Долгая воскресная помолвка - Жапризо Себастьян. Страница 38

Например, она часто забывает о своей коляске, так что пусть ее не жалеют, что она себя к ней приковала. Она привыкла перемещаться в этом самокате и думает о нем не больше, чем Вероника о своих ногах. А если и думает, то исключительно в связи со своими воспоминаниями о Манеше.

Все остальное, житейские будни мало ее интересуют. В еще меньшей степени все то, что так волнует стольких людей. Она не знает, что происходит вокруг, появился ли другой президент после того, как прежний, чье имя она забыла, упал среди ночи с проходящего поезда в одной пижаме. Кто скажет, что это доподлинно было? Вероника находит в себе силы улыбнуться и тихо покачивает кудрявой головкой в маленькой шляпке.

Позднее, потягивая вторую рюмку портвейна и не замечая, как сгустились за окном сумерки, она говорит Матильде: "Я готова рассказать, чем был вызван мой разрыв с Клебером, но он взял с меня клятву, что я никогда никому не расскажу об этом". Матильда отвечает ей почти в том же тоне и таким же голосом: "Раз вы дали клятву, не надо ничего говорить". И серьезно добавляет: "Мне, во всяком случае, это известно. Наверное, догадываетесь, кто мне сказал?" Посмотрев на нее, Вероника отводит свои большие глаза и с видом наказанного ребенка кивает. Матильда вздыхает: "Но это не открыло ничего существенного. Представьте, меня подчас сильно мучит развитое воображение. Только по поводу сапог я могу придумать целую историю".

Вероника даже не мигает и только с отсутствующим видом небольшими глотками пьет вино. "Мне хорошо здесь, - говорит она, - если бы могла, совсем бы осталась у вас".

И это последний штрих, относящийся ко времени, когда еще оставались какие-то иллюзии. Три дня спустя Матильда вступит в куда более длинный и темный туннель, чем тот, по которому она двигалась с тех пор, как пришло известие о гибели Манеша.

По окончании выставки, собрав багаж и приготовившись отправиться в Кап-Бретон, в тот момент, когда наступает время перейти к столу для прощального ужина, - я вас не презираю, но охотно удушила бы кое-кого, ее просит подойти к телефону Пьер-Мари Рувьер. Она отправляется к телефону одна. Черно-белая трубка, из тех, что так любит Мама, висит на крючке. На Матильду наваливается страх, по мере приближения к телефону он нарастает, а когда она берет трубку, становится невыносимым. Возможно, потом, когда она будет вспоминать это мгновение, она решит, что придумала это предчувствие.

Через своего друга Офицера Пьер-Мари узнал, на каком кладбище в Пикардии с марта 1917 года покоится тело Манеша и четырех его товарищей, каждый под своим крестом с именем. Их тела были обнаружены только после отхода немцев на том самом месте, где они погибли два месяца назад у траншеи Угрюмого Бинго. В понедельник, 8 января их похоронили, прикрыв брезентом в воронке от снаряда, в одежде и с номерными знаками, милосердные британцы.

Пьер-Марн говорит: "Прости, что делаю тебе больно, моя маленькая Матти. Ты ведь знала, что он мертв. Когда захочешь, мы с Сильвеном отвезем тебя туда".

Еще долго после того, как он сделал отбой, Матильда сидит, прижав голову к настенному телефонному аппарату, и, держа в руке трубку, тщетно пытается повесить ее на крючок, но так и оставляет ее болтаться на проводе. Она не плачет. Она не плачет.

МИМОЗЫ ОССЕГОРА

Июнь 1910 года.

Матильде десять с половиной лет. Она уже не помнит, что это за день пятница или суббота. С четвертого того же месяца Манешу тринадцать. Он возвращается из школы в коротких штанишках и тельняшке, с ранцем за спиной. Останавливается перед оградой виллы "Поэма". Матильду он видит впервые, она сидит в коляске по ту сторону ограды.

Почему он оказался в этот полдень перед виллой - тайна. Он живет за озером Оссегор. И не было никаких причин делать такой крюк. Так или иначе он тут. Смотрит на Матильду через ограду, а потом спрашивает: "Ты не можешь ходить?"

Матильда подтверждает это, качнув головой. Тот не находит, что сказать, и удаляется. Но спустя минуту возвращается и со смущенным видом спрашивает: "У тебя есть друзья?" Матильда отрицательно качает головой. Глядя куда-то вдаль, он, не без некоторой застенчивости, предлагает: "Хочешь, я стану твоим другом?" Матильда опять жестом показывает - нет. Тогда, размахивая руками, он кричит: "Ну и ладно!" И удаляется.

Но снова возвращается, на этот раз через три минуты. Оказавшись снова по другую сторону ограды и Бог знает что проделав со своим ранцем, он стоит, засунув руки в карманы, и хочет казаться спокойным и значительным. Он говорит: "Ты знаешь, я сильный. Я могу таскать тебя на себе целый день. Я даже могу научить тебя плавать". Подумав, она отвечает: "Неправда. Как ты это сделаешь?" Он отвечает: "Это мое дело. Ты сможешь держать ноги на воде с помощью поплавков". Она снова отрицательно качает головой. Тот надувает щеки и с шумом выпускает воздух. Потом говорит: "В воскресенье я еду с отцом на рыбную ловлю и привезу тебе вот такого огромного хека". И руками показывает рыбу размером с кита. "Ты любишь рыбу хек?" Она головой показывает - нет. "А лаврака?" Тот же жест. "А крабовые лапки? Мы их полные сети привозим" Она поворачивает свою коляску и уезжает. Он кричит ей вслед: "Ладно, парижанка! А я-то подумал! Я тебе не гожусь, потому что пахну рыбой?" Она пожимает плечами и как можно быстрее катит к дому. Из глубины сада доносится голос Сильвена: "Проваливай, а то получишь!"

Вечером, лежа в постели, Матильда грезит о том, как маленький рыбак везет ее к озеру через лес и улицы Кап-Бретона и все женщины, стоя на порогах своих домов, говорят: "Какие красивые ребята. Какая безбрежная дружба!"

Потом от Мамы она узнает, что безбрежной дружбы не бывает, она даже разочарована, значит, придется заставить женщин говорить: "Какая неразрывная дружба", а позднее: "Какая поразительная любовь".

На другой день, в то же самое время, после полудня, он приходит снова. Она ждет его. На этот раз он усаживается на выступ стены по другую сторону ограды, к ней спиной. И говорит: "У меня полно друзей в Соортсе. Сам не знаю, чего я к тебе прилип". Она спрашивает: "Это правда, что ты можешь научить меня плавать?" Он кивает. Тогда она подкатывает к нему ближе и касается спины, чтобы он взглянул на нее. У него голубые глаза, темные кудрявые волосы. И тогда через ограду они церемонно пожимают друг другу руки.