам. На другой стене была фотография блондинки в студенческой шапочке с квадратным верхом и мантии. Ричер задержал взгляд на снимке чуть дольше, чем следовало.

– Моя дочь, – сказал Родин. – Тоже юрист. Думаю, вы должны с ней встретиться.

– Я? Почему?

– Она защищает Джеймса Барра.

– Ваша дочь? Это этично?

– Неразумно, быть может, но вполне этично.

«Неразумно» он произнес с нажимом. Неразумно защищать такого гнусного типа, неразумно дочери тягаться с отцом, вообще неразумно тягаться с А.А. Родином.

– Она внесла ваше имя в предварительный список свидетелей, – сообщил Родин.

– Как она про меня узнала?

– Не представляю.

– В Пентагоне?

Родин пожал плечами:

– Не уверен. Но вас искали.

– Поэтому вы меня и приняли?

– Именно. Присаживайтесь, пожалуйста.

Ричер сел на стул для посетителей, а Родин сел за стол.

– Естественно, меня интересует, почему вы сначала пришли ко мне, – заметил он. – То есть предпочли обвинение защите.

– Хотелось узнать ваше личное мнение.

– О чем?

– О том, насколько дело против него прочное.

Повисла короткая пауза. Тут в дверь постучали, секретарша принесла кофе. На серебряном подносе было все необходимое – кофейник, две чашечки, два блюдечка, сахарница, крошечный кувшинчик сливок и две серебряные ложечки. Секретарша поставила поднос на стол.

– Спасибо, – поблагодарил Ричер.

– Не стоит, – ответила она и вышла.

– Угощайтесь, пожалуйста, – сказал Родин.

Ричер нажал на поршень и налил себе чашечку. Без сливок, без сахара. Запахло крепким черным кофе. Правильно сварен.

– Дело против Джеймса Барра на редкость прочное.

– Свидетели-очевидцы? – спросил Ричер.

– Нет, но у нас исключительные вещественные доказательства.

– Исключительные? – переспросил Ричер.

– Прочная цепочка улик, связывающая его с этим преступлением. Лучшая из всех, что я видел.

– Я такие слова и раньше слышал от обвинителей.

– Не от таких, как я, мистер Ричер. Я очень осторожный человек и не веду дел о преступлениях, за которые грозит смертная казнь, если не уверен в исходе.

– Набираете очки?

Родин махнул рукой назад, на парадную стену:

– Семь из семи. Сто процентов. С Джеймсом Барром будет восемь из восьми. Если он когда-нибудь выйдет из комы.

– О'кей. Вы сказали все, что я хотел знать.

– Вы знали Джеймса Барра по армии?

– Немного.

– Расскажите о нем.

– Еще не время.

– Мистер Ричер, если у вас есть информация, которая может его оправдать, или вообще какая-то информация по делу, вы обязаны сейчас ею со мной поделиться.

– Обязан?

– Я в любом случае все узнаю. Дочь расскажет. Она будет добиваться сделки о признании вины.

– Что означают ваши инициалы?

– Алексей Алексеевич. Моя семья приехала из России. Но очень давно, еще до Октябрьской революции.

– Как вас называют?

– Разумеется, Алекс.

Ричер встал:

– Что ж, Алекс, спасибо, что потратили на меня время.

– Собираетесь сейчас встретиться с моей дочерью?

– А есть ли смысл? Вы, похоже, весьма в себе уверены.

– Я представитель судебной власти, а вы в списке свидетелей. Я должен вас предупредить, что вы обязаны с ней встретиться. Таков порядок, – заметил Родин.

– Где ее офис?

– В стеклянной башне, которую видно из окна.

– О'кей, – согласился Ричер. – Отчего бы не заскочить.

– Мне по-прежнему нужна любая информация, какой вы располагаете.

Ричер отрицательно покачал головой:

– Нет, на самом деле она вам не нужна.

Стоя под слабыми солнечными лучами, он впитывал дух города. У каждого города есть свой цвет. Этот был коричневым. Ричер решил, что здешний кирпич сделан из местной глины и придает фасадам цвет старых ферм. Городок был уютный, не суетливый, но живой. Чувствовались дух прогресса и оптимизм. И новостройки это доказывали.

Новая часть многоэтажной автостоянки замыкала центральный квартал на севере. Она находилась на юго-юго-востоке от места убийства. Очень близко. Строго на западе на расстоянии раза в два большем виднелась эстакада. Она огибала библиотеку и проходила за башней черного стекла. Башня стояла точно на севере площади. На черной гранитной плите у входа красовалась эмблема Эн-би-си. В башне, подумал Ричер, работают Энн Янни и дочь Родина. На востоке площади располагалось офисное здание, где находились ОТС и вербовочный пункт. Оттуда и выходили жертвы. Подталкивая друг друга, они шли через площадь на запад и угодили прямо в этот кошмар.

Ричер вошел в башню через вращающиеся двери. Офис Эн-би-си был на втором этаже, а «АДВОКАТ ХЕЛЕН РОДИН» – на четвертом. Он подождал лифта вместе с хорошенькой блондинкой. Она вышла на втором этаже, и он сообразил, что это была Энн Янни. Он узнал ее по репортажу.

Ричер нашел офис Хелен Родин. Тот находился в передней части здания, и его окна должны были выходить на площадь. Ричер постучал, услышал приглушенный голос и вошел. В приемной было пусто, за столом секретаря никто не сидел.

Он постучал в кабинет. Тот же голос снова пригласил его войти. Он вошел и увидел Хелен Родин. Ей, вероятно, было не больше тридцати. Довольно высокая, худощавая, но спортивного типа. У нее были длинные светлые волосы и голубые, как у отца, глаза, в которых светился ум. Она была в брючном костюме, под пиджаком виднелся плотно облегающий топ – все черного цвета.

– Я Джек Ричер, – представился он.

Она изумленно на него посмотрела:

– Не может быть. Вправду вы?

Он кивнул:

– Всегда им был и останусь.

– Невероятно.

– Ну почему? Все кем-то являются.

– Я хочу сказать, откуда вы узнали, что нужно прийти?

– Увидел репортаж Энн Янни. В субботу утром.

– Что ж, хвала господу за то, что даровал нам телевидение.

– Я был в Майами. С норвежской танцовщицей.

Ричер подошел к окну и выглянул. Он был на четвертом этаже. Главная торговая улица шла прямо на юг, под гору, и казалось, что он находится еще выше. Декоративный бассейн в длину шел параллельно улице. За ним и немного правее была новая часть автостоянки, которая стояла чуть ниже уровня площади. Примерно на пол-этажа.

– Вы были здесь, когда это случилось? – спросил Ричер.

– Да, – спокойно ответила Хелен Родин.

– И все видели?

– Не с начала. Первые три выстрела я услышала. Он стрелял очень быстро. Первый выстрел, потом маленькая пауза, затем еще два. Потом опять пауза, чуть длиннее, на долю секунды, наверное. Я успела встать перед тремя последними. Ужасно.

Ричер кивнул. Смелая девушка, решил он. Слышит выстрелы и встает, а не лезет под стол. Потом он подумал: первый, маленькая пауза. Почерк профессионала, который смотрит, куда угодил первый пробный выстрел.

– Один раз он не попал. В четвертый или в пятый. Пулю нашли в бассейне. Спустили воду.

Ричер промолчал.

– Пуля связывает винтовку с преступлением.