Похищение на бис - Хмелевская Иоанна. Страница 3

— Я переводчик, редактор и издатель. А также литературный агент, — заявила она ледяным голосом, — И каждый автор меня интересует. Что все это значит? В каком смысле похищена? Кем? Это ее дом, мы у нее находимся, если она захочет — выгонит всех нас вон. Как это похищение понимать?

Я по-прежнему вовсю развлекалась. Идиотское недоразумение страшно меня заинтриговало, и мне вовсе не хотелось, чтобы оно слишком быстро нашло какое-то разумное объяснение. Но не успела я что-нибудь вякнуть, как за дело энергично взялся полицейский.

— Если вы это действительно вы… Кажется, это так оно и есть… Одну минуту… — Он с подобострастным видом обратился к Ане: — Ваша честь, вы подтверждаете?

— Разумеется, — вежливо ответила Аня, держась одной рукой за полку буфета, а другой отпихивая навязчивый стол — Я готова со всей ответственностью засвидетельствовать, что сидящая здесь дама является писательницей, выступающей под псевдонимом Иоанна Хмелевская. Я лично ее знаю.

— Так… Значит, это все-таки вы…

В конце концов, он меня достал, а может, не он, а стол-передвижник.

— А что, собственно, вас так огорчает? Или вы действительно надеялись, что меня кто-то похитил и мне крышка?

— Наоборот, что они тебя найдут и получат повышение, — подлила яду Малгося, закуривая сигарету.

— Так ведь уже нашли, — заметил Витек. — Премия им гарантирована, десять процентов от выкупа…

— А ты думаешь, похитители выкуп требовали?

— А на кой ляд ты им тогда сдалась?

— Ну, уж точно не для украшения… Двинь чуток этот стол… Интересно, сколько запросили?

— Вот именно, сколько? — встряла Клара.

— Да вы что, при чем тут бабки, хотели заставить ее выступить по телевидению!

Идея понравилась. Теперь уже каждый хотел высказаться, про полицию забыли бы напрочь, если бы не Клара. Твердо и настойчиво пробиваясь сквозь всякие бредовые, но смешные версии моих гостей, она упорно стояла на своем:

— Я хочу знать определенно, что они требовали! Мне это важно с профессиональной точки зрения!

— А зачем? Хочешь знать, почем нынче авторы?

— Так что же? — заинтересовалось сразу несколько человек, причем тот же вопрос вырвался даже у Ани.

Из-за нее, наверное, следователь и сдался. Все дело в том, что Аня была не просто юристом, а в течение многих лет судьей Верховного суда и только недавно вышла на пенсию. А игнорировать Верховный суд никакая исполнительная власть позволить себе не может.

— Деньги. Полмиллиона.

— Чего? Польских злотых?

— Евро.

— С дуба рухнули.

— А если нет, то что с ней сделают? — живо заинтересовался Витек, которому очередные бутылочки очень поправили настроение.

Павел смотрел на него с легкой завистью, так как тоже был за рулем, но обязался подвезти Аню, которая жила по пути к его дому.

— Отрежут по очереди уши, нос, пальцы.

До меня не сразу дошел весь ужас этой перспективы, и я пренебрежительно ответила.

— Денег не дам. Пусть отрезают.

— Потом вас убьют.

— Пусть убивают, мне-то что!

— Ты уж совсем сдурела! — запротестовала Малгося. — Где вино? Только что здесь стояло… Да отодвиньте же к чертям собачьим этот стол! Это чья-то идиотская шутка, сопляки какие-то балуются! И полиция в эту чушь поверила?!

Мне удалось, не поворачиваясь, достать из-за спины бутылку:

— Павел, открой!

— В этой стране всегда есть место глупости, — философски заметил Витек, позвякивая льдом в стакане. — Я бы, к примеру, не удивился, окажись эти тут не полицией, а мафией. Правда, бандюганы такие дела делают без лишнего шума, а не такой оравой да еще среди бела дня.

Павел нашел штопор и приступил к делу.

— Минуточку, господа, давайте поговорим серьезно, — примирительным тоном сказала я. — Это явно какое-то недоразумение. Я сижу дома, никто меня не похищал, полмиллиона — бред сивой кобылы. А значит, всей вашей антитеррористической команде здесь ничего не светит. И может, эти милые господа в масках перестанут держать нас на мушке, и пусть не целятся в мои вазы — их и так мало осталось. Мне лично чаю хочется, и даже вина. Я думаю, все не прочь что-нибудь выпить, а они что же? Так и будут стоять и смотреть нам в рот? Приглашаю всех промочить горло.

Оказалась-таки самая настоящая полиция. Черные маски исчезли из моих владений, как будто их и не было, один даже поклонился, растворяясь в воздухе. Двое в штатском остались.

Видно было, что они по-прежнему колеблются, и Аня со свойственным ей человеколюбием поспешила им на помощь:

— Позволю себе заметить, господа, что вам следовало бы объясниться. — Она выражалась, как всегда, спокойно и даже изысканно. — Насколько я понимаю, вы искали здесь не преступника, а жертву. Ошибка налицо, но вот откуда она взялась? Ваши действия были излишне… бравурными. Я лично ожидала бы как минимум извинений.

Обоим полицейским явно стало легче. Они стояли там же, где и раньше, то есть по обе стороны стеллажа с ракушками, и были в этот момент похожи на стражей моей коллекции.

— Разумеется. Примите наши глубочайшие извинения. Нас ввели в заблуждение, поступило анонимное заявление, что похищенная Иоанна Хмелевская, известная писательница, находится в этом доме. Некоторые элементы проводимого следствия указывали на то, что необходимо немедленное вмешательство. Анонимный информатор сообщил точный адрес..

— И ведь не врал, собака, — буркнул Витек, — еще как находится.

— Сначала должно было поступить сообщение, что меня похитили, — сделала я критическое замечание.

— Правильно. Поступило. Что до остальных подробностей, мы не имеем права их раскрывать…

— А кого же тогда похитили? — блеснула сообразительностью Мартуся. — Не Иоанну, это точно. Почему же вы, господа, так поступили? Что случилось на самом деле? Иоанна, сделай же что-нибудь! Пани Аня! Что происходит?

Мы были потрясены ее выступлением, однако его последствия проявились с большим опозданием и, можно сказать, были растянуты во времени. Кто же мог предполагать, что…

На самом деле имя Розочки Земчак было вовсе не Розочка, а претенциозное — Розалия. Когда ребенка крестили, ее прабабка радостно встречала свою девяносто шестую весну. Она захватила шматок революции, была свидетелем двух мировых войн, нескольких восстаний, двух оккупаций… Благополучно пережила украшенный всеми совершенствами коммунистический строй, а также многочисленное свое потомство! — И похоже было, что ей суждено было пережить даже конец света Члены семьи, однако, сохраняли остатки оптимизма и насчет конца света все-таки сомневались.

Прабабка была жутко богатой. И в девичестве, и в замужестве, а особенно после замужества, ибо муж ее уже давно взирал на сей грешный мир с незримых высот. Имущество свое прабабка умудрилась уберечь от всех катаклизмов, сохранила в разных видах и формах и продолжала им владеть, невзирая на все барьеры и рогатки, которые ставил на ее пути господствующий общественный строй, категорически не расположенный к богатеям. Ну, и уперлась, что все достанется единственной на тот момент правнучке при условии, что наряду с имуществом та унаследует также и бабкино имя — Розалия.

Таких идиотов, чтобы из-за глупого имени отказываться от миллионов, в семье не нашлось. Так Розалия стала Розалией, и не прогадала Через два года удовлетворенная прабабка, наконец, умерла, предварительно честно позаботившись о завещании. А Розалию тут же переделали в Розочку, и это имя прилипло к ней навсегда. Факт, что она богата, от ребенка пытались скрывать, но делали это так неумело, что Розочка выросла в полной уверенности, будто она — пуп земли. Ей все можно и все дозволено, а если чего захочет, то получит на блюдечке без малейших усилий с ее стороны. Результаты оказались налицо: школы она не окончила, глупа была как пробка, а лень расцвела в ней, как джунгли после дождя. Джунгли, заболоченные и полные пиявок. Но, учитывая размеры приданого, быстро нашелся предприимчивый молодой человек, который охотно посадил себе на шею этот прелестный цветочек в еще более прелестной упаковке, причем его чувства к упаковке были гораздо сильнее. Что, понятное дело, он ловко скрывал.