Горячая шестерка - Иванович Джанет. Страница 5

– А что Лунатику надо делать?

– Поедем со мной в участок, и я тебя проведу, куда надо.

– Жутко некстати, дружок. Я как раз смотрю ретроспективу «Рокки и Балвинкль». Нельзя ли в другое время? Слушай, я придумал – оставайся на ленч, и мы вместе досмотрим картину про старину Рокки.

Я взглянула на ложку в его руке. Вполне вероятно, что она у него единственная.

– Спасибо за приглашение, – сказала я, – но я уже пообещала маме, что буду обедать у нее. – Безобидная ложь, так это, кажется, называют.

– Bay, это здорово. Обедать с матушкой. Замечательно.

– А что, если я сначала пообедаю и вернусь где-нибудь через час?

– Лучше не придумаешь. Лунатик будет очень признателен, дружок.

Пообедать у мамы – не такая уж плохая мысль, если подумать. Я не только вкусно поем, но и узнаю все сплетни насчет пожара, ходящие по Бургу.

Я оставила Лунатика с его ретроспективой и уже взялась за ручку дверцы своей машины, как рядом остановился черный «Линкольн».

Окно опустилось, и оттуда выглянул мужчина.

– Ты Стефани Плам?

– Да.

– Мы хотели бы перекинуться с тобой парой слов. Залазь.

Да уж, ждите. Так я и полезу в машину мафии с двумя незнакомыми мужиками, один из которых пакистанец с заткнутым за пояс широченных штанов пистолетом 38-го калибра, слегка прикрытым жирной складкой живота. Второй тип напомнил мне Халка Хогана со стрижкой бобриком.

– Моя мамочка не разрешает мне кататься с незнакомыми мужчинами.

– Не такие уж мы незнакомые, – заявил стриженый. – Мы всего лишь двое простых парней. Так ведь, Хабиб?

– Именно так, – подтвердил Хабиб, склоняя голову, и улыбнулся, продемонстрировав золотые зубы. – Мы простые во всех отношениях.

– И что же вам надо? – спросила я.

Парень на пассажирском сиденье глубоко вздохнул.

– Так ты не сядешь в машину?

– Не сяду.

– Ладно, тогда предлагаю сделку. Мы тут разыскиваем твоего друга. Хотя, может, он тебе уже и не друг. Может, ты сама его разыскиваешь.

– Угу.

– Вот мы и подумали, почему бы нам не поработать вместе? Одной командой, так сказать.

– Не думаю.

– Ну, тогда нам придется за тобой следить. Мы решили, надо тебя предупредить, чтобы ты не впала в панику, заметив за собой слежку.

– Кто вы такие?

– Вот тот, за рулем, – Хабиб, а меня зовут Митчелл.

– Нет, я имею в виду, кто вы есть? На кого работаете? – Я была практически уверена, что сама знаю ответ, но решила, что спросить все же стоит.

– Мы, пожалуй, не станем разглашать имя нашего хозяина, – заявил Митчелл. – Да и это не имеет значения. Мы лишь хотим, чтобы ты запомнила: не пытайся нас обмануть и что-то скрыть, иначе мы рассердимся всерьез.

– А когда мы сердимся, то ничего хорошего ждать не приходится. – Хабиб погрозил мне пальцем. – Не стоит нас недооценить. Так ведь? – обратился он к Митчеллу за одобрением. – По правде говорить, если ты выводить нас из себя, то мы разбросать твой внутренность по всей парковочной площадке мой брат Мохаммед у закусочной «7-Одиннадцать».

– Ты че, рехнулся? – поинтересовался Митчелл. – Мы никаким дерьмом с внутренностями не занимаемся. А если уж придется, то не перед «7-Одиннадцать». Я захожу туда за воскресной газетой.

– Ладно, – задумался Хабиб. – Тогда можно придумать что-нибудь сексуальный. Мы можем попользовать ее извращенный способ... много, много раз. В моей страна она на всю жизнь была бы опозорен. Ее бы изгнать из общества. Конечно, раз она декадентка и аморальный американка, она не станет возражать против эти извращения. Очень может быть, что ей даже понравится, хотя мы ведь можем случайно ее и покалечить, вот тогда уж она не обрадуется.

– Эй, я ничего не имею против покалечить, но насчет секса попридержи язык, – сказал Митчелл Хабибу. – Я – человек семейный. Если моя жена о чем-нибудь таком узнает, не сносить мне головы.

Глава 2

Я воздела руки к небу.

– Какого черта вы от меня хотите?

– Нам нужен твой приятель Рейнджер, и мы знаем, что ты его тоже разыскиваешь.

– Да не разыскиваю я Рейнджера. Винни передал его дело Джойс Барнхардт.

– Я не отличу Джойс Барнхардт от пасхального кролика, – заявил Митчелл. – А тебя я знаю. И утверждаю, ты разыскиваешь Рейнджера. А когда найдешь, скажешь нам. И если ты считаешь, что все это шуточки, то скоро поймешь, как ты ошибаешься.

– Су-то-чки, – повторил Хабиб. – Мне нравится. Здорово сказал. Я запомнить.

– Шуточки, – поправил Митчелл. – Надо говорить шуточки.

– Суточки.

– Шуточки!

– Я так и говорить: суточки.

– Этот тряпичноголовый только что приехал, – пояснил Митчелл. – Он работал на нашего хозяина в Пакистане. Прибыл с последней партией груза, с тех пор никак не можем от него избавиться. Он еще не в курсе.

– Я совсем не тряпичноголовый, – заорал Хабиб. – Где ты видишь тряпку на моей голова? Я теперь америка, я такое не ношу. И ты зря это говорить.

– Тряпичноголовый, – упрямо повторил Митчелл.

Хабиб прищурился.

– Грязный американский пес.

– Пердун.

– Сын верблюда.

– Трахни себя, – предложил Митчелл.

– Чтоб твои яйца отвалилиться, – пожелал ему Хабиб.

Возможно, мне насчет этих ребят не стоит беспокоиться, они поубивают друг друга еще до заката.

– Мне пора, – сказала я. – Я направляюсь к родителям на обед.

– Наверное, твои дела идут не слишком хорошо, – заметил Митчелл, – раз тебе приходится объедать предков. Мы тут могли бы посодействовать, знаешь ли. Если мы получим от тебя то, что надо, мы готовы проявить большую щедрость.

– Если бы я и хотела найти Рейнджера, а я этого не хочу, я бы не смогла. Рейнджер, он как дым.

– Верно, но я слышал, у тебя особые способности, если ты понимаешь, о чем я. К тому же ты ведь охотница за преступниками... Доставить живым или мертвым. Короче, подавай своего парня.

Я открыла дверь «Хонды» и протиснулась за руль.

– Скажи Александру Рамосу, чтобы послал кого-нибудь другого на поиски Рейнджера.

У Митчелла был такой вид, будто он проглотил какую-то гадость.

– Мы не работаем на этого ублюдка.

Это сообщение не прошло незамеченным.

– Так на кого вы тогда работаете? – спросила я.

– Я же уже сказал. Мы этой информацией ни с кем не делимся.

Когда я подъехала, моя бабуля стояла в дверях. Она жила с моими родителями с тех пор, как мой дедушка начал покупать свои лотерейные билеты напрямую у господа бога. Седые, цвета стали, волосы завиты. Она ела как лошадь, и ее кожа напоминала кожу суповой курицы. Локти острые, как бритва. На ней были белые теннисные туфли и теплый красный спортивный костюм, и она слегка двигала челюстью, что всегда означало – она что-то задумала.

– Как мило. Мы как раз накрываем стол к ленчу, – сказала она. – Твоя мать приготовила салат из курицы и купила маленькие булочки у Джиовицини.

Я заглянула в гостиную. Кресло моего отца пустовало.

– Он работает на такси, – сообщила бабушка. – Позвонил Уитли Блочер и сказал, что им нужна подмена.

Последним местом отца перед уходом на пенсию была почта, но иногда он водит такси, больше для того, чтобы выбраться из дома, чем подработать. К тому же работать на такси на практике почти всегда означало поиграть в карты в салоне «Лось».

Я повесила куртку в стенной шкаф в холле и заняла свое место за кухонным столом. Квартира родителей небольшая, окна выходят на две стороны: окна гостиной выходят на улицу, окна столовой – на узкий проезд, отделяющий дом от соседнего, а кухонные окна и дверь – во двор, чистенький, а в это время года довольно унылый.

Бабушка уселась напротив.

– Подумываю, не перекрасить ли мне волосы, – сообщила она. – Роуз Котман выкрасила свои в красный цвет, вышло очень неплохо. И теперь у нее завелся новый дружок. – Она взяла булочку и разрезала ее большим ножом. – Я бы против дружка не возражала.