Двойная ложь - Пирсон Ридли. Страница 34

Он ворочался с боку на бок в обнимку со скомканным одеялом, спал плохо, а гостиничный будильник светил неживым зеленым светом прямо в лицо, пробиваясь даже сквозь закрытые веки. В середине ночи он, вздрогнув, проснулся в разгар сна, в котором занимался любовью с Нелл Прист. Эрекция доказывала, что О’Мейли не единственный человек, который не дает ему покоя. Всего лишь две ночи он провел вдалеке от дома, но казалось, что времени прошло гораздо больше.

Тайлер еще раз связался по телефону со своим адвокатом Генри Хэпплом, который поведал ему, что банк отказывается вступать в переговоры по поводу просроченных платежей по закладной. Банкиры заняли следующую позицию: если Тайлер погасит всю задолженность по закладной единовременно и добавит еще пятьсот двадцать семь долларов в качестве штрафа за просрочку, то решение о лишении права выкупа закладной может не появиться на свет. С таким же успехом они могли бы предложить ему слетать на Луну.

Он поручил Гарри выставить на аукцион свой мотоцикл — «Нортон» седьмой модели, 1953 года выпуска; всеми силами он до сих пор старался избежать последнего шага, поскольку мотоцикл в некотором роде олицетворял для него возможность вновь обрести свободу. Если дом со всем барахлом действительно пойдет с молотка, то в качестве запасного плана он намеревался на какое-то время ускользнуть от реальности в седле «Нортона». Единственное, что потребуется для этого, — деньги на бензин, да и то не очень много.

Постепенно, шаг за шагом, Тайлер из-за происшествия с Честером Вашингтоном лишался всего, что было для него дорогим или значимым. Поэтому и важность расследования побоища в вагоне возрастала с каждым днем. Он цеплялся за него, как утопающий за соломинку. Расследование было не только единственной возможностью заработать какие-то деньги; главное, с его точки зрения, оно представлялось ему единственным реальным шансом получить работу в будущем — то ли в правительственной организации, то ли в компании вроде «Нозерн Юнион». (Жуткий вариант, но и его нельзя сбрасывать со счетов.) Перед дверью его дома не стояла толпа агентов по трудоустройству с выгодными предложениями. «Охотники за головами» пока еще не звонили.

Не давали спокойствия и мысли о том, какое решение примет Рукер по итогам беседы Тайлера с О’Мейли. Если учесть отрицания О’Мейли, не сочтет ли Рукер правильным отстранить его от дальнейшего расследования? До завершения еще далеко, однако для того, чтобы убедить его в необходимости продолжения расследования, потребуются достаточно веские аргументы. Более того, если собранная им информация передана в ФБР, можно не сомневаться, что от расследования его уже отстранили. И что теперь? Принять предложение О’Мейли? Работать бок о бок с Нелл Прист? Впрочем, ни то, ни другое не вызвало никаких отрицательных эмоций.

Какой смысл возвращаться в заложенный дом к женщине, которая даже не отвечает на его телефонные звонки? Ему почти некуда возвращаться, и эта мысль была действительно страшной.

В восемь утра он позавтракал в ресторане отеля, раздумывая, почему до сих пор нет никаких сведений от службы безопасности аэропорта Кеннеди; неужели они передали информацию в обход него или, что еще хуже, совсем махнули рукой на его запрос? Ему повезло с видеозаписями, и Тайлер пребывал в уверенности, что подозреваемый находится в городе, а не пересел на очередной рейс, чтобы продолжить путь. Он рассеяно перелистывал последний номер «Нью-Йорк Таймс», чувствуя, что совершенно не способен сосредоточиться, все больше и больше переживая из-за предположения О’Мейли о том, что в таком огромном городе расследование практически бессмысленно: им ни за что не удастся найти подозреваемого.

В девять он находился в номере и смотрел утренний выпуск новостей, удивляясь, почему Нелл Прист до сих пор не позвонила. В девять двадцать зазвонил сотовый, и он жадно схватил телефон, как ожидающий звонка любовник.

— Это я.

— Что случилось? — Он пытался говорить спокойно. Хотя, на самом деле, в горле образовался комок, и ему трудно было дышать.

— Еще один поезд потерпел крушение.

В ту же минуту на экране телевизора появилась снятая с вертолета картинка: лежащие на боку изуродованные товарные вагоны, несколько очагов пламени. Тайлер приглушил звук, но надпись под сюжетом гласила: «ПРЯМАЯ ТРАНСЛЯЦИЯ ИЗ ТЕРРЕ-ХОТ, ШТАТ ИНДИАНА».

— Ч-черт! — пробормотал он. Индиана — не больше ста миль от места, где был найден заледеневший труп Гарри Уэллса. — Си-Эн-Эн показывают аварию в новостях.

— С машинистом и помощником все в порядке, оба целы, никто не пострадал. Из одного вагона началась утечка какого-то газа, поговаривают даже о необходимости эвакуации людей из опасной зоны. Полнейшая неразбериха, Питер. Я туда лечу с О’Мейли — в этот раз на самолете компании, — и он готов, если вы не против, предоставить вам место. Мы можем приземлиться прямо в Терре-Хот. Так получится гораздо быстрее, чем обычным рейсом. — По ее голосу он чувствовал, что она хочет, чтобы он согласился.

— Вы же сами отлично знаете: я не имею права принимать подарки от частного сектора.

— Но в Чикаго вы со мной летели.

— Вы сделали мне одолжение по моей же просьбе, а не наоборот. Я полагал, что вы не станете распространяться об этом. О’Мейли, например, все понимает, потому и не предлагает.

— Позвоните боссу. Уверена, он сделает исключение. Может, правила хоть иногда должны толковаться не так прямолинейно.

— На случай, если получится, сообщите подробности, — попросил Тайлер.

— Мы вылетаем из Тетерборо, — сказала она.

Тайлер принялся записывать.

Несмотря на данное Рукером добро, на борту корпоративного самолета рядом с О’Мейли Тайлер ощущал себя не в своей тарелке. Не то чтобы «в постели с врагом», хотя подобные мысли нет-нет, да и проскакивали в голове, отвлекая его, — в уютном кожаном кресле у противоположного борта устроилась Нелл Прист. Он сомневался, что приглашение полететь вместе стало результатом щедрости души О’Мейли, — не тот он человек, после разговора в баре у Тайлера сложилось о нем определенное представление, — а если дело не в щедрости, тогда это намеренное действие. Либо О’Мейли хотел, чтобы Тайлер постоянно находился под присмотром, либо старался выманить его из Нью-Йорка. Ни то, ни другое Тайлеру не нравилось. Поэтому Тайлер еще из Нью-Йорка заказал в местном пункте проката автомобиль и вежливо отказался, когда О’Мейли предложил ему занять место в одной из двух машин, снятых им для себя самого и Прист. Тайлеру достался двухдверный «олдсмобиль» — спортивного вида, с откидным верхом, яркого неонового красного цвета — в котором он смотрелся настоящим посмешищем. Через несколько минут он, не выдержав, опустил верх.

— Ну, как действует? — спросила Прист по сотовому, когда три машины отъехали от аэропорта.

— Это мое первое крушение. — Он намеревался пошутить, однако Прист восприняла его слова серьезно.

— О’Мейли вам не нравится, — заключила она. — Но я вам говорю, Тайлер…

— Дело не в том, нравится он мне или нет. Он не вызывает у меня доверия.

— А я? — спросила она.

Он задумался, не зная, что сказать в ответ.

— Мне нужна информация. Информация внутреннего характера. О’Мейли ее от меня скрывает.

— Вы меня проверяете? Не забывайте, Тайлер, я на него работаю.

— Никаких проверок, — возразил он. — Сколько человек он использует для расследования этого дела?

— Целую кучу. Шестеро агентов, работавших на местах, направляются сейчас сюда.

— Мне кажется, нашему латиноамериканцу захочется поглядеть на плоды своей деятельности, — заявил Тайлер, нервничая от необходимости делиться своими соображениями.

— Почему вы так считаете?

— Минутный репортаж в программе новостей вряд ли его устроит. Ему захочется получить место в первом ряду.

— С каких пор вы стали специалистом по составлению психологических профилей?

— Я лишь высказываю предположение. Если он смылся, значит, он смылся.