Призрак из страшного сна - Ольховская Анна Николаевна. Страница 16

А Павел, узнав, что он может общаться с людьми мысленно, начал совершенствовать свои способности, пытаясь разобраться в них.

И оказалось, что он многое умеет.

Чувствовать приближение людей издалека. Настраиваться на определенного человека в толпе. Передавать людям свои мысли и эмоции. Внушать им страх. Успокаивать.

При желании – отводить глаза. То есть казаться собеседнику не таким, какой он есть на самом деле, а вполне нормальным.

Но это требовало огромных энергетических затрат, да и выходить в мир людей под маской Павел не хотел. Он такой, какой есть.

Зато в виртуальном мире можно было быть любым, скрываясь под картинкой беспечного Арлекина. И Павел наслаждался общением, выходом в мир людей. У него появились друзья.

А потом – Моника… Смешная, нежная, добрая, ироничная, умница и красавица. Дочь банкира, как потом оказалось. Привыкшая с детства к достатку и уюту.

Красавица из сказки. А он – чудовище.

И если у сказочных чудовищ в «анамнезе» хотя бы богатство имелось, замки там всякие, сокровища, то у него – только пещера в горе. Правда, деньги Павел научился зарабатывать через Интернет, довольно быстро разобравшись в нюансах игры на фондовых биржах. Первые деньги ему одолжила Марфа, а вскоре у Павла уже был свой собственный счет в банке. Не так чтобы большой – по-крупному Павел не играл, – но деньги имелись.

Ну как свой – открыт он был на имя мамы Марфы, но какая разница?

Но наличие у него собственных средств ничего не меняло. Хотя Павел при желании мог заработать и более чем внушительные суммы. А зачем?

Он все равно останется чешуйчатым уродом, скрывающимся от людей.

А потом Моника исчезла. Она больше не отвечала на его письма, ее не было ни на одной из виртуальных страниц.

И Павел решил, что она все-таки сдалась под напором родителей, желавших выдать доченьку за перспективного жениха. Из хорошей семьи, и Кембридж закончил.

За Сигизмунда Кульчицкого.

Гизмо.

Глава 15

Сигизмунд, отучившись в Кембридже, умнее явно не стал. Да и учился он среди себе подобных – в престижном университете со временем стали разделять студиозусов из-за рубежа, кого родители пристроили в Кембридж с помощью толстых кошельков, и потомственных аристократов Объединенного Королевства.

Нет, программа обучения была одинаковой, но вот требования к студентам – разными.

Венцеслав Кульчицкий, отправляя не радовавшего рвением и успехами в школе сына в Кембридж, надеялся, что из Англии вернется повзрослевший и поумневший сын, толковый помощник в бизнесе, способный не растранжирить его наследство, а упрочить и развить бизнес.

Но когда Сигизмунд вернулся, надежда, стыдливо отводя глаза, быстренько ретировалась.

Домой вернулся еще больший разгильдяй, напомнивший Сигизмунду персонажа из старого фильма «Табачный капитан» – Антона Свиньина, потомственного боярина и редкостного лентяя и тупицу, вместо обучения делу мореходному обучавшегося теории и практике волочения за прекрасным полом.

Правда, Сигизмунд, помимо сексуальных развлечений, приобрел еще и опыт иного плана. Но об этом не знал никто.

И серия чудовищных преступлений, вызвавших в британской прессе настоящую истерию под общим заголовком «Джек Потрошитель вернулся?!», так и осталась нераскрытой.

А в Москву вернулся на первый взгляд обычный шалопай. Эдакий избалованный красавчик-блондинчик, придумавший себе дебильный псевдоним – Гизмо.

Правда, Магдалена называла сына – которым она, в отличие от мужа, ужасно гордилась – еще более дурацким именем: Сиги.

И только отец всегда употреблял полный вариант его имени – Сигизмунд.

Венцеслав сразу после возвращения сына из Англии попробовал включить его в бизнес-процесс. Офис выделил рядом со своим, на одном этаже, приглашал Сигизмунда на все совещания, делился с ним планами и перспективами.

И парень вроде загорелся поначалу – так прикольно было приезжать на работу в крутой тачке с личным водителем, в шикарном костюме с галстуком ручной работы, в модных стильных очочках, надеваемых исключительно ради имиджа, – зрение у Гизмо было превосходное.

И секретарша у отца была классная. Старовата, правда, – за тридцать, – но такие тетки – самое то: и опыт уже есть, и вообще…

Но от секретарши наследнику обломилась только звонкая оплеуха. А папаша вместо того, чтобы уволить наглую тварь, ему, Гизмо, выволочку устроил! Мол, на работу работать ходят, а не девиц лапать! Профессиональная этика, уважение к коллегам, честь и достоинство семьи Кульчицких, бла-бла-бла-бла-бла!

Достал! И вообще – не собирается он, Гизмо, над цифрами сохнуть! В конце концов, найдет потом толкового управляющего, тот и будет рулить мыльной империй.

И Гизмо «вышел из бизнеса». То есть, выражаясь его языком, забил на эту фигню.

С наслаждением он погрузился в манящий мир столичного бомонда, густо замешанного на гламуре. И вскоре наследник мыльной империи Гизмо Кульчицкий стал одним из самых известных персонажей светской тусовки, с легкостью менявшим пассий, причем чаще всего – со скандалами.

Эдакий беззаботный очаровательный разгильдяй с флером легкого негодяйства.

Так, во всяком случае, воспринимали его все окружающие, в том числе и мать с отцом.

Все, кроме Марфы. И, пожалуй, еще Дворкина, профессиональным чутьем ощущавшего внутреннюю гниль наследника Кульчицких.

И когда в округе снова пошла волна слухов и баек о Змее Горыныче, в горах прячущемся, и Марфа и Дворкин напряглись.

Но друг другу они ничего не говорили, хотя и стали близкими людьми. Нет, они не поженились, зачем? Они и так всегда были рядом.

Однако поделиться друг с другом своими опасениями по поводу происходящего в лесу они не решались.

Марфа – потому, что она отказывалась верить, что к этому причастен ее родной сын. Разумом понимала – это, скорее всего, он. Гены отца проявились в полной красе. Но сердце и измученная душа отказывались верить.

А Дворкин привык доверять прежде всего фактам, а не подозрениям.

Ну да, поутихшая было волна слухов о встречах со Змеем Горынычем вновь поднялась, причем через пару месяцев после возвращения Сигизмунда домой. И теперь это были не просто встречи – начали исчезать люди. Молодые симпатичные девушки, отправившиеся в лес за грибами и ягодами.

И первой исчезла та самая Аленка, которой уже исполнилось двадцать. Через три недели должна была состояться свадьба девушки, но Аленке дома не сиделось. И она пошла вместе с подружками за черникой. Все за той же злосчастной черникой…

В привычных местах ягод было мало, и Аленка позвала подруг в Змеев лес. Те категорически отказались – хоть Змея Горыныча уже и не встречали несколько лет, но, может, потому и не встречали, что никто в тот лес не ходил!

Аленка высмеяла трусих и пошла одна.

И больше ее никто никогда не видел…

Зато Змей стал попадаться на глаза очень часто. Правда, он немного изменился внешне – стал еще страшнее, хвост отрастил, зубищи огромные из пасти торчали, когтистыми лапами норовил ударить, шрамы потом оставались ого какие!

И девушки продолжали исчезать. Не очень часто, в среднем раз в полгода. Но – таинственно и бесследно [3].

Марфа прекрасно понимала, что Павел, когда-то по неосторожности ставший причиной появления слухов о Змее, здесь совершенно ни при чем. Он давно уже научился избегать случайных встреч с людьми.

Зато Гизмо порою возвращался домой со странными, стеклянными какими-то глазами. При этом он выглядел пресыщенным и довольным.

Как насосавшийся крови… вампир!

Дворкин тоже замечал это, но опять же – факты, факты! Их не было.

Марфа о происходящем в окрестностях Павлу ничего не говорила. И прежде всего потому, что прекрасно осознавала – ее Павлушка тут же кинется искать виновника. И найдет, обязательно найдет – он знал окрестности лучше всех.

А что случится, когда встретятся оба ее сына – и настоящий, и приемный, – женщине даже думать об этом не хотелось. Это в любом случае закончится плохо для одного из них.