Дело «Пестрых». Черная моль - Адамов Аркадий Григорьевич. Страница 16

Зотов снова умолк и поглядел на Чуркина. Только что пробудившееся в нем чувство гордости и долга придало его худенькому, обострившемуся лицу, казалось бы, не свойственную ему суровость, но в глазах еще где-то прятался страх.

Оба долго молчали.

Наконец Чуркин встал и тихо, очень серьезно произнес:

— Едем. И не надо никаких маскировок.

Две машины мчались по шоссе, разрезая темноту ярким светом фар. По бокам возникали и тонули во мраке силуэты пригородных дач. Вдали изредка мигали красные фонарики впереди идущих машин или вдруг появлялись на мгновение ослепительные огни встречных, но в тот же миг гасли все фары, и машины, как призраки, пролетали мимо друг друга.

Изредка на шоссе появлялись желтые стрелы — указатели с надписями: «Перово», «Вешняки», «Люберцы», «Красково» и, наконец, «Малаховка».

Машины свернули с шоссе и въехали в лабиринт заросших травой улиц. По сторонам светились террасы и окна дач, оттуда доносились оживленные голоса, музыка, смех.

Чуркин ориентировался с поразительной точностью. В передней машине все время раздавался его уверенный голос:

— Прямо… Сейчас направо… Ага, вот трансформаторная будка, теперь снова направо… Так, прямо, прямо… Сейчас будет куча бревен. Вот она! Значит, налево… Прямо… — и настороженным шепотом произнес: — Здесь, товарищ Зотов.

Зотов быстро нагнулся к шоферу:

— Вперед! До второго поворота. Там свернем и остановимся.

Машины, даже не притормозив, проехали дальше. Наконец умолкли моторы, и люди медленно вышли на траву, разминая затекшие ноги.

Зотов приказал:

— Одну машину отгоните на соседнюю улицу, пусть там стоит. А всех прошу в эту, чтобы на виду сборища не устраивать. — Потом обернулся к Чуркину. — Вас мы доставим на станцию. Спасибо, товарищ Чуркин.

— Можно вас на минуту, товарищ Зотов?

Они отошли.

— Я и сам к станции дорогу найду, — сказал Чуркин. — Но я, знаете, остаться хочу. Может, пригожусь. Разрешите?

— Нет, товарищ Чуркин, отправляйтесь, — покачал головой Зотов. — И еще раз спасибо. Я очень рад, что не ошибся в вас.

Чуркин потупил голову.

— Не поминайте лихом, товарищ Зотов. Я не трус. Вот только затмение нашло.

Они простились. Зотов возвратился к машине и еле втиснулся на переднее сиденье, где уже сидели два человека.

— Значит, так, товарищи, — не спеша произнес он. — Дачу заметили? Сразу туда идти нельзя: планировка неизвестна. Преступники могут незаметно скрыться. Кроме того, неизвестно, там ли они. Может быть, придется организовать засаду. План таков. Гаранин, Воронцов, Забелин и Коршунов, осмотрите забор дачи. Всех выходящих задерживайте и доставляйте сюда. Всех входящих впускайте и немедленно докладывайте. Остальные остаются пока в машине. Шоферы тоже. Все. Выполняйте.

Сергей с товарищами первый раз прошли мимо дачи все вместе, смеясь и громко разговаривая. Забор оказался невысоким, плохоньким, но маленькая дачка была почти целиком скрыта за кустами и деревьями. Огни были потушены, — казалось, все обитатели дачи спали.

Дойдя до угла, Воронцов и Забелин повернули назад.

— Погуляли, — иронически проворчал Воронцов. — Воздухом подышали в приятном обществе. Только ни к чему это.

Но Сергей и Гаранин решили осмотреть заднюю часть участка, граничащую с дачей на соседней улице. Не спеша пройдя по этой улице, они обнаружили узкий проход между двумя участками и по нему вышли прямо к забору интересовавшей их дачи.

— Давай здесь подождем, — шепотом сказал Гаранин. — Это лучший подход к участку. Тут и калитка есть. Ты прячься здесь, а я буду в начале этого прохода. Если кто выйдет, брось мне шишку. Задерживать будем с двух сторон.

Сергей кивнул головой и, спрятавшись в кустах, стал чутко прислушиваться.

Вскоре Сергей заметил, как тишина наполнилась множеством самых разнообразных звуков. Над головой пророкотал самолет. Издали то и дело доносились гудки паровозов и электричек, стук вагонов. Где-то залаяла собака, ей ответила вторая, третья. С соседней дачи долетел голос диктора: по радио передавали последние известия. Где-то недалеко на улице послышались звуки шагов, взрывы смеха, потом песня. Совсем рядом в кустах пропиликала незнакомая птичка и чуть зашелестела листва, когда птичка перелетела на другую ветку. У сосны упала шишка. В траве стрекотали кузнечики. Слух легко фильтровал эти звуки, они были понятны и не вызывали тревоги. Сергей сидел настороженный, собранный.

Так же чутко подстерегал он когда-то врага на фронте, а потом охранял тревожный сон чужого, далекого города. И сейчас он ведет борьбу с врагом, но уже на своей родной земле, и она, теплая, живая, тысячами знакомых голосов напоминала ему о себе…

Но вот раздался шорох, который заставил Сергея насторожиться. Хрустнула ветка, и около забора, со стороны дачи, появилась тень. Человек осторожно подошел к калитке, прислушался и с легким скрипом открыл ее. Этот скрип, по-видимому, встревожил его, он опять замер, прислушиваясь, потом вошел в переулочек.

Сергей уже собирался предупредить Гаранина, когда снова услыхал шаги по тропинке. Около забора появился другой человек и тихо, повелительно произнес:

— Я жду тебя через два часа, иначе не успеем. Ежели засну, вернешься — разбудишь. Найди, где хочешь, душа горит. Опоздаешь — доли не получишь. Ну, а если вовсе не придешь — разыщу и пой тогда отходную. — Он грязно выругался и что-то добавил на мало еще понятном Сергею воровском жаргоне.

Первый ответил развязно и хрипло:

— Заткни глотку. Я своего не упущу. Кати домой.

Второй снова выругался и пошел назад, к даче. Оставшийся прислушался к его удаляющимся шагам, затем двинулся по направлению к улице. Сергей пропустил его мимо себя и, размахнувшись, бросил шишку.

Когда человек выходил на улицу, ему в лопатки уперлась теплая сталь пистолета, и Гаранин тихо и угрожающе произнес:

— Молчать!

Подошел Сергей, и они с Костей повели задержанного к машине.

На повороте тот неожиданно пригнулся и прыгнул в сторону. В тот же момент шедший сзади Сергей прыгнул вслед за ним и коротким сильным ударом опрокинул его на землю. Подоспел Гаранин, и через пять минут задержанный со связанными руками был доставлен к машине. Его усадили на заднее сиденье, рядом лежала собака. Зотов приступил к допросу.

Задержанный — молодой, чубатый парень с цыганскими глазами, — увидев, что дело плохо, не стал запираться.

— С меня взятки гладки. Я в этом деле не участвовал. Ту хату брали Софрон и Тит. Меня для продажи сюда зазвали. А я плевал на них. Своя шкура дороже.

— Кто сейчас на даче?

— Софрон. Зоя, сестрица его, на работу уехала.

— Где Тит?

— В городе. Завтра приедет.

— Кто еще есть на даче?

— Хозяйка. Наверху спит.

— Хорошо. Но если что не так… — угрожающе произнес Зотов.

— Все точно. Что ж, я не понимаю? МУР он и есть МУР. Дернула меня нелегкая приехать сюда.

— Как попасть на дачу, чтобы не слышно было? В каких комнатах спят?

— Это пожалуйста. В лучшем виде сейчас опишу.

Через десять минут дача была окружена. Первым в чуть приоткрытое окно кухни неслышно проник щуплый Воронцов. Действовал он быстро, решительно и смело.

В одной из комнат был схвачен спящим Софрон. Под подушкой у него лежали два заряженных пистолета.

Начался обыск.

— Где краденые вещи? — спросил Софрона Зотов. — Советую признаться.

— Можешь советовать другим, которые помоложе, — усмехнулся тот в ответ. — А я уже битый, сам советы давать могу. Нет вещей, хотите — верьте, хотите — нет. Никакой кражи не совершал.

Обыск вели тщательно. Комнаты осветили рефлекторами, простукивали стены, исследовали пол, кое-где разобрали доски, сдвинули с места всю мебель, внимательно осмотрели чердак и погреб.

В ящике письменного стола Сергей обнаружил начатое письмо, написанное округлым, хорошо отработанным почерком. Содержание письма удивило Сергея: «Отец мой, исповедуюсь. Взял на душу грех. Теперь собираюсь замаливать его денно и нощно в вашем приходе. Появлюсь из-под земли. Приберите храм, смахните пыль, готовьте требники, свечи, просфоры и масло для лампад…»