Вскрытие покажет - Градова Ирина. Страница 46

Тем временем лесник развел небольшой костерок, так как к вечеру похолодало, и, вытащив из рюкзака булку черного хлеба, ловко нарезал ее на одинаковые куски и нанизал на ветки. Получилось что-то вроде хлебного шашлыка. Когда огонь разгорелся, он начал поджаривать хлеб, а я, пошарив по карманам, обнаружила плитку шоколада, купленного еще в Хабаровске (в последнее время есть хотелось постоянно). Там было что-то еще – свернутый лист бумаги, как оказалось. Это был тот самый список солдат, чьи анализы майор Губанов направлял в лабораторию. Странно, что я его не выбросила, ведь электронная копия уже хранилась у Карпухина. Не знаю, что подвигло меня на следующее действие – может, простая арифметика, но я, протянув леснику изрядно помятую бумажку, сказала:

– Петр Макарыч, не посмотрите вот на это?

Он пробежал глазами список.

– Что это?

– Ничьи фамилии не кажутся вам знакомыми?

– Вот этих не знаю, – указал он на несколько имен. Все они принадлежали погибшим или пропавшим с заставы солдатам. Правильно, откуда охотнику знать этих парней?

– А вот этот, – продолжал между тем Петр Макарыч, – Леха Симагин, из соседнего поселка, тоже охотник. Он пропал больше года назад. Жена его считает, что в город подался – достала его семейная жизнь!

– А вы ничего не путаете?

Тот же вопрос я недавно задала Карпухину. Он на меня обиделся, и лесник среагировал примерно так же.

– Это точно он! Может, конечно, и однофамилец с таким же именем – откуда мне знать? Но Леха Симагин ушел в Хабаровск, и с тех пор мы о нем не слыхали.

– Кто-нибудь еще?

Петр Макарыч задумчиво изучал список.

– Вот, тут стоит «Борис Арсеньев»…

– И что?

– Если память мне не изменяет, наш Борька-дурачок тоже Арсеньевым был.

– Борька?

И тут я вспомнила разговор с Зоей и ее детьми. Кажется, ее дочь упоминала некоего Борьку, который «ушел в город жениться»!

– Он-он, Борька-дурачок, – подтвердил лесник. – Всем плешь проел разговорами о том, что собирается жениться на женщине из города. У него пунктик был по этому поводу: мужику уж сорок стукнуло, все вокруг женатые, а он все холостой, вот и сочинил себе легенду о том, что в городе у него баба есть!

– А что, если и вправду была?

– Да вы что, он и в Хабаровске-то отродясь не бывал! – рассмеялся охотник. Через мгновение его лицо вновь стало серьезным, и он задал вопрос:

– А что, вы думаете, что Борька – того? И Леха, значит…

– Трудно сказать наверняка, – поспешила я с ответом, чтобы раньше времени не огорчать Петра Макарыча. – Нужно еще многое выяснить.

Итак, не все люди в списке Дарины – с заставы! Действительно, в нем около десятка фамилий, помимо Бероева и Дениса…

– Вы просто скажите, чем в том «бункере» занимались? – вновь заговорил охотник. – Там людей убивали, да? А если бы я раньше кому-то рассказал, это бы прекратилось?

– Не думаю, Петр Макарыч, – покачала я головой. – Вся проблема в том, к кому бы вы обратились.

– К Акиньшину, разумеется, он же тут главный!

– И, возможно, совершили бы самую большую ошибку в своей жизни: не забывайте, что именно Акиньшин, зная об обнаружении могильника, ничего не предпринял и предпочел, чтоб все было шито-крыто. Полагаете, он позволил бы проведение расследования?

– Значит, все бесполезно? – упавшим голосом спросил лесник. – Ничто не имеет значения…

– Очень даже имеет! – горячо возразила я. – Теперь мы это дело так не оставим.

– Кто это – мы?

– Есть люди, и нас достаточно, чтобы положить этому конец!

Мы поели жареного хлеба с солью, запивая водой из озера. Затем Петр Макарыч проводил меня почти до самой заставы.

– Вам, наверное, жена уже рассказала последние новости? – спросил он, когда настало время прощаться.

– Вы о тигре?

– О тигре-людоеде, – уточнил он. – Не воспринимайте это слишком уж легко, Агния Кирилловна: эти животные и так опасны, а раз попробовав человеческого мяса… Я сообщил на заставу, чтобы без нужды солдатики по лесу не шлялись, да и собак пока выпускать не следует – во всяком случае, до тех пор, пока мы полосатого не пристрелим.

Не знаю отчего, но в душе у меня шевельнулась жалость к тигру-изгою и его дальнейшей судьбе, которая уже предрешена. Разве он виноват, что когда-то попался на мушку браконьеру и сумел выжить? Покуда людей в этих местах не было, уссурийский тигр по праву считался хозяином тайги. А теперь никто, кроме человека, не может называться этим гордым именем: у него есть оружие, вертолеты, а у тигра – только зубы и когти. Я далека от мысли, что тигр – этакий миленький полосатик, которого приятно почесать за ушами, и все же, по сравнению с вооруженными охотниками, любого тигра можно считать беззащитным существом.

По прибытии на заставу я столкнулась с Денисом, который караулил меня, нимало не заботясь о том, что нас могут увидеть беседующими. Правда, я не сомневалась, что Людмила уже разнесла по всей заставе, что у меня роман с симпатичным солдатом-наркоманом.

– Ну, где вы ходите, тетя Агния – не слышали, что ли, про тигра бешеного?! – обрушился он на меня с упреками. – Да и вообще, учитывая здешнюю обстановку, вам нужно завязывать с походами в поселок…

– Ты ведь меня здесь ждешь не затем, чтобы предупредить о тигре? – перебила я. – Выкладывай, что случилось?

– Это Синица… Начнем с того, что это он подбросил мне Белого Китайца.

– Что-о?!

– Он не так уж и виноват, – отмахнулся Денис. – Важно другое: это Ожегов заставил его подкинуть «дурь», понимаете? Теперь понятно, за что тот китаец платил сержанту контрактников – за Белого Китайца!

– Похоже на то… Тем более что Фэй узнал того человека на твоем мобильном.

– Что еще за Фэй?

– Не имеет значения. Ладно, дальше что?

– Похоже, вы не очень-то удивлены! – растерянно заметил Денис. – Ну, ладно: Синица чувствовал себя виноватым передо мной…

– Еще бы!

– Но гораздо больше он боялся Ожегова, ведь он – сущий отморозок… Ну, вы и сами знаете, чего я вам рассказываю! Так вот, помните, мы китайцев-нарушителей ловили?

– Как же не помнить – я чуть с ума не сошла, тебя дожидаючись!

– Синица тогда сказал мне, что слышал, как перед самым началом стрельбы китайцы что-то сбросили в реку.

– Ты об этом не упоминал, – заметила я.

– Да просто не думал, что это важно! Дурак был – виноват, исправлюсь. В общем, Синица, с тех пор как меня «закрыли», с Ожегова глаз не сводил. Как только запрет на выход с заставы сняли, Ожегов с одним из солдат-контрактников, Усмановым, куда-то почапали. Ну, Синица, естественно, за ним.

– Естественно! Ничего вы не боитесь, просто ниндзя, а потом вас в могильниках находят…

– В каких еще могильниках?

– Потом расскажу – продолжай.

– Ну, Синица проследил за этими двумя и увидел, что они идут к реке. Там разделись и начали нырять по очереди, пока не достали из воды контейнер. Догадайтесь, что было внутри?

«Господи, неужели это был спецконтейнер для перевозки органов?» – подумала я.

– Беленький такой порошочек в пакетах! – выдохнул Денис, полностью уверенный в том, что ему удастся меня поразить. У него получилось.

– Порошочек?!

– Ну, тетя Агния, думайте: эти ребята, китайцы, видимо, получили партию «дури» и пытались перевезти ее через границу. В этот момент их застукал патруль, и они бросили машину и рванули напрямки. Те, кто ждал их на той стороне, должны были подплыть на лодке, принять на борт беглецов с «товаром» и благополучно отбыть, но, так как началась стрельба, они отвалили и бросили подельников. Китаезы, чтобы не застукали с «дурью», привязали к контейнеру груз и скинули в воду. Ну, складно же выходит?

– Вполне, – согласилась я. – Но это значит, что Белого Китайца бодяжат на заставе? Раз Ожегов имеет к этому отношение?

– Не обязательно, – возразил Денис. – Может, в каком-нибудь поселке поблизости.

– Сомневаюсь, что кто-то здесь настолько образован!